Предки и родичи лошади
Могло ли достаточно хорошо развиваться человеческое общество без присутствия в его жизни такого помощника, каким является лошадь, и насколько велика роль этого домашнего животного в цивилизационном процессе? Об этом и многом другом рассказывает в своей статье замечательный лектор, непререкаемый авторитет в мировой естественнонаучной деятельности — Пётр Юльевич Шмидт. Статья увлекательна для интересующегося животным миром человека любого возраста, но особенно полезно такое чтение школьникам, приступившим к изучению биологии. Они получат новую информацию о немногочисленном семействе однокопытных, дополнят свои знания об известных видах — например, лошади Пржевальского, окунутся в далёкое прошлое, когда люди только начинали приручать диких животных. Читатель получит возможность даже в грядущее заглянуть: ведь вполне возможно, что в недалёком будущем человечество будет наблюдать однокопытных только в зоопарке.
Роль лошади в жизни человека.
Как сложилась бы жизнь и история человека, если бы ему не удалось приручить лошади? Вот вопрос, на который трудно ответить. Мы не можем себе даже и представить существования человека без его необходимейшего четвероногого помощника и друга. Судьбы всего человечества теснейшим образом сплелись с жизнью лошади под покровительством и под властью человека.
Жалким дикарем, охотником и рыбаком, — иначе говоря, полным рабом природы, жил человек без лошади. Переход к более независимому существованию пастуха-скотовода должен был начаться с покорения этого четвероногого, так как только с помощью лошади мог первобытный кочевник овладеть другими домашними животными, только верхом мог он перегонять свои стада с пастбища на пастбище, отражать нападения на них хищников...
Переход от скотоводства к земледелию также совершился при содействии лошади: она стала еще более близким другом и сотрудником человека, принимающим ближайшее участие в обработке почвы.
Вместе с тем быстрые ноги лошади позволили человеку одержать победу над расстояниями, над пространством, — они облегчили ему расселение, сделали возможным завоевание земного шара. А значение лошади на войне! Могла ли бы борьба за существование между отдельными группами человечества, между расами и народностями, достичь такой интенсивности, если бы лошадь не стала соратником человека и не платила бы и своей кровью за все его победы? С другой стороны, как сложилась бы всемирная история, если бы не было этой интенсивной мировой борьбы?
Значение лошади в современных условиях несколько понизилось, вследствие появления нового фактора — еще более могущественных машин.
Однако, и сейчас, хотя бы на опыте последней грандиозной мировой войны, мы видим, как необходима лошадь и как много значит она для человека!
Лишь с трудом можем мы нарисовать в своем воображении ту ужасную катастрофу, которую повлекло бы за собой в жизни человечества исчезновение из его обихода лошади. Что сталось бы с земледелием, с торговлей, с промышленностью, если бы мы лишились нашего верного друга и помощника?
Несмотря на столь важное значение лошади, мы мало задумываемся над вопросом о том, откуда она взялась. Мы так привыкли к ней, что присутствие ее под кровом человека кажется нам вполне естественным и даже само собой подразумевающимся. Между тем, ведь было же время, когда лошадь находилась в диком состоянии, не знала седла и узды и составляла лишь лакомую добычу первобытного охотника.
Лошади в древности.
В ту эпоху жизни человечества, когда человек пользовался грубо обтесанными кремневыми орудиями (именно в «палеолитический» период), в долине Соны, во Франции, простирались обширные степи, и в них паслись огромные стада диких лошадей, за которыми, по-видимому, охотились жители. Вблизи нынешнего местечка Солютрэ найдены мощные отложения лошадиных костей — целые пласты. Они занимают пространство около 2000 кв. м, и толщина слоя достигает кое-где 2 метров. По приблизительному подсчету можно думать, что там находятся остатки не менее, как 100.000 лошадей; при том многие кости обожжены и разбиты, и нет ни одного целого скелета. Ясно, что это не естественное кладбище, а остатки пиршеств человека, — быть может, пиршеств многих поколений охотников.
К этому же времени относятся и первые изображения дикой лошади, сделанные рукой человека. Выгравированные на роге или вырезанные из кости фигуры, относящиеся к так называемой магдаленской эпохе палеолитического периода. Они изображают коренастую, плотного сложения лошадь, с большой головой и короткой, прямостоячей, как у зебры, гривой. Иногда эти произведения рук первобытного человека поражают своей экспрессией и верно схваченным движением. Голова лошади из пещеры Mac-д’Азиль вырезанная из оленьего рога, явственно ржет. Несколько лет тому назад в пещерах Дордони были найдены барельефные изображения дикой лошади, высеченные из камня на стенах пещеры в натуральную величину. На некоторых из рисунков и скульптур археологи наблюдали даже, будто бы, изображение попон и уздечек, но другие исследователи отрицают присутствие каких бы то ни было искусственных приспособлений и доказывают, что это либо стилизация рисунка, либо очертание другого рисунка, наложенного сверху.
