Игрушки у животных
Автор: Анри Купен, 1903 г.
Дети любят бегать, плясать, прыгать, шалить со своими сверстниками, устраивать всякие проделки, но больше всего детям нравятся такие игры, где они могут проявить свою самостоятельность, забавляясь такими предметами, с которыми могут делать все, что им заблагорассудится. Маленькая девочка играет своей куклой, мальчик – волчком; на берегу моря мальчик играет валунами или песком. Очень маленькие дети довольствуются катушкой от ниток; можно наблюдать, как они забавляются целые дни кусочками бумаги, ниткой кораллов или простыми пуговицами. Как ни просты эти игрушки, они все же игрушки; какая девочка не предпочтет самую простую, дешевую куклу, которую она сама могла бы одевать, прекрасной дорогой игрушке, к которой ей дозволено прикасаться только разве кончиками пальцев?
Животные тоже имеют в своем распоряжении такие простые игрушки и отлично умеют ими пользоваться для своего развлечения; они то довольствуются камешками, если не имеют ничего лучшего, то пользуются более сложными вещами, если они предоставлены в их распоряжение.
В первом ряду таких животных бесспорно нужно поместить обезьян. Пешюэль-Лош, например, знал обезьяну, которая сама себе устраивала качели. Это была очень умная, ручная обезьяна. Отыскав ряд насечек на дереве, на крыше хижины или на бочке, которая служила ей постелью, она пользовалась ими для того, чтобы укрепить на них длинную веревку, на другом конце которой она могла качаться в свое полное удовольствие; она делала это очень прилежно и, прикрепляя веревку в каком-нибудь месте, всегда принимала в расчет и длину ее и особенности того предмета, к которому она ее привязывала.
Пешюэль-Лош рассказывает о павианах, которые употребляли в качестве игрушек различные неодушевленные предметы. Отправляясь спать, они брали их с собой, точь-в-точь как дети, которые любят класть с собою в постель свои игрушки. Обезьян, как и детей, забавляет пламя зажженных спичек. В этом отношении интересно наблюдение, сделанное Фр. Эллендорфом над одной черной обезьянкой с белой головой.
«Когда я ее выпустил из клетки, стоявшей в комнате, она тотчас уселась против меня на столе и стала осматривать каждую вещь на нем. Внимание ее привлекла прежде всего коробка со спичками; она пыталась открыть эту коробку, долго обнюхивала ее и кончила тем, что бросила ее на стол. Я взял одну спичку, зажег и показал обезьяне. Она с изумлением раскрыла свои большие глаза и не сводила их с пламени. Я зажег вторую и третью спичку и затем передал одну из них обезьянке. Она протянула лапку, нерешительно приблизила горящую спичку к лицу и осматривала ее с большим любопытством. Спичка начала догорать и она бросила ее, чтобы не обжечься. Я оставил коробку, думая, что обезьянка сейчас схватит ее, но она только обнюхала ее, и приблизилась ко мне, точно желая спросить, что это за вещь. Спустя некоторое время она вернулась к коробке, пыталась ее открыть, открыла, но до спичек не решилась дотронуться. Я снова зажег спичку, вынул одну и дал ей. Она начала тереть ее о стенку коробки, но не тем концом. Я перевернул спичку в ее лапке. Спичка зажглась, это привело животное в великое восхищение».
Не менее любопытен шимпанзе, принадлежавший Брему. Эта обезьяна чувствовала потребность чем-нибудь развлечься после обеда, хотя бы ее игрушка состояла из куска дерева или из туфель, которые она одевала, как перчатки, на лапы. Ее страстью было чистить, мыть каждый предмет в комнате. Утащив какую-нибудь тряпку, которую она употребляла для чистки разных вещей, обезьяна отдавала ее с большим неудовольствием. В игрушках, очевидно, она была мало разборчива, но все же это были игрушки.
Обезьяны обнаруживают большую сноровку, когда имеют дело с игрушками, обладающими так называемыми «секретами». Это их любимая забава; они приходят в восторг, когда им удастся разгадать секрет. Прекрасно иллюстрируют этот факт наблюдения мисс Романес, сестры знаменитого натуралиста, над одной капризной обезьянкой, долгое время находившейся у нее. Обезьянка выбирала себе в качестве игрушек хозяйственные предметы.
Однажды она взяла опахало с навинченной рукояткой; обезьянка тотчас же сумела отвинтить ручку и попробовала завинтить ее обратно. Через некоторое время ей это удалось. Сначала она вставила рукоятку в отверстие и стала ее поворачивать. Видя, что она не держится, обезьянка догадалась перевернуть ее другим концом и снова начала ее поворачивать. Это, действительно, была трудная работа. Приходилось держать обеими руками рукоятку и одновременно поворачивать ее в одном и том же направлении. Длинные свешивавшиеся вниз перья опахала мешали приставить, как следует, ручку к отверстию; она стала придерживать опахало ногой. Тем не менее она работала очень усердно, пока первая нарезка винта не вошла в отверстие. Затем обезьяна уже быстро завинтила рукоятку до конца. Достигнув цели, животное снова развинтило рукоятку, завинтить теперь ей стоило меньше труда. Она повторила это упражнение несколько раз, и когда приобрела в нем достаточную ловкость, бросила эту забаву, чтобы взяться за что-нибудь другое.
