Как птицы ухаживают за своими птенцами
Серия книг «Друг животных», 1909 г.
Даже и пустое птичье гнездо, наполовину скрытое среди древесных ветвей или на земле, в траве под кустарником, представляет собою очень привлекательную картину. Но еще милее оно тогда, когда в уютном углублении гнездышка лежат пестрые яички или сидят маленькие птенчики, широко раскрывающие свои носики, чтобы схватить принесенный родителями корм. Я не знаю почти ни одной картины из жизни животных, которая говорила бы нам так убедительно и наглядно о любви родителей к детям.
Как беззащитно, как беспомощно бывает в большинстве случаев маленькое существо, когда оно пробьет, наконец, стесняющую его известковую скорлупу! Без помощи родителей, давших ему жизнь, оно в скором времени погибло бы самым жалким образом. И как заботятся старики о своих птенцах! Мысль о детях наполняет всю их душу, начиная с того момента, когда в маленькой воздушной колыбельке появится первое яйцо, и вплоть до той минуты, когда птенцы отделятся от своих родителей. Все их помыслы и действия направлены к тому, чтобы доставить безопасность и защиту своим беспомощным детенышам, чтобы накормить голодные ротики, и позже, когда птенцы подрастут, обучить их настолько, чтобы они могли самостоятельно просуществовать в мире и не погибли бы в суровых житейских бурях, которые ждут их впереди.
Вот маленькая славка-мельничек, самая маленькая из наших славок, свила себе гнездышко в невысоком кусте смородины. Осторожно раздвигаем мы ветки куста: славка сидит на краю гнезда, держа в клюве корм. Мы ей помешали: она только что собиралась кормить своих детенышей, которые с писком, протягивают к ней свои уродливые носики. Своими прекрасными, умными глазками хорошенькая птичка пристально смотрит на чужака, вторгшегося в ее владения. Птенчики тоже замолкли и втянули назад свои вытянутые шейки. Ничто не шелохнется; только гусеница вертится, стараясь вырваться из клюва птички. Но вот мы сделали движение – и сразу нарушили этим очарование. Славка падает со своего места на землю к нашим ногам и, словно с перешибленными членами, беспомощно прыгает по земле, волоча то крыло, то ногу. Разве не старается она этим отвлечь наше внимание от гнезда и привлечь его на себя, – на больное существо с переломанными крыльями? Неопытный человек пробует идти за прыгающей по земле птицей, которая старается увести его как можно дальше от своих птенцов, и только там она вдруг поднимется с земли и исчезнет в густом кустарнике.
А с каким боязливым криком летают вокруг нас чибисы, когда мы приближаемся к их гнездам! Они подлетают совсем близко к неприятелю, даже делают вид, что собираются напасть на него, как это делают хищные птицы, так что робкий человек положительно радуется, когда ему удастся подальше отойти от того места, где его преследовали со всех сторон чибисы, кружившиеся вокруг него с жалобными криками, а чибисы только того и хотели, чтобы он ушел: торопливо возвращаются они к своему гнезду, громко радуясь тому, что им удалось отвести страшную опасность от своих детей. Родительская любовь заставляет их совсем забывать об опасности: мужественные птицы приближаются иногда к нам настолько, что, кажется, можно убить их палкой. Собак они тоже стараются отгонять от своих гнезд, нападая на них. Нередко чибисы, которые по величине почти не крупнее домашнего голубя, отваживаются даже делать настоящие нападения на собак. Не раз видели, как они, бегая по земле с распростертыми крыльями впереди собак и подпрыгивая, наносили им клювом такие удары в голову около глаз, что обращали их в бегство. Если же отдельный, сидящий на яйцах, чибис заметит наше приближение только тогда, когда мы очутимся уже перед ним, то он начинает ковылять около наших ног туда и сюда, подобно тому, как это делают славка-мельвичек и пеночка-трещетка, чтобы отвлечь наше внимание от яиц на него самого, с виду такое беспомощное существо.
Конечно, трудно поверить, что птица может так рассуждать, что она намеренно пускает в ход эту хитрость, которая делала бы столько же чести ее уму, как и ее любви к детям. Поэтому, может быть, и правы те, кто говорит, что страх за детей лишает птицу рассудка, парализует ее мускулы, так что птица действует бессознательно. Но почему же тогда птица заметно старается удалиться от гнезда?
