Четвероногие чистюли

Земля сделала полуоборот, и солнце выглянуло из-за го­ризонта — начался новый день. Ночные звери и пти­цы попрятались в дуплах и логовах, проснулись днев­ные жители планеты.

В тропиках сумерек не бывает: село солнце — и сразу темно, взо­шло оно — светло. Быстро рассеи­вается ночной туман. С реки доно­сятся могучие вздохи — это зе­вают гиппопотамы. Обезьяны, на­скоро позевав, спешат поближе к солнцу. С ветки на ветку, с дере­ва на дерево залезают они на са­мые высокие вершины и греют мокрые от росы спины в жарких лучах. Продрогшие за ночь леопар­ды, чтобы обсохнуть и согреться, тоже забираются повыше. Внизу, на земле, еще сыро и сумрачно, а наверху — яркое солнце и тропи­ческий зной.

Звери начинают новый день, на­чинают с туалета: моются, чистят­ся, причесываются. Слоны идут ку­паться. Они долго плавают в реке. Ни один сухопутный зверь не лю­бит так воду, как эти громадины. С каким наслаждением они трут друг другу спины, нежатся в про­хладных струях или, поднимая фонтаны брызг, ныряют под воду!

Слонихи заняты туалетом своих капризных детей. Протестующего слоненка мамаша втаскивает в во­ду, тщательно моет и массирует его спину хоботом. Затем напомаживает и припудривает, посыпая сверху землей и песком.

 7773

Чтобы как следует поплавать и искупаться, слоны перегораживают мелкие ручьи и речки запрудой. Сваливают в кучу поперек течения камни и землю, строят дамбу — и купальня готова! Если поблизости нет даже маленького ручья, то сло­ны принимают душ, «черпая» воду из своего неприкосновенного запа­са. В носоглотке африканского сло­на есть особый резервуар, в кото­ром он на всякий случай носит не­мало литров воды. Это тот самый «водяной бак», который анатомы тщетно искали в желудке у верб­люда.

Зебры и некоторые антилопы, хоть природа их хоботом и обдели­ла, тоже умудряются устраивать душ: набирают в рот воду и поли­вают себе спину.

Жители безводных степей и пу­стынь — антилопы, дикие ослы и хомяки купаются в песке. Сыпучие частицы, сбегая по телу мелкими струйками, уносят с собой всю грязь и паразитов.

Белый медведь обожает прини­мать снежные ванны. Он щурит от удовольствия глаза и, точно ны­ряльщик в купальне, вниз головой бросается а сугроб.

Обезьяны не любят во­ду. «Брр!» — достаточно с них тропических ливней и ночной росы, чтобы досыта умыться и накупать­ся. Ранние утренние часы они по­свящают зарядке и гимнастике. Длиннорукий гиббон, как хороший гимнаст на трапеции, проделывает по утрам сложные акробатические упражнения. Туда-сюда, туда-сю­да — без конца скачет эта боль­шая обезьяна с дерева на дерево, и без конца можно любоваться прыжками гиббона — так красивы его движения.

Зайцы тоже в зарядке знают толк: проснувшись, потягиваются и на вытянутых лапах покачивают­ся вперед-назад. Разминают мышцы, а потом скачут по своим заячь­им делам.

Кошки и львы, тигры и леопар­ды тоже очень любят потягивать­ся, когти точить. Вытягивают ла­пы вперед, выпускают когти и ца­рапают дерево или что под лапу попадется. Это очень важное дело: сдирают с когтей обрывки старых, изношенных роговых «лезвий». Без такой шлифовки когти могут вра­сти в лапу и загнить.

Муравьед осторожно — как бы не поцарапать! — моет свою длин­ную морду когтистыми лапами. На манер кошек умываются лапками и мыши. Они большие чистюли. Го­ворят, что мыши половину жизни проводят за туалетом. Не встреча­ли ли вы летом в поле малюсень­кую красно-бурую мышку с бело­ватым брюшком? Это мышь-ма­лютка. Она так мала, что легко и ловко, точно обезьянка, лазает по стеблям трав, крепко обхватывая их лапками и хвостиком. Здесь же наверху, среди стеблей и колосьев, она вьет из былинок и свое мини­атюрное гнездышко.

Если вы сумеете разглядеть ма­лютку среди зелени полевых трав, то скорее всего застанете ее за туа­летом. Полизав маленькие розовые лапки, она потирает ими мордочку. Снова лижет их и натирает шерст­ку до блеска. Все это чистоплот­ная зверюшка повторяет снова и снова, боясь оставить на шкурке даже маленькое пятнышко пыли. Мышка тщательно вылизывает свою спинку, не забывает и о жи­воте, мимоходом чистит задние лапки и, наконец, меняет положе­ние, чтобы почистить хвостик. Пыль и мелкий мусор она удаляет языком, а приставшие колючки и большие комочки грязи вычесывает коготками задних ног. Мышка по­чесывается так быстро, что невоз­можно уловить глазом движения ее лапок — 20 взмахов в секунду! Это скорость кадров в киноаппа­рате.

