Рассказ о муравьином льве

Не только на юге, но и в средней по­лосе страны летом в лесу, по краям дорог, особенно в тех почти всегда сухих местечках, где обвисшим дерном прикрыт от дождя и ветра обнаженный песчаный грунт, глазу иной раз удается подметить небольшую, но удивительно правильную коническую воронку. «Э, да тут что-то не­просто» — сразу говоришь себе.

Так и есть.

Стоит к самому дну воронки поднести ленточку и коснуться ею песка, в ленту тотчас же вопьется жвалами крохотный серый уродец, густо обсыпанный песчин­ками.

Этот маленький — меньше самой мелкой горошины — уродец и есть личинка му­равьиного льва — злейшего врага му­равьев.

В прошлом году нам поздней осенью понадобились личинки муравьиного льва, и я написал своему другу в Сталинабад, что­бы тот выслал несколько таких личинок. По различным причинам я смог получить посылку только на тридцать шестой день после того, как она была отправлена.

Но ни долгое путеше­ствие с иранской границы в Москву, ни лежание на почте нисколько не отразились на самочувствии личинок, они не погибли от голода. В дальнейшем оказалось, что они могут благополучно жить, не получая пищи, не только месяц, но и полгода, год... Способ­ность долго голодать очень важна для ли­чинки: не всегда ей обеспечена еда.

Но не будем забегать вперед и начнем рассказ по порядку с описания взрослого муравьиного льва.

Представьте себе темно-серое, очень похо­жее на стрекозу насекомое. Его четыре почти одинаковых по размеру и рисунку больших крыла бесцветны. Плоско-округ­лая серая грудь опирается на шесть члени­стых ножек. Большеглазая голова несет два коротких усика, увенчанных по концам небольшими вздутиями, отчего каждый усик похож на булаву.

Таков в общих чертах портрет муравьи­ного льва. Один из видов его находили наши коллекционеры даже под Ленингра­дом. На юге же видов муравьиного льва очень много. О том, как питается крылатый муравьиный лев, даже специалистам почти ничего не известно, за исключением того, что он ни на муравейники, ни на муравьев никакого внимания не обращает. Это и понятно: ведь муравьиный лев ведет ноч­ной образ жизни и, как правило, летает в ту пору суток, когда муравьи уже сидят обычно по муравейникам.

Самка муравьиного льва откладывает яйца, прикрепляя их на веточке или на камне в достаточ­но сухом и песчаном ме­сте. Из каждого яйца вы­водится личинка, которая нисколько не похожа на своих родителей. Она и является героем этого рассказа.

Личинка поначалу настолько мала, что ее лучше разглядывать в хорошую лупу. Прежде всего обращает на себя внимание голова с сравнительно большими серповид­ными челюстями, подвижная шея, способ­ная вытягиваться в стебелек, и, наконец, широкое, плоское тельце желтовато-серого цвета. Особенно в личинке примеча­тельно то, что она не имеет ни рта для при­ема пищи, ни анального отверстия для из­вержения ее остатков. Несмотря на это, личинка исправно питается. Вдоль внутрен­ней поверхности кривых верхних челюстей личинки тянется желобок. К нему, как крышка, прикладываются узкие нижние челюсти: образуется замкнутый канал со входом на остром конце челюстей. Выхода из канала не видно, но он есть: в осно­вании челюсти желобок впадает в боковой угол ротовой полости. Незаметно и ротового отверстия: верхняя и нижняя губы плотно прижаты друг к другу. Пища может про­никнуть в рот только по желобку-каналу, и, конечно, она должна быть очень жидкой.

Челюсти вместе с мускулистой глоткой образуют своеобразное устройство. Они могут принимать разные положения: пер­вое, когда челюсти сложены и вместе с го­ловой образуют плоскую лопату для рытья песка; второе, когда челюсти сложены так, что образуют насос, служащий для влива­ния в рану жертвы пищеварительного со­ка; и, наконец, положение третье, когда насос из накачивающего превращается в выкачивающий и когда убитая жертва высасывается.

Непереваренные остатки пищи скаплива­ются в задней кишке личинки, остаются здесь при окукливании, переходят в тело взрослого насекомого, и лишь крылатый му­равьиный лев выбрасывает из своего кишеч­ника остатки пищи, которая была съедена в стадии личинки.

Крохотная, вылупившаяся из яйца ли­чинка вскоре начинает искать место, где она будет охотиться, кормиться, расти.