Однажды, идя берегом пруда, я приблизился к такому месту, где в тростнике сидело на яйцах небольшое общество чаек. С пронзительным криком поднялись испуганные птицы на воздух и начали кружиться вокруг меня, жалобно крича. При этом, как могло показаться, они хотели прогнать меня еще тем, что пускали сверху свои жидкие испражнения, которые падали около меня; один такой снаряд попал как раз мне на шляпу. То же самое рассказывают и о крачках. Конечно, может быть и то, что птицы делают это не умышленно, а что выделение это вызывается у них только чувством страха. Но как бы мы ни умаляли во всех только что приведенных примерах ум птицы, одно несомненно, что поразительное поведение птиц во время гнездованья во всяком случае очень благоприятно для сохранения их потомства, и что тот страх, который охватывает в этом случае птиц, объясняется только нежной любовью к птенцам, переполняющей маленькое птичье сердечко.
Замечательно, что у птиц воспитанию детенышей посвящает себя не только мать, но и отец. Уже в постройке гнезда принимают участие по большей части как самец, так и самка. Нередко самец выбирает место для гнезда и натаскивает туда материал для постройки, а самка, главная мастерица в этом деле, сплетает и скрепляет между собой принесенный материал. Очень часто самец и самка сидят по очереди на яйцах, по крайней мере, самец готов каждую минуту в подмогу самке занять ее место, если ей нужно отлучиться на короткое время из гнезда.
А посмотрите, как осторожно птица оставляет свое гнездо и снова возвращается в него, как заботится она о том, чтобы гнездо также не бросилось в глаза какому-нибудь неприятелю в то время как ее не будет. Полевой жаворонок никогда не поднимается на воздух прямо с гнезда, а пробегает сначала некоторое расстояние по земле, скрываясь за низкой травой или хлебными всходами, пока, наконец, не взлетит кверху. Возвращаясь обратно, он соблюдает ту же предосторожность, даже и тогда, когда птенцы уже покинули гнездо и, тихонько посвистывая, зовут к себе свою мать, она пролетает над самой травой не прямо к птенцам, а к такому месту, которое находится недалеко от них, и затем уже по земле незаметно подбегает к своим детям. Сходно с этим ведут себя очень многие птицы, если у них есть яйца или птенцы, например, водяные курочки и другие.
Многие птицы, покидая свое гнездо, хотя бы на самое короткое время, заботливо прикрывают яйца сверху травой, листьями, хворостом, чтобы яйца не бросались в глаза.
Некоторые дуплогнездники очень добросовестно уносят подальше от гнезда помет птенцов. Если бы птицы, убирая свою детскую, просто выбрасывали нечистоты из гнезда, то эти нечистоты, скопляясь около гнезда, зачастую служили бы разным хищникам верным признаком, выдающим присутствие гнезда. Но умные птицы поступают иначе.
Мы стоим на берегу маленького прудка. Вот самец изящной синицы-пухляка, или гаички, с гусеницей пяденицы в клюве проскользнул к своим щебечущим птенцам в дупло черемухи и сейчас же показывается опять с комочком помета, величиною с горошину, покрытым белой слизистой оболочкой. Он выпускает его только тогда, когда уже пролетает над водой. Теперь появляется и самка с такой же гусеницей в клюве; она тоже проскальзывает к своим детям и вылетает назад из гнезда с таким же комочком. Этот комочек тоже исчезает навсегда в воде. Молодые птенцы в этом отношении похожи на те автоматические продающие приборы, которые выбрасывают какую-нибудь вещь при опускании в отверстие прибора монеты. Если вложить птенцу в рот кусочек пищи, то глотательное движение, которое он при этом делает, вызывает тотчас же движение в задней части брюшка, и можно быть почти уверенным, что короткая толстая кишка сейчас же вытолкнет наружу комочек помета, непереваренные остатки проглоченной раньше пищи.
Вы знаете уже, что выводковые птицы остаются в гнезде только до тех пор, пока хорошенько не обсохнут, и затем без всяких околичностей убегают из него вместе со своей матерью.
