Мстительность животных

Автор: Анри Купен, 1903 г.

 2059

Мщение, когда оно законно, есть акт справедливого возмездия, к которому прибегают многие животные, подвергшиеся жестокому обращению.

Из всех животных наиболее мстительным характером отличаются слоны: они никогда не забывают своих обид. Вот несколько случаев, характеризующих мстительные наклонности этих животных.

Капитан Шиппе дал однажды одному слону бутерброд, посыпанный крепким кайенским перцем. Слон съел этот бутерброд, но понял, что сделался жертвой злой шутки, и затаил свою обиду. Когда, спустя шесть недель, капитан снова явился и начал ласкать его, слон, сначала довольно спокойно принимавший знаки расположения к своей особе, вдруг повернулся в сторону, наполнил хобот грязной водой и окатил ею своего обидчика-офицера.

Гриффитс рассказывает:

«В 1805 году, во время осады Бюрпора, под влиянием сухих горячих ветров, дувших довольно продолжительное время, все окрестные источники иссякли. Только в одном колодце оставалось еще немного воды и, поэтому, тут постоянно толпилось много людей и животных. Однажды к этому колодцу было приведено несколько слонов; один из них имел ведро, которое держал на кончике своего хобота. Другой слон, более рослый и сильный, воспользовавшись моментом, когда проводники ушли в сторону, тотчас отнял ведро у своего более слабого товарища. Животное, оскорбленное этим насилием, не могло открыто протестовать, по-видимому, сознавая недостаточность своих сил для борьбы с грозным противником, и затаило свою обиду. Случай отмстить скоро представился.

Большой слон, черпая воду ведром из колодца, повернулся боком; маленький слон, заметив это, с самым невинным видом спокойно отошел на небольшое расстояние, затем неожиданно повернул назад, со всего разбега наскочил на своего противника и, ударив его головою в брюхо, бросил в колодец».

Вот что рассказывает почтенный Юлиус Юнг относительно одного слона, по прозвищу Шюни:

«Какой-то господин долго дразнил слона, настойчиво предлагая ему латук-салат, овощ, к которому животное чувствовало явное отвращение. Не довольствуясь этим, господин, которому, по-видимому, доставляло особое удовольствие строить каверзы слону, дал ему яблоко, но в то же время вонзил ему в хобот булавку, причем поторопился поскорее отойти в сторону. Видя, что слон начинает сердиться не на шутку, сторож, находившийся при зверинце, попросил «шутника» уйти во избежание «недоразумений» с рассвирепевшим животным; тот пожал плечами, но все же повиновался и перешел в следующее отделение зверинца, где принялся дразнить других, менее опасных, животных; однако, через полчаса он вернулся и как ни в чем не бывало подошел к клетке, расположенной как раз против той, где находился Шюни, точно забыл, какую злую шутку он только что сыграл с ним. Лишь только этот господин стал спиной к слону, Шюни, высунув хобот сквозь решетку своей клетки, схватил шляпу его, в мгновение ока разорвал ее на части и швырнул ее прямо в лицо обидчика со злорадным рычанием».

Аналогичные факты известны относительно собак.

«Один фермер, живший в окрестностях Лондона, возил каждое утро молоко в ближайший городок на продажу и для охраны воза всегда брал с собою свою собаку. Эта собака, простая, непородистая, но имени Виктор, отличалась очень дурным характером: она была большой забиякой, всегда затевала драки на улицах, не пропуская никогда случая искусать до крови других собак, уступавших ей в силе; но если она встречалась с такими, которые могли дать ей отпор, то становилась тише воды, ниже травы; перед бульдогами, например, она очень умильно поджимала хвост, прекрасно понимая, что с ними ссориться очень опасно.

В течение нескольких месяцев Виктор был грозою всех окрестных маленьких собак, которым часто сильно доставалось от него. Долго они переносили получаемые ими обиды, но, наконец, чаша их терпения переполнилась – собаки возмутились и решили отмстить своему тирану. В один прекрасный день на одной из площадей городка собралась огромная свора такс, болонок, пуделей, левреток, дворняжек и с неистовым лаем бросились к тому месту, где обыкновенно жил их общий мучитель. На следующий день продавец молока нашел свою собаку у ворот фермы. Животное было страшно искусано; потеряв массу крови, оно лежало на земле без движения, без признаков жизни. С большим трудом удалось привести собаку в чувство; прошло много времени, прежде чем она выздоровела и снова принялась за исполнение своих обязанностей. Жестокий урок, данный ей, не пропал, однако, даром. Виктор изменился до неузнаваемости: от прежней буйной драчливости не осталось и следа; он стал скромен, спокоен, послушен, оставил свою привычку бросаться на беззащитных левреток и немилосердно кусать их, и начал нести свою службу как следует: спокойно следовал за своим хозяином, никого не трогал по пути, оберегал только то, что было поручено его присмотру, – именно лошадь, тележку и молоко, словом, вел себя примерно. Наказание, которому подвергся Виктор по молчаливому единодушному приговору собак, бывших в одно и то же время и судьями и палачами, исправило забияку: он раскаялся по-видимому в своих прежних прегрешениях, за которые так сильно пострадал, и изменился к лучшему».

Один английский священник рассказывает аналогичную историю о петухе, который хотел забрать себе весь корм, отдаваемый в птичник, и поэтому, безжалостно отгонял ударами клюва уток, обнаруживавших намерение клюнуть хоть одно зернышко. Утки долго терпели, но, наконец, и они возмутились. В один прекрасный день утки, построившись полукругом, начали наступать на петуха. Тот, увидев это, обратился в бегство – он благополучно ушел от своих преследователей, но вместе с тем понял, что озорству его пришел конец. На следующий день утки преспокойно брали свой корм – присмиревший петух не трогал их более.

Очень мстительным характером отличаются между прочим также и обезьяны. Вот что пишет по этому поводу Чарльз Дарвин:

«Сэр Андрей Смис, зоолог, известный своими точными наблюдениями, передавал мне, что он лично видел, как один павиан на мысе Доброй Надежды забрызгал грязью офицера, который в полной парадной форме отправлялся на смотр. Этот офицер не любил обезьян и пользовался каждым удобным случаем, чтобы досадить им. В описываемый день павиан, при приближении своего врага, налил воды в яму, насыпал туда рыхлой земли и, зачерпнув руками грязную жидкость, облил ею расфранченного офицера. Спустя долгое время после этой проделки, павиан приходил в дикий восторг при виде офицера, которому он так удачно отомстил».

Таких рассказов много. Попугаи, как говорят, также не прощают своим обидчикам, сыгравшим с ними какую-нибудь скверную шутку.