Много времени за туалетом про­водят и обезьяны. Они расчесыва­ют друг у друга спутанную шерсть, вытаскивают колючки и занозы, а затем начинают традиционную «охоту на блох». Этот ежедневный ритуал производят они с особым увлечением и усердием. Ловкими пальчиками обезьянка расчесывает шерсть замирающего от блаженст­ва собрата, находит «блоху» и... отправляет ее в рот. Раньше дума­ли, что обезьяны и в самом деле ищут блох. Но оказалось, что у этих животных почти не бывает паразитов, а ищут они в шерсти друг у друга маленькие кристалли­ки соли, до которых обезьяны большие охотники.

Расчесывая шерсть, обезьяны обходятся без гребней и щеток. Цепкие пальцы заменяют им рас­чески. Иногда одной обезьянке бы­вает трудно расчесать слабыми пальчиками спутанную гриву ста­рого забияки-вожака. Тогда ей на помощь приходят подруги. У пави­анов предводителя стаи ежедневно причесывают несколько обезьян- парикмахеров. Они устраивают ему «модную» прическу, старательно расчесывая и приглаживая взъеро­шенные вихры.

Один ученый рассказывает, что собственными глазами видел, как макака-самец приводил в порядок прическу самки. Он выщипал у нее брови и слишком длинные волосы на лице, зубами аккуратно подров­нял бакенбарды, и самка вышла из «косметического кабинета» с замет­но изменившейся внешностью.

Зубы-гребни и зубные щетки.

Если бы у обезьян были какие-нибудь туалетные инструменты, они, наверное, добились бы еще большего искусства в парик­махерском деле. Хотя бы такие нехитрые гребешки, как у кенгуру или бобра, которыми те расчесы­вают свою шкуру.

У бобра коготь второго пальца на задней ноге зазубрен в виде гребня. Когда бобр хочет попра­вить прическу, он сильно отгибает палец с гребнем, так что тот тор­чит вбок, садится на хвост и рас­чесывает гребешком свою драго­ценную шкуру. Особые железы при этом выделяют «помаду» — пахучую жидкость для питания во­лос.

Надо сказать, что вообще звери очень любят душиться. Мало им своих собственных мускусных и прочих распространяющих резкие ароматы желез — они еще и чу­жими запахами себя пропитывают. Всем, конечно, известна страсть со­бак к падали, на которой они с на­слаждением валяются, а кошек — к валерьянке. Медведи же душатся древесной смолой. Они могут ча­сами натираться кусочком ваты, смоченной в скипидаре, если им дать ее. Малайские медведи, пишет Зденек Веселовский, директор Пражского зоопарка, обожают... лук. Зажав луковицу между двумя пальцами, они, урча от удовольст­вия, трут и трут себя этой луко­вицей. Слезы текут из глаз, слюна изо рта — глядя на них, людям самим плакать хочется, но косола­пые не унимаются, пока всю луко­вицу о свою шкуру не изотрут. Тогда на остатках ее еще и ва­ляются.

У кенгуру такие же, как у бо­бра, гребни-когти, и даже не по од­ному, а по два на каждой ноге — на втором и третьем пальцах.

 241

Роговыми гребнями, расческами, туалетными щетками и скребница­ми причесываются многие звери: симпатичный, похожий на малень­кую белочку зверек — лесная со­ня, сумчатый медведь коала, авст­ралийская ехидна, панголин, даман, долгопят, гребнистые крысы, неко­торые полуобезьяны и даже лету­чие мыши. У летучих мышей на­ружные пальцы на каждой лапке окаймлены жесткими щетинками — получается двусторонняя щеточка, которой они расчесывают свою шерстку.

Самым, пожалуй, необычным по конструкции гребнем причесывает­ся «крылатый» зверек кагуан, ко­торый живет в девственных лесах Индонезии. Шесть нижних зубов- резцов у него вывернуты наружу и торчат вершинами не вверх, как другие зубы нижней челюсти, а прямо вперед. Каждый зуб разде­лен продольными бороздками и имеет вид миниатюрного гребешка. Ни у кого в животном мире нет таких универсальных зубов, как у кагуана. Он может ими не толь­ко соскабливать нежную мякоть плодов, но и причесываться как гребешком.

