О насекомых и пауках жарких стран
Серия книг «Друг животных», 1909 г.
В жарких странах, особенно в густых тропических лесах, где все кипит жизнью, водится множество и различных насекомых, пауков и других суставчатых. Каких-каких насекомых там только нет, какая пестрота, какое разнообразие! Там, где под горячими лучами тропического солнца деревья разрастаются в могучих великанов, где травы и кустарники поражают своей высотой, яркостью и густотою, – там и среди листвы деревьев, и в густой чаще трав и кустарников, и в воздухе над пышными, душистыми цветами и плодами, носится и копошится целый огромный и разнообразный мир насекомых, пауков, многоножек, и похожих на тех, какие водятся у нас, и совсем особенных, о каких мы и понятия не имеем.
Многие из насекомых жарких стран так велики, краски их так ярки, что, по сравнению с ними, наши самые крупные, самые яркие и пестрые насекомые покажутся мелкими, бледными и невзрачными. Что скажете вы, например, о пауках чуть не в кулак величиною, о клопах ростом с доброго черного таракана? На земле между корнями деревьев, в густой опавшей листве, быстро бегают, извиваясь на своих бесчисленных ножках, огромные многоножки и сколопендры.
Вот над цветами медленно порхает бабочка; ее крылья в ладонь шириною и сверкают самыми яркими цветами, отливая в сиянии солнца металлическим блеском.
В воздухе с громким гуденьем летит черный блестящий жук, а на голове у него торчит огромный крепкий рог. Этот жук – дупляк геркулес, настоящий великан из всего семейства жуков.
Рог геркулеса страшен с виду, но на самом деле этот огромный жук существо безобидное; питается он только растительной пищей и рог свой никогда не употребляет ни для нападения, ни для защиты, у самки геркулеса этого рога нет; она гораздо меньше самца и совсем непохожа на него; ее крылья шире, темно-бурого цвета и покрыты глубокими морщинами.
Геркулес – ночной жук; весь день он прячется где-нибудь в темном уголке: в дупле дерева, среди гнилушек, под сухой листвой, а ночью просыпается и вылетает на кормежку. Прежде чем слететь с места, геркулесу приходится долго накачивать свое тело воздухом, чтобы сделать его легче, но полет его все-таки очень тяжел. На лету геркулес никогда не распускает своих толстых надкрыльев, а только слегка приподнимает их, и тогда из-под них показываются его бледно-зеленые тонкие крылья.
Самка геркулеса кладет свои яйца в дупло, в древесные гнилушки; там из них выходят белые личинки; личинки грызут гнилушки и растут. Когда личинки достаточно вырастут, они закапываются в гнилушки, превращаются в куколок и лежат неподвижно. Потом оболочка куколки лопается, и из нее вылезает жук геркулес, выбирается из дупла, и в первый раз накачав свое тело воздухом, с громким гудением улетает.
Как мы уже творили, в тропическом лесу вечно стоит шум и гам: громко кричат обезьяны, лазая стаями по деревьям, громко кричат, точно стараясь перекричать их, попугаи, на тысячи разных голосов заливаются птицы. К этому несмолкаемому хору всевозможных голосов присоединяется и шумный хор насекомых: с громким гудением носятся над цветами жуки, пчелы, осы, громко жужжат, кружась в воздухе, рои мух, комаров и мошек; над деревьями, под палящими лучами солнца, стоном стоит какая-то странная, заунывная, монотонная и трескучая музыка; это поют цикады.
Цикады водятся не только в жарких странах, есть они и в теплых краях Европы и в таких же широтах Америки, есть они и у нас на теплом юге России, но нигде их нет так много, нигде они так не крупны, не разнообразны, как в жарких странах.
Да и в жарких странах цикады выбирают себе места на самом солнопеке, и их заунывная трескучая песнь раздается всего громче, всего оглушительнее в самую жаркую пору дня. По целым часам сидят цикады неподвижно на деревьях, нежась под палящими лучами солнца, стрекочут и сосут сок из молодых древесных побегов, прокалывая их для этого своим острым хоботком. Но поймать их не легко: они очень осторожны и пугливы, и при первом подозрительном шорохе быстро улетают прочь на своих больших сильных крыльях.
