Человек стал разумным только после того, как научился разговаривать, то есть — приобрёл и начал развивать интеллект, самосознание и цивилизованность. Животные не могут выстраивать такие конструкции языка, которые были бы не просто содержательными информационно, но и проникающими в прошлое, будущее, наполненными абстрактными понятиями, чувствами, а не только сиюминутными эмоциями. Животные тоже общаются с помощью сложной системы сигналов: предупреждают об опасности, заявляют о готовности к спариванию, помечают территорию, выражают радость. Это не только звуки. Больше — жесты и запахи. Может, даже телепатия. Лиса, например, каким-то образом сообщает детёнышам, что пора домой. Они её не видят, она не издаёт ни звука. Но вдруг лисята одновременно бросают все свои дела или игры и мчатся к матери с разных концов поляны. Зачем им разговаривать, если можно вот так — без слов обходиться?
Несмотря на такую фантастическую способность общения, животные делают это на уровне инстинкта, не осмысленно. Кричать, если больно, петь, если пришла пора род продолжить. Ни одна лисица не расскажет нам историю, где тема выходит за границы удовлетворения самых простых потребностей, даже если бы могла произносить слова. Если волк воспитывается среди кошек, он собственную систему сигналов не утратит. Он будет выть, а не мяукать. Это ему нужно для выживания. То же самое можно сказать о Маугли или о Тарзане. У них останется только инстинкт, разговаривать они уже не научатся (в книгах — сказки!). Мы умеем передавать свой опыт с помощью слов. Животные — сугубо собственным примером.
Если читатель вдруг вспомнит о говорящих попугаях, ему придётся разочароваться. Попугай — имитатор. Ему всё равно, что повторять. И он одинаково воодушевлённо кричит и «Гоша хороший!», и «Попка дурак!». Он не вдумывается в то, что произносит. В этом и причина. Если бы звери умели думать так же качественно, как человек, они бы непременно заговорили.
Текст: Людмила Гаркавая