Уже поверхностный взгляд, брошенный на первобытные изображения дикой лошади палеолитического периода, убеждает нас в замечательном сходстве их с современными дикими лошадьми, долгое время остававшимися неизвестными. Открытие их связано неразрывно с именем нашего знаменитого путешественника Н. М. Пржевальского.
Лошадь Пржевальского.
В пустынях Джунгарской Гоби ему удалось открыть дикую лошадь, отличавшуюся очень сильно от всех известных однокопытных и описанную затем в 1881 г. зоологом И. С. Поляковым под названием «Лошади Пржевальского» (Equus Prezwalskii). Первоначально Пржевальским была привезена лишь одна шкура и череп этого редкого животного, но затем другие наши путешественники по Средней Азии — Грум-Гржимайло, Роборовскей, Клеменц — привезли еще несколько шкур и, наконец, удалось добыть и живых диких лошадей. Удалось впервые — увы! — благодаря стараниям немца, гамбургского торговца живыми зверями, Гагенбека. Он снарядил специальную экспедицию за дикими лошадьми в западную Монголию п доставил первые живые экземпляры молодых лошадей в Германию.
Взрослые дикие лошади столь быстры на бегу, что поймать их невозможно, да если бы и удалось, то едва ли они выжили бы в неволе. Поэтому монголы, для того, чтобы добыть диких лошадей, выжидают время, когда в табунах много недавно родившихся жеребят. Тогда они пускаются за табуном в погоню и отбивают уставших загнанных молодых животных. Подпущенные к кобылам монгольских лошадей жеребята могут быть выкормлены ими и привыкают постепенно к человеку, становясь довольно ручными, — в таком виде их уже не трудно и отправить в Европу, хотя все же часть погибает обыкновенно в пути.
Лет 15 тому назад лошади Пржевальского были доставлены впервые в Россию. Пара этих интересных животных была поднесена князем Ухтомским императору Николаю II и содержалась долгое время в Царскосельских царских конюшнях. Несколько лошадей были получены одним из наших крупных землевладельцев на юге, Ф. 3. Фальц-Фейном, известным своими замечательными опытами акклиматизации в имении Аскания-Нова (в Херсонской губернии); наконец, пара лошадей Пржевальского попала в Московский Зоологический сад.
Низкорослые, коренастые лошади с большой головой и прямостоящей гривой живейшим образом напоминают рисунки диких лошадей, выполненные первобытными жителями долины Соны. И на самом деле, азиатская дикая лошадь, если, быть может, и не тожественна, то во всяком случае очень близка и родственна европейской. Она обнаруживает, правда, некоторое сходство и с дикими ослами Азии — куланами (или джигетаями), киангами, онаграми. На них она особенно похожа своей окраской — серовато-желтой, буланой, подходящей к свету песка пустынь, где она обитает. Вдоль спины тянется темный ремень, на плечах имеются темные полосы, концы ног, хвост и грива темно-бурые, почти черные. От обыкновенной лошади (Equus caballus) лошадь Пржевальского отличается прежде всего своим хвостом, имеющим некоторое сходство с ослиным — именно, длинные волосы хвоста начинаются не от самого корня, а несколько отступя от него, так что верх хвоста покрыт короткой шерстью. Все же к домашней лошади она ближе, чем к ослам, и по строению скелета, и в особенности черепа, и по устройству мозолей на ногах, над копытами, так называемых «каштанчиков». У ослов, полу-ослов, зебр и у всех других представителей семейства лошадиных «каштанчики» имеются лишь на передних ногах, тогда как у домашней и у дикой лошади каштанчики и на передних, и на задних ногах. Ясно, что это ближайшие родственники.
Родство этих двух видов обнаруживается еще и тем, что между ними легко образуются помеси.
В Аскании-Нова удалось получить нескольких бастардов, совмещающих в себе признаки дикой лошади и домашней.
Мул.
Впрочем, помеси между другими представителями лошадиных также возможны, и некоторые из них получаются с давних пор с практическими целями. Особенно важное значение среди этих помесей имеет мул — помесь осла (самца) с лошадью (кобылой). Разведение мулов было известно уже в глубокой древности. У евреев оно было запрещено по закону Моисееву; однако, во времена царя Давида мулы имелись в Палестине, — вероятно, они ввозились туда из других соседних стран. Греки и римляне разводили мулов и даже выводили такие быстроногие породы, что они применялись на олимпийских играх и иногда одерживали блестящие победы, как о том свидетельствуют выбитые в честь победителей медали. У римлян рослые, сильные мулы применялись для поддержания почтовых сообщений по великолепным римским дорогам, и изображения их также иногда украшали медали.