С виду цикада, пожалуй, похожа на большую муху, но ее сразу можно узнать по плотному, довольно короткому телу и необыкновенно широкой голове с короткими сяжками, с выпуклыми большими глазами. Кроме этих больших сложных глаз, у цикады есть еще три маленьких простых глазка, расположенных треугольником на верхушке лба. Большие прозрачные крылья цикады сложены над спиной крышечкой, когда она сидит спокойно на месте, и защищены сверху перепончатыми надкрыльями.
Но особенно отличаются цикады своим голосовым аппаратом, который помещается у них не на крыльях, как у сверчков и кузнечиков, а внутри брюшка.
Впрочем, этот голосовой аппарат есть только у самцов цикад, и только они одни могут петь, самки же их немы.
За то у самки есть другой, не менее замечательный аппарат – это острый яйцеклад, который помещается у нее на конце брюшка и может выдвигаться наружу и вновь вдвигаться в брюшко. Этим яйцекладом самка цикада прокалывает молодые древесные побеги до самой сердцевины и кладет в углубление от 5 до 8 яиц. Несколько времени спустя из яиц выходят маленькие белые личинки.
Личинки грызут сердцевину, спускаются по дереву все ниже и ниже и, наконец, уходят в землю, где они и живут и питаются соком корней.
Потом личинки эти превращаются в куколок; но куколки эти не лежат неподвижно, как куколки бабочек или жуков, – они продолжают расти и рыться в земле своими толстыми, сильными передними ногами и питаться соком корней. Эти куколки живут в земле несколько лет, у некоторых пород цикад очень долго. Потом куколки выбираются из земли наружу, взбираются на деревья и, приценившись к ним, висят неподвижно, пока наконец кожица на них лопается, и из них вылезают взрослые цикады.
В первый день по выходе их из куколок молодые цикады очень слабы и еле держатся на ногах, но на другой день, прогревшись хорошенько на солнце, они чувствуют себя крепче, расправляют крылья и улетают, и самцы в первый раз оглашают воздух своей музыкой.
В тропических лесах жарких стран летает не мало пчел, ос и шмелей; одни из них очень похожи на наших, другие очень отличаются от них и по виду и по образу жизни.
В жарких странах Африки, Азии и Америки водится очень крупная пчела древогнезд; это самая крупная пчела из всего пчелиного семейства; с виду она очень похожа на шмеля, только еще крупнее его; у нее большое плоское брюшко сверху почти голое, красивые крылья темно-фиолетового или бронзового цвета и сильные лапки, густо покрытые волосками.
Особенно интересна эта пчела тем, как она устраивает свое гнездо. Для своего гнезда самка древогнезда выбирает старое дерево с мягкой гнилой сердцевиной. Усердно работая своими крепкими челюстями, она прогрызает в коре отверстие, пробирается через него внутрь дерева и начинает выгрызать в нем ход, круто опускающийся книзу. Старательно работает пчела древогнезд своими челюстями: ее каждая челюсть в отдельности действует как долото, работая же обеими челюстями вместе, она употребляет их как клещи и легко отрывает ими один кусочек гнилого дерева за другим; щепки выбрасываются из отверстия наружу, а ход делается все глубже и глубже, пока не образуется галерея сантиметров в 30 длиною. К концу эта галерея опять круто поворачивает кнаружи, но наружу не открывается.
Наконец, галерея готова; тогда пчела древогнезд складывает в нижнюю часть галереи порядочный запас меда с цветочной пылью, откладывает в него яичко и закрывает все сверху крышечкой, сделанной из разжеванных щепочек. Так образуется первая ячейка; над нею самка древогнезда складывает новый запас меда с цветочной пылью, снова откладывает яичко, снова закрывает все крышечкой, и так в галерее образуется одна над другой целый ряд ячеек, и в каждой лежит яичко, окруженное запасом пищи.
