Путешествие дикой утки
Автор: Сэтон Томпсон
Глава I
Глава II
Глава III
Глава IV
Глава I
В густой осоке, у зеленого берега одного пруда, по склону горы Райдинг, поселилась зеленокрылая уточка, которая готовилась вывести утят. В этой местности часто встречаются такие пруды; кругом них густо засели ракиты, камыши и старые тополи.
Тамошний крестьянин, проезжающий с телегой, запряженной парой быков, не обращает внимания на пруд, но для утки, ютящейся в камышах, для птиц, гнездящихся в тополях, укромный прудок казался настоящим раем. Здесь была родина их всех.
Яички в птичьих гнездах и десять утиных яичек в камышах готовились и теперь, под теплыми крыльями матерей, выйти на свет, зажить своей собственной жизнью. Скоро, скоро они перестанут быть только неодушевленными хорошенькими вещичками!
Уточка овдовела ранней весной. Вероятно, что муж ее пал жертвой какого-нибудь врага, – много их водилось в окрестности пруда. Она ни на минуту не забывала своих яичек. Она терпеливо сидела на них всю вторую половину июня, покидая их только на самое короткое время, чтобы достать нужную пищу, и то не иначе, как бережно накрыв яички теплой перинкой из мягкого пуха, нащипанного ею из собственной груди.
Однажды утром утка заботливо прикрыла яички и собралась за провизией. В ту минуту, как она уходила, ей послышался зловещий треск в ракитах, точно будто кто-то раздвигал ветки, но утка побоялась обернуться и осторожно удалилась.
Вернувшись домой, она услыхала тревожный крик птиц и увидала подле своего гнезда следы человеческих ног.
Она поспешно заглянула в гнездо и заметила, что перинку трогали, но, по счастью, до яиц любопытный не добрался. Враг прошел близко, но не нашел яичек, и на этот раз не нанес смертельного вреда зеленокрылой матери.
Дни шли за днями. Приближалась важная минута. Сердце матери все сильнее билось любовью к десяти пленникам, которых старанья ее должны были освободить и вывести на вольный свет. Утка сознавала верным чутьем, что под ней лежат уже не безжизненные яички; она иногда что-то тихо ворковала им, и яички словно отвечали слабым писком или такими нежными звуками, которых не расслышать человеческому уху.
Все опасности первого времени высиживания остались позади, но вот настала новая негаданная опасность. Давно уже не было ни капли дождя. Бедная мать с беспокойством смотрела на убывающую в пруду воду и с горем думала о том, что, когда настанет великий день, ее птенцам, пожалуй, придется с первых шагов в жизни узнать трудности путешествия по суше.
Невозможно было ускорить пору высиживанья; так же мало было возможности вызвать дождь.
И вот в последние дни высиживания наседка видела перед собой уже только одну грязную лужу вместо милого пруда, в котором было так много всякого корма для уток: всяких растений, головастиков, червяков и рыбешек.
Глава II
Наконец утята вылупились из своих известковых ящичков. Яичко за яичком лопалось, и из каждого выкатывался мягкий, желтый, пушистый шарик. Десять плюшевых мячиков явились на свет, десять золотых коробочек с бриллиантовыми глазками, за которыми скрывалось десять драгоценных жизненных искорок!
Но судьба жестоко встретила новых пришельцев! Перед ними печально грязнела одна только лужа! Добраться до другого пруда являлось вопросом жизни и смерти для матери-утки. Как ни страшно, а надо было теперь, сейчас же приступить к разрешению трудной задачи: необходимо было, не медля ни одним днем, пуститься в путь по земле с новорожденными.
Утята могли обходиться без пищи: первые дни после того, как они вылупились, они живут еще насчет той пищи, которая была внутри яичной скорлупы. Но, когда запас этот истощится, они потребуют корма.
До ближайшего пруда было полмили. Могут ли новорожденные утята вынести такой длинный путь? – вот в чем был вопрос для матери, Как избежать всевозможные опасности на дороге? Ястреб, лисица, хорек, волчица, белка, змея, – каждый из этих хищников посмотрит на выводок как на законную добычу.
Утка-мать чувствовала все это совершению ясно, хотя и не могла выразить на языке, понятном для человека.
Отогрев десять птенчиков, она вывела их на траву. То-то была возня, пока малыши карабкались один через другого, стараясь пробиться через длинные стебли травы, – ведь для них это был целый дремучий лес!
Мать одним глазом следила за детьми, а другим – за всем окружающим. У нее и у них не было ни одного друга, на которого они могли бы положиться. Все живое в окрестности могло выступить их врагом, и только в лучшем случае могло остаться равнодушным зрителем.