В настоящее время муловодство широко развито в Италии, Испании и Франции, и в этих странах ежегодно выводится не одна сотня тысяч великолепных, рослых, сильных, чрезвычайно выносливых и неприхотливых животных. Они совмещают в себе главнейшие достоинства осла и лошади, но совмещают и недостатки — голос мула - это почти не изменившийся, ужасный рев осла! Как и в большинстве случаев бывает с помесями двух разных видов, мулы бесплодны: они не дают потомства. Для получения их выводят особенно крупные и выносливые породы ослов.
При скрещении жеребца с ослицей получается другая помесь, сильно отличающаяся от мула — лошак. Она обладает менее ценными качествами.
Возможность получения помесей между ослом и лошадью не так еще удивительна — оба эти вида имеют общее отечество — они произошли из степей Средней Азии и Европы. В прежние времена и в степях средней Европы вместе с дикими лошадьми водились дикие ослы. Между дикими представителями, как мы видели, немало сходных черт, и родство их не подлежит сомнению.
Зебры.
Гораздо дальше от домашней лошади стоит вторая группа ее родичей — зебры. Они водятся в количестве 3-4 видов, различающихся размерами и окраской, на равнинах и в степях Африки. По всему своему сложению, более тонкому и грациозному, чем у ослов и лошадей, а в особенности по своей характерной окраске, зебры образуют резко ограниченную группу.
Неоднократно, еще в древности, делались попытки приручить зебру и сделать ее домашним животным, но все они обыкновенно были неудачны. Лишь за последнее время удалось английским коневодам в Африке добиться большего успеха: упрямый и вольнолюбивый обитатель степей был укрощен и доведен до такой степени покорности, что явилась возможность пользоваться им и как упряжным, и как верховым животным.
Не смотря на эти удачные опыты, зебры оказались мало пригодными для верховой езды. Между тем в Южной Африке было особенно желательно использовать их в этом направлении, так как и лошади, и мулы часто подвергаются там повальной гибели от заражения крови особым паразитом — трипанозомой. Этот микроскопически малый паразит прививается животным при укусе страшной мухи цеце — истинного бича Африки. Зебры, как местные животные, напротив, выдерживают свободно укусы цеце и могли бы потому успешно разводиться в местах самого сильного распространения этой мухи.
<
Зеброиды.
Эти соображения заставили испробовать скрещивание зебры с лошадью. Оказалось, что, хотя и с несколько большим трудом, можно также получить бастардов, так называемых «зеброидов. Это грациозные, прекрасно сложенные животные, обнаруживающие по всем статьям промежуточный характер между зеброй и лошадью. Особенно замечательна их окраска, сохраняющая характер и общий план расположения полос, свойственный зебре, но полосы эти как бы расплываются и растушевываются на теле зеброида. Положительно, получается такое впечатление, как будто на кожу зебры натянута полупрозрачная кожа лошади, сквозь которую просвечивают полосы зебры!
Зеброиды оказываются животными гораздо более податливыми, в смысле приучения к сбруе и к седлу. Вместе с тем, они чрезвычайно выносливы, сильны и хорошо противостоят местным болезням. Несомненно, в Африке их ожидает блестящее будущее, как только удастся выработать достаточно удобные и легкие способы их разведения.
Зеброиды были получены и в «русской Африке» — в имении Аскания-Нова. Среди массы других редких животных, разводимых там на свободе, в степи, в совершенно естественных условиях, там содержатся и зебры. Оказалось, что они прекрасно могут приспособиться к климату южно-русских степей и зимой даже могут гулять по снегу. Владелец именья предпринял несколько опытов скрещивания этих полосатых красавцев с лошадьми местных пород и получил великолепных зеброидов, точно также, как и в Африке, оказавшихся вполне пригодными и для упряжи, и для седла. К сожалению, и зеброиды, подобно мулам, оказываются бесплодными, и разведение их, следовательно, также связано с немалыми трудностями.
Результаты, полученные при скрещивании домашней лошади с дикой лошадью и с зеброй, все же показывают, что далеко не все еще возможности исчерпаны и что в будущем мы можем надеяться получить еще другие разнообразнейшие помеси различных представителей семейства лошадиных. И если от одного родоначальника, каким была дикая европейская лошадь, запечатленная резцом первобытного человека, удалось вывести искусственным подбором такое бесконечное количество пород лошадей, каким мы теперь располагаем, то во сколько же раз разнообразнее будет состав конюшен через сотню-другую лет, если человек не остановится на сделанных первых шагах и попытается использовать все драгоценные зачатки, заложенные в организме ближайших родичей лошади!
Законы наследственности, управляющие развитием органического мира, мало-помалу становятся достоянием науки, а когда ими овладеет вполне человек, он свершит чудеса, пред которыми поблекнут все успехи современной техники в области неодушевленной природы!
Шмидт П.Ю 1924 г.