Днем кагуан висит где-нибудь на дереве, плотно прижавшись к нему. Его шкура, припудренная зе­леновато-желтым порошком, совер­шенно незаметна на фоне древес­ной коры. Этот порошок в изоби­лии выделяют особые пудреницы на его теле. Если притронуться к нему, то пальцы станут желтыми. К вечеру кагуан оживает и начи­нает приводить в порядок свою шерсть, причесывается, чистится. Затем, распустив «крылья» — ко­жаную перепонку между задними и передними лапами, точно боль­шой бумажный змей, планирующим полетом перелетает с дерева на дерево в поисках плодов и сочных листьев. Зверек много раз за ночь приче­сывается. Поэтому его гребень бы­стро засоряется обрывками во­лос. Но конструкция гребня настолько совершенна, что в ней пре­дусмотрены специальные щеточки для его чистки. На кончике языка кагуана сидят многочисленные ро­говые бугорки. Проводя ими быст­ро-быстро по зубам, кагуан очи­щает свой гребень.

Замечали ли вы, что у всех здо­ровых зверей зубы всегда очень чистые? (У грызунов они кажутся темными лишь из-за желтой эма­ли.) Как удается им без зубных врачей содержать свои зубы в по­рядке?

Разгадка у них во рту. Заглянем туда: на внутренней стороне щек и губ, а у некоторых и по бокам языка сидят небольшие бугорки. Это «детали» природной зубной щетки. Всякий раз, когда, напри­мер, собака открывает или закры­вает пасть, «зубные щеточки» скользят по зубам вверх и вниз, очищают их. И зубы не портятся и всегда чистые.

И у новорожденных детей есть во рту такие же зубные щеточки. Ребенок растет, и они исчезают.

Гребешки, щеточки для гребеш­ков, щеточки для зубов, скребни­цы, пудреницы, мази для волос и рогов — вот сколько разных туа­летных принадлежностей у зверей!

Почему не тонут утки?

Всем птицам, чтобы перья хоро­шо служили и не пропускали воду, необходима... вода. Без воды тон­чайшие микроскопические щетинки пера, так называемые бородки, слипнутся и сломаются. Перья ста­нут рыхлыми, мятыми и сразу от

первой же влаги промокнут. В не­которых книгах и учебниках пишут, будто птицы смазывают перья са­лом, чтобы избежать этого. На са­мом деле, как теперь выяснилось, жир делает перья мягкими, элас­тичными и неломкими. Но ут­ка, которая несколько дней не ку­палась (хотя и смазывала все время перья!) и которую сразу пустили в воду, может... утонуть.

 5610

У Карла Гагенбека, известного торговца животными и дрессиров­щика, когда он был еще молод и плохо знал птичьи повадки, однаж­ды так вот утонули все купленные дорогие утки. Он пустил их в чан с водой, ненадолго отлучился, пришел и видит: уток нет. Думал украли, потом посмотрел: они все утонули. Оказалось, что человек, у которого он их купил, не давал уткам купаться. Перья их стали грязными, слиплись, в воде быстро намокли и тяжелым камнем увлек­ли несчастных птиц на дно.

Теперь вы понимаете, почему нефть, разлитая тонкой пленкой по воде, так опасна уткам, чайкам и всем другим птицам, которые в этой воде плавают?

Каждый день птицы должны ку­паться. И они купаются: как во­робьи и скворцы, плескаясь в луже, или как ласточки и чайки (и иволги), чуть окунаясь в воду на лету. Многим, чтобы намочить перья, достаточно утренней росы. А уж мелкий дождик — самый лучший душ! Когда он падает с не­ба, птицы блаженно распушают свое оперение, полураскрывают крылья — чтобы все перышки хо­рошенько промыть. Совы в такую погоду, забыв обо всем, долго кру­жат под дождем, взъерошившись и распустив широким веером хвост.

Птицы, для которых пустыня — дом родной, купаются в песке и пыли. В наших лесах и степях пы­левые ванны каждый день прини­мают летом (а зимой купаются в снегу) рябчики, тетерева, глухари, стрепеты, дрофы и другие куриные родственники.

Как ни странно, но и водяные птицы (которые из воды почти не вылезают!), чтобы сохранить структуру пера, тоже должны ку­паться. Их оперение настолько совершенный водонепроницаемый «костюм», что, когда утки и гуси, скажем, плавают, вода только сна­ружи омывает перья их живота. К внутренним перьям и тем более к коже она не проникает. Поэтому они (особенно по утрам и в полу­денные часы) устраивают так на­зываемые «игровые ныряния». Вы их много раз видели: вся гусиная стая с гоготом и громко шлепая крыльями «бежит» по воде, под­нимая фонтаны брызг. Такое кол­лективное купание основательно промывает не только крылья, но и все перья, и кожу под ними, куда вода, хоть весь день гуси будут «мокнуть» в ней, ни разу не попа­дет.