Глава III
Долго уточка с утятами карабкалась вверх по берегу и наконец добралась до тополиных порослей, где она присела отдохнуть со своими крошками.
Один утенок был такой слабенький, что ему вряд ли можно было надеяться дойти до той счастливой страны, какой представлялся утке соседний пруд.
Когда малыши отдохнули, мать издала призывный крик: «кря! кря!» – несомненно выражавший приглашение: «Идем, деточки, вперед!»
Все маленькое общество двинулось в путь. Утята с трудом ковыляли между ветками, и то и дело раздавались разнообразные звуки их кряканья: радостного при успешном движении, жалобного, когда кто-нибудь из них застревал в чаще.
Вот они дошли до открытой поляны. Здесь путешествие становилось гораздо удобнее, но зато грозила опасность от ястребов.
Утка-мать долго стояла на опушке пройденной рощи и с беспокойством осматривала небо со всех сторон. Убедившись, что нигде нет и признака поднебесных врагов, она, наконец, решилась вывести свою семью в открытое пространство, казавшееся им обширной, нескончаемой пустыней.
Утята храбро следовали за матерью, маленькие желтые тельца их поднимались под прямым углом, а растопыренные крылышки походили на протянутые руки.
Матери хотелось в один прием провести детей через поляну; но она скоро увидела, что это невозможно. Утята посильнее кое-как поспевали за ней, но слабенькие отстали на разных расстояниях, сообразно с силами каждого.
Все шествие растянулось шагов на двадцать, причем самый слабенький оказался позади всех на десять шагов.
Делать нечего: пришлось отдыхать в опасном месте. Запыхавшиеся маленькие пискуны один за другим подобрались под крылышки тревожной матери.
Когда они отдохнули, тогда можно было продолжать путь. Мать нежно крякнула: «Храбрее, вперед, милые деточки!»
Оставалось больше половины дороги; утята изрядно уже устали, несмотря на отдых. Выводок снова растянулся, оставляя далеко позади себя самого отсталого.
Вдруг откуда-то появился болотный ястреб, кружась низко над землей. «Смирно!» раздалась команда большой утки. Все, кроме последнего малыша, пригнулись к земле и не шевелились.
Бедный, слабенький утенок, далеко отставший, не слыхал приказания матери и продолжал двигаться. Ястреб налетел на него, схватил его в свои когти и помчал к кустам.
Бедная мать смотрела в немом отчаянии на похищение своего пушистого птенчика и ничем не могла остановить кровожадного злодея. Но ястреб не остался безнаказанным: из куста, над которым он пролетал, бросился в погоню за ним сокол, испустив свой боевой крик. Воздушный разбойник улетал от преследователя, но он был тяжел и труслив, а его враг невелик, быстр и бесстрашен.
Дальше и дальше уносились обе птицы, пока не исчезли из вида и не замер последний звук пронзительного крика сокола.
Зеленокрылая утка сильно горевала о пропавшем утенке. Однако ей нельзя было отдаваться печали, – надо было подумать о девяти оставшихся детенышах; они требовали ее неусыпных забот, и она повела их как можно скорей к ближайшим кустам. Только там вся семья свободно вздохнула.
Дальше утка ухитрилась не выходить больше на открытые места.
Прошел час; в это время путники напрягали все свои силы и подвигались с маленькими передышками. Не обошлось, конечно, без частых испугов, но вот уж желанный пруд стал близок. Хорошо, что не надо было идти дальше: бедные утята почти совсем изнемогли от усталости. Нежные перепонки их лапок изодрались о прутики и жесткую траву; они еле волочили ножки.
Все остановились под тенью последнего высокого куста, чтобы вздохнуть и затем перейти открытую полянку, отделявшую их от берега пруда.
Никогда утиная семья не узнала, что в это самое время смерть близко подкарауливала их. Желтая лисица пронюхала утиный след. Ее тонкое чутье дало знать хищнице, что поблизости есть хорошая добыча, – стоит только подкрасться за ней и тогда легко скушать ее. Итак лисица неслышно и быстро пошла по следу уток. Она уже почти настигла их, и если бы не случилось неожиданного обстоятельства, она легко овладела бы матерью и детьми вместе, потому что она была уже так близко от них, что могла их пересчитать. Но удача нередко ускользает в ту минуту, как думаешь, что вот она у тебя в руках.
Только лисица приготовилась схватить свои жертвы, до ее чутья донеслось по ветру что-то такое зловещее, что разбойница вильнула хвостом, прижала уши и пустилась бежать со всех ног.
Таким образом для утиной семьи миновала самая большая опасность, хотя утка-мать и не догадалась о ней.