Так и работает пчела древогнезд, работает усердно, отрываясь от работы только на самое короткое время, чтобы расправить свои усталые крылья и подкрепиться медом. Торопливо пососавши меда с цветка, она снова принимается за работу; много гнезд построит она, много положит в них яичек.
Через несколько времени из яичек, положенных древогнездом, выходят маленькие белые личинки и тотчас же принимаются за вкусную еду, приготовленную для них заботливой матерью; они только и делают, что едят и растут, пока не съедят всего меда и не заполнят своим телом всю ячейку; тогда личинка окукливается. Замечательно, что мать древогнезд кладет в каждую ячейку как раз столько меду, сколько нужно личинке на все время, пока не придет ей пора окуклиться.
Так как самое первое яичко было положено древогнездом в самую нижнюю ячейку всего раньше, то и насекомое из куколки выходит в ней раньше других. Неужели же ему приходится сидеть взаперти в ячейке и дожидаться, когда разовьются все его братья, лежащие над ним? Нет, нижнее насекомое, выйдя из куколки, находит себе более короткий путь для освобождения: молодой древогнезд лежит в ячейке вниз головою; он находит перед собою на дне ячейки мелкие гнилушки, которыми оно устлано, начинает их есть, потом переходит и к более твердому дереву и прогрызает себе выход на волю, открывая путь и для своих братьев, которые вскоре один за другим последуют за ним.
В жарких странах водится также множество и муравьев; их разнообразные породы постоянно встречаются и в чащах тропических лесов, и по берегам огромных тропических рек, и на открытых местах; в этих знойных краях, где гниение разных остатков происходит гораздо быстрее, чем в умеренных странах, муравьи, роясь в земле и разном мусоре, ускоряют это гниение и не дают развиваться вредным газам. Некоторые породы муравьев жарких стран очень интересны по своей жизни и обычаям.
В жаркой Америке, по большой реке Амазонке водится одна порода очень крупных бурых муравьев; называют этих муравьев хозяйственными муравьями или муравьями землепашцами.
Так как эти муравьи очень любят солнце, они устраивают свои муравейники на самых открытых солнечных местах; эти муравейники имеют обыкновенно вид плоских кружков, шагов в пять в поперечнике, и только в тех местах, где часто идут сильные дожди, хозяйственные муравьи устраивают высокие островерхие муравейники, чтобы дождь не проникал в них.
Кругом гнезда, муравьи устраивают ровную гладкую площадку; они старательно утаптывают и утрамбовывают ее и заботливо уничтожают на ней всю траву, какая только начинает на ней расти, кроме одной, которую они тщательно оберегают; называют эту траву «муравьиным рисом», эта трава и есть хлеб муравьев-землепашцев, потому что зернами этой травы они кормятся.
Когда семена на этой траве поспеют, все муравьи спешат на свое поле; одни муравьи влезают по стеблям на верх и обгрызают верхушки с зернами, другие старательно собирают зерна с земли и уносят их в муравейник, где и складывают их в особые помещения – хлебные амбары.
Наконец жатва кончена; весь хлеб муравьев-землепашцев собран и сложен в житницы; но и тут заботы муравьев не кончились: они часто осматривают свои запасы, не попортились ли зерна, не отсырели ли они, не проросли ли. Если окажется, что зерна отсырели, муравьи выносят их наружу, рассыпают по земле и высушивают на солнце; если зерна начнут прорастать, они останавливают прорастание тем, что обкусывают проросшие кончики.
Перед началом дождей наступает для муравьев-землепашцев время посева; они выносят зерна из амбаров и разбрасывают их по своему хлебному полю. Как видите, этих муравьев недаром назвали хлебопашцами: они и хлеб сеют, и полют свои нивы, и собирают жатву.
Есть в жарких странах немало и других интересных пород муравьев. Есть среди них и такие, которых можно было бы по праву назвать огородниками.
