Глубокой осенью
Серия книг «Друг животных», 1909 г.
Осень, глубокая осень! Серое небо, низкие тяжелые, влажные облака; голы и прозрачны становятся сады, рощи и леса. Все видно насквозь в самой глухой древесной чаще, куда летом не проникал глаз человеческий. Старые деревья давно облетели, и только молодые отдельные березки сохраняют еще свои увядшие желтоватые листья, блистающие золотом, когда тронут их косые лучи невысокого осеннего солнца. Устлана земля сухими разноцветными листьями: мягкими и пухлыми в сырую погоду, так что не слышно шагов человеческих, и жесткими, хрупкими в мороз, так что далеко вскакивают птицы и звери от шороха человеческих шагов. Если тихо в воздухе, то слышны на большом расстоянии осторожные прыжки зайца и белки и всяких других лесных зверьков.
На опушке леса мы замечаем множество летающих в воздухе паутинок, которые сильно досаждают нам, приставая к рукам и лицу. На каждой из них – маленький черный паучок. Он сделал себе эту паутинку для того, чтобы с помощью ее перенестись из своего летнего местопребывания – поля, на зимнюю квартиру – в лес. Паучок переезжает с дачи. Осенний ветер подхватывает легкую паутинку и несет ее вместе с паучком туда и сюда, пока не донесет до леса. Здесь паучок останавливается, спускается на землю и, закопавшись в мох, замирает до весны.
Мы углубляемся в чащу леса. Как тихо и пустынно теперь здесь, где весною раздавалось веселое чириканье множества птиц! Некоторые из них, впрочем, еще здесь. Их даже легче заметить, чем робких певцов леса.
Вот поднялась при нашем приближении целая стая соек, приветствуя нас своим хриплым криком. Как красиво их светло-коричневое оперение с голубым зеркальцем на крыльях! Летом сойки сильно разбойничают, часто нападая на гнезда певчих птиц и таская из них не только яйца, но и птенцов. Кроме того, они питаются желудями, всевозможными ягодами и плодами и семенами сосен и елей, зимой же они едят почти только одни сосновые семена, отгибая своим крепким клювом твердые чешуйки сосновых шишек, чтобы достать их оттуда. Семена сосен очень смолисты и потому питательны, и, кормясь ими, сойки без особенного горя и нужды переживают зиму.
А вон там на соснах мы замечаем множество больших грубо сделанных гнезд. Мы попали на летнюю квартиру ворон; здесь жили они все лето, вывели и воспитали своих птенцов, а теперь покинули их и переселились все из леса; вместе с черными грачами бродят они теперь по полям, добывая себе на корм мышей, улиток и личинок, а позднее зимой они переселятся ближе к человеческому жилью, разлетятся по селам и городам, чтобы подбирать остатки съестного по дворам.
Синицы всех родов, не улетающие на зиму, кроме синицы придорожной, которая скрылась уже давно, пододвинулись к жилью человеческому, особенно синица московка; звонкий, пронзительный ее свист уже часто слышен в доме сквозь затворенные окна. Снегири также выбрались из лесной чащи и появились в садах и огородах, и скрипучее их пение, не лишенное какой-то приятности, тихо раздается в голых кустах и деревьях.
Еще не улетевшие дрозды, с чоканьем и визгами, собравшись в большие стаи, улетают в сады и уремы, куда манят их ягоды бузины, жимолости и, еще более, красные кисти рябины и калины. Любимые ими ягоды черемухи давно высохли и свалились; но и они не пропадут даром: все будут подобраны с земли жадными гостями.
Вот шумно летит станица черных дроздов. Одни рассядутся по деревьям, а другие опустятся на землю и распрыгаются во все стороны. Сначала притихнут часа на два, втихомолку удовлетворяя свой голод, а потом, насытившись, набив свои зобы, соберутся в кучу, усядутся на нескольких деревьях и примутся петь, потому что это певчие дрозды. Хорошо поют не все, а, вероятно, старые; иные только взвизгивают; но общий хор очень приятен: изумит и обрадует он того, кто в первый раз его слышит, потому что давно замолкли птичьи голоса, и в такую позднюю осень не услышишь прежнего, разнообразного пения; а только крики птиц и то большею частью только дятлов да снегирей.
Но что это? Кто это бросает в нас чем-то сверху? На высокой ели сидит белочка; она уже переменила свое рыженькое пальто на серую пушистую шубку и, обезопасив себя от холода, спокойно посиживает на елке, около своего дупла, грызет один орешек за другим, грациозно держа его в передних лапках, и бросает пустую скорлупу на землю. Я хлопаю в ладоши, и белочка с быстротою молнии взбегает на вершину елки, вытянув хвост, широким прыжком перескакивает с нее на соседнее дерево и скрывается из наших глаз.
Но где же теперь все жуки, бабочки и другие насекомые, которые летом в таком множестве кружились в воздухе, купались в солнечных лучах или шныряли во мху и траве?
Большею частью они умерли, отложив яйца. Эти яйца мы можем найти на коре деревьев, то густо покрытые волосками, которые должны согревать их, когда настанут холода, то скрепленные особою замазкою в виде кольца вокруг ветки, чтобы ветер не сдул их и не разнес. Другие яйца заботливо спрятаны в расщелинах коры, третьи лежат в земле, в воде, скрыты в растениях, даже в других насекомых. Новые рои насекомых выйдут только в будущем году из тех яиц, которым удастся благополучно перезимовать суровое время.
Но многие жуки и другие насекомые и мелкие животные не умирают на зиму, а перезимовывают, спрятавшись в разных теплых укромных уголках. Попробуйте-ка теперь отыскать их! Разложите перед собою на земле носовой платок и захватите полную горсть мха, выдернув его поглубже из почвы. Вытрясите теперь из его корешков бурую труху на свой платок. Как в ней вдруг все ожило и зашевелилось! Закопошились нежные паучки всевозможных цветов, – бурые многоножки, улитки с нежными и твердыми раковинками, блестящие жужелицы, и много-много еще разных жучков и других мелких животных. Сколько их здесь собралось! Все они искали себе во мху защиты от зимних холодов.
Теперь своротим в сторону какой-нибудь камень. Под ним сидит, спрятавшись, толстый сонный шмель-самка, которая в будущем году, если ее не убьет мороз и не съест голодная мышь, положит много яичек, из которых выйдет целое новое поколение шмелей. В более глубоких норках между корнями деревьев притаились ящерицы и змеи и, закоченев, приготовились провести так зиму до теплых дней. Мы разыскали теперь животных в их зимних убежищах и видели, как они находят себе защиту от зимнего холода. Веселая жизнь лета с наступлением осени большею частью скрылась из глаз человека, но она не прекратилась, а только замерла в ожидании нового пробуждения.
Комментарии ()