Когда подходящее для ловушки место найдено, личинка начинает устраиваться. Действие происходит ночью, в темноте. Но личинка преспокойно продолжает работу и при искусственном освещении. Благодаря этому-то и удалось проследить все подроб­ности сооружения той песчаной западни, которую личинка устраивает с большой быстротой и точностью, а главное — очень оригинальным способом.

Как штопором ввинчиваясь головой в пе­сок, личинка проводит концом брюшка круговую борозду. Затем вторым заходом, повторяя тот же круг, личинка передней ногой нагребает песок себе на широкую голову и, как лопатой, вышвыривает его вон. Дальше, внутри вырытой борозды, прокладывается вторая, в ней — третья... С каждым новым кругом личинка все даль­ше отбрасывает песок и все глубже и глуб­же зарывается в сухую, сыпучую пыль воронки.

Личинка, выйдя из яйца, сразу готова к сооружению своей воронкообразной ло­вушки. Это ее врожденное умение: ему на­секомое не учится. Но вот чему нельзя не удивляться: ловчие воронки устраиваются ночью, в темноте, и, как правило, оказы­ваются размещенными на хорошо освещен­ных днем участках южных склонов. Пока неясно еще, в чем тут секрет: как находит личинка в темноте нужные условия.

Зарывшись с головой в песок и выставив лишь раскрытые челюсти, она прячется в глубине воронки. Личинка может так провести день, неделю, месяц.

Не зря говорится, что муравьиный лев добывает себе пищу не силой и храбростью, но хитростью, а главное — терпением. За что только это создание прозвано львом?

Личинка издает своеобразный запах, на­поминающий запах муравья. Едва какое-нибудь насекомое, бегущее по земле, пере­ступит края кратера, вырытого львом (неясный муравьиный запах, плывущий из воронки, служит для муравьев сигналом о разведанности района), как песок начи­нает осыпаться. Он стекает по откосам воронки к ее центру, увлекая жертву вглубь песчаного капкана. Чем энергичнее пробует насекомое остановиться, повернуться, уйти, тем сильнее убегает из-под его ножек песок.

Проходит мгновение-другое, и, если на­секомое еще пытается сопротивляться увлекающей его вниз силе, вынырнувшая из глубины ловушки плоская лопатообразная голова резкими движениями швыряет пе­сок в ту сторону, откуда струятся песчинки.

И вот, барахтаясь и кувыркаясь, насеко­мое скатывается ко дну, где и попадает в челюсти личинки.

Если жертва схвачена неудобно, хищник отпустит ее или даже сам отбросит на от­кос, с тем чтобы при повторном падении проколоть челюстями именно брюшко му­равья.

Едва челюсти личинки сомкнулись, вон­зившись в брюшко жертвы, внутреннее устройство «насоса» принимает второе — впрыскивающее положение. Жертва обыч­но сразу же ослабляет сопротивле­ние: впрыснутый в тело пищеварительный сок парализует муравья, и тот вскоре же погибает.

Итак, муравей схвачен, парализован, убит. Пищеварительный сок, впрыснутый в добычу, продолжает свою работу. Теперь происходит новая перегруппировка рабо­чих частей, принимающих третье положе­ние: насос начинает сосать, и вскоре жерт­ва насухо выпита. Пустую оболочку высо­санной добычи личинка выбрасывает из воронки.

Затем личинка ремонтирует осыпавшие­ся и разрушенные во время схватки отко­сы предательской ловушки, и ничто более не говорит о драме, которая здесь недавно произошла.

Бывает все же, что иной жертве удается живой уйти из пасти хищника. После та­кого случая личинка увеличивает воронку, зарываясь еще глубже.

После того, как песчаная западня выпол­нит свое назначение, доставив своему строителю необходимое количество мокриц, многоножек, пауков, но больше всего му­равьев, рост личинки заканчивается, и из ее прядильных желез начинает выделяться шелковая нить. Личинка принимается стро­ить округлый песчаный кокон, в котором и превращается в куколку.

Взрослый муравьиный лев выползает из кокона, скрытого в песке, еще совсем не­окрепшим. Крылья мягкими лоскутами сви­сают по бокам продолговатого тела. Впол­зая на ветку, муравьиный лев согревается, крепнет, чистится. Постепенно его крылья обсыхают и расправляются. Он несколько минут медленно и неуверенно шевелит ими, как бы пробуя, и вдруг поднимается в воздух и улетает искать себе пару.

И. Халифман

Журнал «Юный натуралист»

1956 год, №5.