Зовут этих муравьев листогрызами, или зонтичными муравьями. Водятся они в Южной Америке. Эти муравьи строят себе не особенно высокие, но очень широкие муравейники, делая их из мягкой земли, которую они выносят из глубины на поверхность. Муравьи эти ночные; днем они прячутся больше внутри муравейника, а на работу выходят по ночам. Не считая самок и самцов, зонтичные муравьи бывают в муравейнике трех сортов: очень крупные солдаты с необыкновенно толстой головой и сильными большими челюстями, средние рабочие и маленькие рабочие. Маленькие рабочие занимаются только домашними работами и на поверхность муравейника показываются редко; солдаты сторожат муравейник и защищают его, а средние рабочие ходят на работу на сторону.
Каждую ночь выходят они вереницей из муравейника и направляются к деревьям; они влезают на деревья; каждый муравей выбирает себе лист, влезает на него и выгрызает из него своими острыми челюстями кружок; отделив этот кусок от листа, муравей спускается с ним на землю. Когда все муравьи запасутся листьями, они снова выстраиваются вереницей и идут домой, причем каждый муравей несет свой лист, держа его высоко над головою; вся дорожка, но которой идут муравьи, кажется тогда маленькой зеленой движущейся аллеей; кажется, будто каждый муравей идет под зонтиком, отчего этих муравьев и прозвали зонтичными муравьями.
Что же делают муравьи дома с этими листьями? Едят их, что ли? Нет, они их не едят. Когда средние рабочие придут к муравейнику, им навстречу высыпают маленькие муравьи; они берут у них листья, крошат их в мелкие-мелкие кусочки и, приготовив из них кашицу, уносят ее внутрь муравейника и обмазывают ею своды своих подземных галерей; скоро после этого на них начинают расти грибки; этими-то грибками муравьи-листогрызы и кормятся. Как видите, они, как настоящие огородники, приготавливают особенное удобрение и выращивают на нем грибы, как у нас шампиньоны.
Интересно, что муравьи эти знают, на каких именно листьях растут эти грибы, и только с таких деревьев они и берут листья.
В горных частях Мексики водится еще одна очень интересная порода муравьев; называются эти муравьи медовыми, потому что главную их пищу составляет мед; этот мед они во множестве собирают с чернильных орешков, которых очень много растет в тех местах на дубах. Сохраняют они свои запасы меда совсем особенным образом.
Эти муравьи строят в земле, под каким-нибудь песчаным холмиком жилище со множеством ходов и комнаток, расположенных в несколько этажей. Если бы вы могли заглянуть внутрь этого жилища, вы увидели бы в некоторых комнатах каких-то преудивительных муравьев с огромными раздутыми брюшками, величиною с ягоду крыжовника.
Эти странные существа – рабочие муравьи, которые служат для всех остальных своих товарищей бочками для сохранения меда. Собирая мед, рабочие муравьи относят его к этим муравьям, и кормят их им до отвалу, до тех пор, пока брюшко их не переполнится медом; муравьи от этого не умирают, но они не могут уже двигаться и всю остальную жизнь висят неподвижно на одном месте вниз головою, прицепившись ножками к потолку своей комнатки; другие муравьи подходят к ним, они отрыгивают капельки меда и кормят их.
Муравьи-землепашцы, листогрызы и медовые муравьи – хорошие хозяева домоседы: вся жизнь их проходит внутри и около их жилья, в разных домашних трудах и хлопотах; но есть в жарких странах и такие породы муравьев, которые не строят себе никакого жилища, а кочуют с места на место, разыскивая себе пропитание.
В жаркой Африке водится одна порода таких муравьев; муравьи эти кочуют большими обществами, таская за собою своих личинок и куколок. Муравьи эти не выносят солнечного света, а потому идут только ночью, а днем прячутся в разных темных уголках, там, где застанет их солнце. Если же день застанет их в таком месте, где спрятаться негде, они строят у себя над головами для защиты от солнца длинный свод из глины, смоченной со слюной.
Так и кочуют эти муравьи с места на место и нападают сообща на разных насекомых, гусениц, червей и даже на довольно крупных животных – ящериц, мышей, птичек, чтобы ими кормиться.