Совсем иначе идет дело у птенцовых птиц. Что за беспомощные создания их птенцы! Они умеют только одно: широко раскрывать свои носики, чтобы воспринимать пищу и питье. Родители кормят их похожим на творог веществом, которое в большом количестве выделяется у голубей, когда у них есть птенцы, в двух боковых выступах их зоба. Это – рассыпчатое вещество с запахом прогорклого масла. Его называют иногда «молочком», но по составу оно не имеет ничего общего с молоком млекопитающих животных, так как в нем нет ни казеина, ни молочного сахара, содержащихся в молоке. У других птиц, например, у зябликов или подорожников, зоб служит для того, чтобы размягчать в нем семена прежде, чем дать их птенцам. От этого пища становится более удобоваримой. А, например, клест, если бы у него не было похожего на зоб расширенного пищевода, пожалуй, совсем не мог бы выкормить своих птенцов. Клест нередко приступает к высиживанию птенцов зимой, когда в его распоряжении есть только твердые семена наших хвойных деревьев. Это – совсем неподходящая пища для маленьких птенцов, если бы семена не размягчались сначала в зобу. Впрочем, большинство зерноядных птиц, как, например, воробьи, зяблики, подорожники, кормят своих птенцов первое время исключительно насекомыми, как более удобоваримой пищей, и только позже переходят к более тяжелой пище; хотя с другой стороны есть и такие птицы, как, например, коноплянка, которые с самого начала питаются растительной пищей.
Когда после нескольких недель внимательного ухода со стороны родителей маленькие птенчики оперятся и их темные глазки начнут смело смотреть на окружающий их мир, маленькое детское общество охватывает какое-то беспокойство. Каждому становится тесно в гнезде: один задевает своего соседа крылышком, другой даже старается силою очистить себе место с помощью своих ножек. Наконец, самый сильный из птенцов протискивается кверху из тесноты. Сделав большой скачок, он достигает сразу края гнезда или даже сидит уже на соседней ветке, со страхом оглядываясь кругом себя и в то же время довольный своим первым подвигом, который ему так удался, как уверяют его в этом его родители своими телодвижениями и нежными призывными звуками.
Мне редко удавалось наблюдать самому вылет птенцов из гнезда. Но все-таки мне посчастливилось видеть несколько раз, как отваживались сделать первый шаг в окружающий их мир молодые горихвостки-чернушки, а однажды также, как покинули свою колыбель птенцы среднего пестрого дятла; видел я и первые опыты полета у молодых ласточек. Птенцы вели себя при этом очень различно. Один птенец оказывается вполне искусным: он, по-видимому, уже вполне верно определяет расстояния, с первой ветки перескакивает на следующую и даже отваживается, ободряемый голосами родителей, перепорхнуть на соседнее дерево. В награду за это он получает гусеницу. Другой бросается стремительно из гнезда и падает, трепеща крыльями, на землю, может быть, в высокую траву, откуда ему только с трудом удается выбраться. Только молодые ласточки выказывали себя, все без исключения, с самого начала прирожденными летунами; они вскарабкивались на стенку гнезда, затем распростирали крылышки и перелетали на край крыши, оттуда на гребень крыши, а через короткое время многие из них совершали уже благополучно трудный перелет через улицу на крышу противоположного дома. Очень часто также случается, что птенцы оставляют сразу гнездо, испугавшись чего-нибудь, или родители, наскучив тем, что птенцы слишком медлят, сами выталкивают их за край гнезда.
Известный немецкий птицевед Либе прекрасно описывает, как парочка соколов сапсанов обучала своих детей летать. Два молодых соколенка сидели на горизонтальной ветви старой сосны, наполовину с любопытством, наполовину со страхом оглядываясь вокруг себя, в то время как старый самец воспроизводил перед ними свои великолепные упражнение в искусстве летания. Хотел ли он этим обучить птенцов? Или хотел вдохнуть в них мужество? «Но вот показалась и самка... Сделав в воздухе несколько взмахов против ветра, она направилась с помощью искусного поворота в сторону, в пространство позади сосны и затем, медленно шевеля крыльями, проплыла мимо одного из птенцов, но так близко от него, что задела его крылом и сдвинула его с места. Но птенец крепко уцепился за сук и, не выпустив его, а только помахав в воздухе крыльями, опять укрепился в своем прежнем положении. Тогда мать повторила ту же попытку с другим птенцом. На этот раз она удалась ей лучше: мать очень легко столкнула птенца своим крылом, я тот полетел далеко книзу, описывая в воздухе плоскую дугу. Теперь мать принялась снова за первого птенца и столкнула его с ветки так же, как и другого. Птенец упал книзу, почти до самой земли и вернулся опять назад на свою ветку, поднявшись, по-видимому, с трудом и пошатываясь, против ветра на воздух. Но мать не давала ему покоя и поплыла опять очень близко от него, не задевая однако его крылом, как будто она хотела показать ему, как он должен держать себя и как шевелить крыльями».