Глава IV
Утята заковыляли вслед за матерью, которая спешила перевести их через последнее открытое место. Утка с радостью увидала совсем в двух шагах от себя узкую полосу воды, которую она приняла за рукав пруда, и прямо туда она направила всю свою семью, весело покрякивая: «Скорей сюда, мои крошки!»
Но каково было ее разочарование! То, что ей показалось началом пруда, была только проездная дорога с очень глубокими колеями, на дне которых стояли лужи. В такую колею свалились четверо из ее птенцов; другие пять переправились с большим трудом, но попали в следующую колею, еще больше глубокую, откуда и они не могли более выкарабкаться.
Эдакая беда! Что было делать несчастной матери? Колеям в обе стороны не видно было конца, и она не знала, как помочь детям.
Утка металась во все стороны, усиленно взывая к утятам, чтобы они приложили все старания и попробовали вылезть; но в эту самую отчаянную минуту появился страшный враг, тот, кого утка боялась больше всего на свете, – человек.
Она бросилась к ногам врага и захлопала крыльями по траве. Не милости она просила, – о, нет! – она хитрила, желая уверить человека, что она ранена, и старалась удалить его с того места, где беспомощно барахтались ее девять птенцов. Но человеку были хорошо известны подобные уловки, и он не пошел за уткой. Он оглядел все кругом себя и заметил утят на дне колеи.
Тихонько нагнувшись к ним, он собрал всех их в свою шапку. Бедняжки так жалостно пищали, а мать в отчаянии громко крякала. Она знала, что теперь пришел конец ее деткам, и билась грудью о землю перед врагом-великаном.
Бессердечное чудовище направилось к пруду. Утка подумала, что человек идет к воде, чтобы запить утят, которых он собирается проглотить. Он же нагнулся к воде, и через минуту послышался плеск девяти пар перепончатых лапок о поверхность пруда.
Мать бросилась в воду, позвала их, и они все подплыли к ней, спеша и толкая один другого.
Утка не могла предположить, что великан был не враг, а друг. Никогда она не догадалась также, что он был ее благодетель, спугнувший лисицу, которая собиралась было уничтожить ее с детками. Она ненавидела весь род человеческий и не перестала его ненавидеть до конца своих дней, зная, что люди губят тысячи ее родичей!
Она спешила увести подальше от лютого врага свою семью и выплыла на середину пруда. Это была ее ошибка. На открытом месте ей снова угрожала опасность: большой, ястреб увидел утиную семью и помчался к ней.
«Кря! кря! Скорей к камышам!», – крикнула утка-мать. Утята поплыли изо всех сил к берегу, но ястреб настигал их. Еще мгновение, и он схватит кого-нибудь: утята не умели еще нырять.
Спасенья, казалось, не было; но в ту минуту, как ястреб спустился, утка-мать подпрыгнула в воде с такой силой и с таким верным расчетом, что целый фонтан брызг ослепил хищника.
Озадаченный ястреб взлетел и стал отряхиваться на воздухе. Мать в это время понукала своих детенышей плыть к берегу. Они послушно исполнили ее приказ, но ястреб снова вернулся, чтобы напасть на них. Тогда утка вторично окатила его водой и прогнала прочь.
Три раза повторялось нападение, три раза утка обдавала ястреба водой. Наконец утята достигли гостеприимного крова, прибрежных камышей; они были теперь вне опасности.
Раздраженный ястреб бросился на утку, но опять напрасно: она прекрасно ныряла. В одну секунду наша зеленокрылая уточка исчезла и вынырнула далеко от ястреба в спасительных камышах.
«Кря! кря!», – раздался ее нежный голосок, и все девять птенчиков подплыли к ней.
Измученные и усталые, они нашли, наконец, отдых и покой под крылом матери.
Но это еще не вся история. Только что утята принялись за ужин из разнообразных насекомых, которыми кишела вода пруда, – вдали послышалось слабое кряканье утенка. Мать начала нежно звать: «Кря, кря, кря!» И что же? Из осоки выплыл вполне уже освоившийся в воде утенок, тот самый утенок, которого дорогою похитил ястреб. Когти хищной птицы не причинили ему вреда.
Храбрый маленький преследователь ястреба, сокол, нагнал его над самым прудом и там сразился с ним. При первом ударе клюва противника ястреб выпустил свою добычу. А маленький утенок упал в воду и спрятался в камыши, пока не нашлись мать и братья.
И так вся утиная семья пресчастливо зажила в большом пруду до тех пор, пока птенчики выросли, оперились и могли уже летать на своих собственных крыльях.