Всякий знает, что собаки очень любят резвиться. Они играют щепками, камушками, но особенно любят возиться с предметами, которые им кидает их хозяин.
Однажды моя собака нашла на земле еловую шишку и принесла ее мне. Я сделал вид, что не замечаю ее находки. Тогда она стала ласкаться, как это делают избалованные дети. Я взял шишку и высоко подбросил ее в воздух. Собака с величайшим удовольствием пустилась за ней бегом и, конечно, принесла шишку в зубах.
Аликс рассказывает про собаку, которая играла тенью, бросаемой ее головой на стену: то укорачивая, то удлиняя свои длинные уши или пригибая их к стене, наклоняя их то вправо, то влево, она получала на стене причудливые теневые фигуры, которые, видимо, сильно ее забавляли.
Этот же наблюдатель, описывает еще один не менее любопытный случай.
«После маневров, на которых я присутствовал с эскадроном моего полка в альпийских горах, я однажды отправился гербаризировать в окрестностях Бриансона (в Верхних Альпах) в сопровождении одной из тех бродячих собак, которые так часто увязываются за войсками во время похода. Лишь только я намерен был ступить на тропинку, которая вела к холму, моя собака, вместо того чтобы последовать за мной, направилась к довольно отлогому склону, где скопился в большом количестве снег. Заинтересованный этим, я стал следить за собакой, стараясь не терять ее из виду, и вскоре сделался свидетелем поразительной сцены, которая удивила меня, хотя мне были довольно хорошо знакомы различные шалости, на которые способны собаки: животное легло на спину, вытянуло вверх свои четыре лапы, наклонило голову и, скользя в таком положении по замерзшему снегу, спустилось до подошвы горы.
Очутившись внизу, где не было больше снега, собака спокойно поднялась, бросила взгляд в мою сторону, повертела немного хвостом и опустилась на землю, в ожидании моего прихода».
Если собаки не находят предметов для забавы, они начинают играть своим хвостом.
В этом отношении собаки напоминают кошек, которые очень часто и охотно упражняются таким же образом. Они, как известно, могут по целым часам играть клубком ниток, катушками, пробкой, бумагой, свернутой шариком, – все их движения при этом полны грации и изящества.
Все кошачьи породы чрезвычайно охотно играют. Ягуары, например, подолгу забавляются бросанием плодов, кусочков дерева и т. п.
Белые медведи, живя в неволе, отыскивают кусочки камня или дерева и катают их по полу, – это занятие доставляет им, по-видимому, огромное удовольствие.
«Медведи, – говорит Гросс, – иногда бросают предметы, которыми они играют, в ванну, наполненную водой, и точно стараются вымыть их. Со стороны кажется, что они это проделывают очень усердно и осмысленно».
Некоторые породы крыс точно так же охотно играют с предметами, попавшими к ним, – это можно наблюдать во всех зоологических садах, где они содержатся; на ярмарках этих крыс часто показывают публике, которая с любопытством следит за их проворными движениями в то время, когда они играют.
Крысенок-прачка, как показывает его название, охотно полощет вещи, попадающие к нему. В продолжительные часы досугов, которыми пользуется каждый крысенок в неволе, он, по словам Л. Бекманна, развлекается на тысячу ладов, то он садится в уединенном уголку и с серьезной миной старается обвязать вокруг своей мордочки соломинку, то он играет пальцами одной из своих задних лап или старается поймать кончик своего длинного хвоста.
После довольно продолжительной засухи крысенок зорко высматривает какой-нибудь источник и стоит ему только заметить где-нибудь хоть немного воды, он начинает волноваться и изо всех сил старается добраться до нее. Приблизившись к источнику, он весьма осторожно исследует глубину его своими лапками. Убедившись в том, что источник не глубок, – крысенок весело входит в воду и старается отыскать на дне предмет, который можно было бы вымыть.
Старый осколок горшка, обломок фарфоровой посуды, раковина улитки – его излюбленные предметы; поймав один из них, крысенок усердно берется за дело и полощет его очень долго.
Вдруг он замечает на некотором расстоянии старую бутылку и ему хочется во что бы то ни стало достать ее. Тотчас он выбегает из воды, и не долго думая, быстро одной лапой начинает катить бутылку по направлению к ручью.
Если кто-нибудь мешает ему привести в исполнение его планы, он начинает злиться, как капризный ребенок: бросается навзничь и крепко сжимает лапками бутылку, так что отнять ее у него нелегко.
Когда ему надоест пребывание в воде, он оставляет ее и, захватив с собой какой-нибудь предмет, которым играл, усаживается на нем и начинает вновь забавляться на различные лады.
Всем известно, что попугаи обыкновенные, хохлатые и пр. очень любят играть кусочками дерева, которые они, между прочим, охотно гложут. Они особенно любят развинчивать винтики и просверливать дырочки.
Мы могли бы еще очень долго описывать различные забавы животных и те предметы, которые служат им для этого, но это завело бы нас слишком далеко и мы ограничимся лишь сказанным. Во всяком случае, заметим, что животные, желая поиграть, не ограничиваются только теми простыми незатейливыми вещами, о которых мы упоминали выше.