После того, как птенцы вылетят из гнезда, родители продолжают еще некоторое время кормить их. Тогда можно бывает видеть, как, например, молодые горихвостки, похожие на маленькие круглые комочки перьев, из которых торчат наружу только носик с желтой каемкой, да тупой хвостик, сидят на заборе сада и дрожащими движениями выпрашивают себе у родителей корма, или как маленькие ласточки, тесно прижавшись друг к другу на гребне крыши, следят за тем, как старые ласточки охотятся за насекомыми, и своим усердным щебетаньем дают знать каждой пролетающей мимо ласточке о своем желании получить вкусный кусочек.
Даже вид молодых воробьев, сидящих в уличной пыли и не переставая пристающих со своими назойливыми просьбами не только к своей собственной матери, но и к каждому взрослому воробью, может доставить большое удовольствие. Трепеща крылышками, скачут маленькие воробышки за взрослыми воробьями, выразительно выкрикивая свое неизменное: «дай, дай!» Я не раз наблюдал, как маленькие крикуны приставали даже к зябликам и овсянкам и добивались и от них удовлетворения своей просьбы. А однажды я видел даже, как молодые воробьи выклянчивали себе корму у хохлатого жаворонка. И жаворонку ничего не оставалось иного, чтобы отделаться от маленьких нищенок, как дать им несколько кусочков.
У выводковых птиц родители тоже трогательно заботятся о своих детях и обучают их всем искусствам, которые могут им пригодиться после. Прежде всего мы можем указать здесь на куриных птиц. И если у куриных птиц отец обыкновенно совсем не заботится или заботится очень мало о своих детях, то зато преданная им мать старается удвоенной заботливостью возместить недостаток любви отца.
Зато у куропаток самец так же заботится о своих детях, как и самка. Боязливо высматривая, с какой стороны грозит им беда, и нельзя ли отвратить ее, отец бегает туда и сюда, в то время как мать коротким предостерегающим криком собирает вокруг себя цыплят, приказывает им спрятаться в каком-нибудь скрытном месте и быстро указывает каждому из них убежища в траве, в хлебных посевах, среди кустарника, в бороздах, колеях и так далее. И когда мать, наконец, решит, что все ее дети хорошо спрятаны, она вместе с отцом напрягает все силы к тому, чтобы расстроить замысел врага или отбить нападение… Если отец думает, что опасность миновала, он начинает призывать к себе цыплят; один за другим отвечают ему птенцы, и любящие родители понемногу собирают опять в одно место всю разбежавшуюся компанию, причем отец приводит поодиночке детей и отводит их к матери, которая присматривает в это время за теми птенцами, которых отец уж привел к ней.
А как нежно относятся к своим детенышам все плавающие птицы! Плавать их птенцы умеют с первого же дня; но многие плавающие птицы должны научиться еще нырять, чтобы спасаться под водой от опасностей и отыскивать там себе корм. Например, поганка начинает обучение птенцов нырянью с того, что захватывает их под свои крылья и ныряет вместе с ними, пока птенцы не утратят, наконец, всякий страх перед темной бездной и не отважатся проделать то же самое самостоятельно. Если же маленьким пушистым птенчикам захочется отдохнуть от своих упражнений, они взбираются на мягкую и теплую спину матери или отца, которые продолжают спокойно плавать по воде со своей дорогой ношей на спине.
Когда через некоторое время птенцы научатся всему, что им нужно знать в жизни, связь их с родителями прерывается. Внимательно охранявшиеся до сих пор дети идут теперь своей дорогой. И если иногда какой-нибудь маленький капризный птенчик и пытается еще держаться за юбку матери, как это, например, очень часто наблюдается у воробьев, то мать сердито отбрасывает его клювом. Иногда братья и сестры остаются еще некоторое время вместе, но это уже непрочный союз, и под конец каждый из них перестает заботиться об остальных. К тому же у многих птиц родители в это время начинают подумывать о том, чтобы приступить ко второму выводу детей, а птенцы перелетных птиц, как только они научатся хорошо летать, уже подумывают о перелете. Рассказали ли им родители об этом великом событии, которое им предстоит?
Комментарии ()