Искупавшись, птицы на берегу клювом отжимают воду. Отряхи­ваются: трясут сначала всем телом, потом головой (только совы де­лают наоборот). Это совсем не пу­стое дело — отряхивание. Сильной встряской птицы не только воду сбрасывают с перьев, но и восста­навливают их структуру, без чего летать нельзя.

У млекопитающих каждый воло­сок снабжен в основании собствен­ной сальной железой, которая сма­зывает его, чтобы он не ломался. У птиц (и то не у всех) есть толь­ко одна такая железа: над хвостом, на копчике. Она окружена обычно щитком из твердых перьев. У зве­рей каждая шерстинка как бы автоматически себя смазывает. Птицы же вынуждены это делать сами.

Этот каждодневный ритуал вы­полняется всегда в строгом поряд­ке. Давят клювом на железу, вы­жимают из нее, как из тюбика, жи­ровую смазку, берут ее в клюв и натирают сначала перья груди. По­том бока, спину, крылья, живот, хвост, ноги (перья на бедрах) и кончают головой. Так как до нее достать клювом, естественно, нель­зя, голову смазывают, потирая ею о спину. Либо, сняв когтями жир с клюва, расчесывают ими густые перья на голове. Клюв птицы чис­тят либо когтями, либо о ветки. А тетерев очищает его, втыкая в землю!

Однако не все птицы напомажи­вают свои перья. Некоторые, пред­ставьте себе, пудрятся. Взгляните на голубя, когда он купается. Го­лубь улетит, а лужа покроется ма­товым легким налетом, словно кто припудрил ее. Это он, плескаясь, насыпал с перьев в воду сизый по­рошок. И когда цапля купается, вода словно от мелкой пыли се­реет. Африканские кукушки, при­нимая ванны, рассыпают... красную пудру.

Птиц, у которых копчиковая же­леза недоразвита или ее совсем нет, природа наделила пудреница­ми. На груди у них (но бывает и на животе или на спине) под перь­ями спрятаны два пучка очень ломкого пуха. С него сыплются мелкие-мелкие роговые чешуйки. Птицы клювом берут этот порошок и посыпают перья.

Цапля без пудры прямо погибла бы! Пудра впитывает разную грязь и слизь, и цапля греб­нем — зазубренным когтем средне­го пальца — счищает с себя мок­рую пудру, а вместе с ней всю грязь, прилипшую к перу.

Кто моргает один раз в году?

Конечно, чистят и моют себя не только звери и птицы, а почти все животные. И почти у каждого есть какое-нибудь хитрое или нехитрое для этого приспособление: расческа, щеточка, желёзка с кремом ли­бо еще что-нибудь. У морских звезд, например, наглухо закован­ных в известковый панцирь, на спине (из дырочек в панцире) гу­сто растут маленькие щипчики на тонких и подвижных ножках — педицеллярии. Ими звезды сбрасы­вают с себя всякий мусор и грязь (а заодно и рыб ловят иногда, словно в капканчики).

 10528

Что муха редкая чистюля, всем известно. Каждую свободную ми­нуту, она умывается. Долго, тща­тельно и с явным удовольствием.

А тут же рядом в темном углу паук, с аппетитом закусив мухой, до блеска надраивает себя с таким рвением, словно поклялся взять первый приз на мировом конкурсе «Мистер Чистота».

У пауков крохотными гребешка­ми снабжены обычно педипальпы, которые растут на голове впереди первой пары ног. А у ос и пчел (и мух) средние членики ног. Притом главный гребень окаймляет полулунное углубление ноги, а ще­точка поменьше на тонкой ножке, как на веточке, прижимается к гребню, закрывая собой выемку в нем. Получается, что сидят они словно бы на лезвиях ножниц. Пропуская через эти щетинистые «ножницы» усики и крылья, на­секомые чистят их.

У муравьев это хитрое «ножное» устройство еще более усовершен­ствовано: к гребню и щетке добав­лены здесь спринцовки с моющей жидкостью. Все происходит примерно так, как на ветровом стекле «Волги»: жидкие брызги помогают щеткам лучше смывать засохшую грязь.

У змей туалет несложный: ли­няя, они просто выползают из ста­рой, поношенной шкуры и щего­ляют в новой. На старой шкуре оставляют и свои запыленные «оч­ки» — прозрачные роговые чешуй­ки, которые закрывают глаза. Можно сказать, что змея моргает один раз в году.

Другие животные, чтобы рогови­цу глаза очистить от пыли, мор­гают часто: сотни раз в день. Гек­кон, маленькая ящерица, моргать, увы, не может. Его веки, как у змеи, срослись в прозрачные очки на глазах. Сор, попавший на них, геккон слизывает языком.

Словом, затрат на гигиену при­рода не жалеет. Животные ревниво следят за чистотой своего тела и своих жилищ.

Журнал «Юный натуралист», 1967 год, №10