Между собою эти муравьи живут очень дружно, все дела свои делают сообща, стоят друг за дружку. Если по пути им попадется ручеек или канавка, они устраивают через них живой мост, цепляясь друг за дружку, и все остальные товарищи переходят по этому мосту на другой берег и переносят личинок и куколок. Если в дождливое время года муравьев застигнет наводнение, все муравьи собираются в одну тесную круглую кучу и крепко держатся друг за дружку. В середину помещаются самки, личинки, куколки и слабые товарищи; так и плавает эта куча муравьев по воде, пока волны не вынесут ее на берег; тут только муравьи отцепляются друг от друга, куча их рассыпается, и муравьи отправляются кочевать дальше.
Все вы, вероятно, знаете светляка? Многие из вас, наверное, видели их красивые зеленоватые огоньки, которые тихо светятся у нас здесь и там в траве в теплые летние ночи около Иванова дня.
В жарких странах водится много таких светящихся насекомых, и свет, который они испускают по ночам, светит куда ярче, чем тот, который идет от светляка. Особенно много таких светящихся насекомых в лесах жаркой Америки.
В этих лесах, чтобы избежать дневного жара, часто путешествуют ночью. Но вряд ли кто-нибудь решился бы пуститься ночью в непроницаемый мрак этих лесов, если бы дорогу не освещали светящиеся насекомые. Их яркие огоньки кружатся в воздухе, мелькают то и дело здесь и там; они окружают путешественников со всех сторон, садятся на ближайшие кустарники и светят так ярко, что путешественникам не нужно ни фонарей, ни факелов, чтобы освещать себе дорогу.
Индейцы, совершая по лесам свои ночные переходы, привязывают иногда светящихся насекомых к своей обуви, чтобы свет их отпугивал ядовитых змей; с наступлением утра индеец бережно отвязывает насекомое, которое так хорошо помогало ему ночью, и с благодарностью сажает его на кустарник, на каких эти насекомые чаще всего водятся.
Индейцы называют это насекомое «огненной мухой», или «кокуйо», ученые же зовут его светящейся пирофорой. Это довольно крупный жук из породы щелкунов.
Щелкунов, вы все, вероятно, знаете; это одни из самых обыкновенных жуков в наших краях; у нашего щелкуна длинное, узкое, темно-серое тело, с широким, крепким спинным щитком; если положить такого жука на ладонь, перевернувши его на спинку, он начнет выгибать спинку, упираться в ладонь спинным щитком и концами надкрыльев, потом вдруг щелкнет, и подпрыгнув высоко кверху, перевертывается в воздухе и становится на ножки; ножки у щелкуна слишком коротки для того, чтобы с помощью их перевернуться, и он никогда не мог бы этого сделать, когда бы ему случилось упасть на спину, если бы у него не было для этого такого удивительного приспособления.
Желто-зеленый свет, который испускает пирофора, так силен и ярок, что при свете его можно читать книгу среди самой темной ночи; света этот исходит от головы пирофоры, из двух небольших блестящих пятен, которые виднеются у нее около спинного щитка; когда же пирофора распускает на лету свои крылья, от брюшка у нее тоже идет желтовато-красный свет.
Этот свет служит, вероятно, пирофорам для того, чтобы приманивать друг друга. Когда индейцы хотят поймать пирофору, они прикрепляют к концу палки кусочек раскаленного угля, машут им в воздухе, и пирофоры прилетают на этот свет.
В тамошних городах и селениях, на рынках можно видеть пирофор в маленьких клеточках из проволоки; жители покупают пирофор и держат их в своих жилищах, чтобы они освещали их ночью вместо ламп и свечей; они кормят пирофор сахарным тростником и два раза в день купают, чтобы заменить им утреннюю и вечернюю росу.
Женщины-туземки, наряжаясь на праздник, любят украшать себя пирофорами; они сажают их в маленькие кисейные мешочки и прикрепляют к платьям и волосам; конечно, это выходит очень красиво, но не думаю, чтобы бедным пирофорам было хорошо задыхаться в тесных мешочках в то время, как хозяйки их веселятся.
Вернувшись с бала, хозяйка вынимает пирофор из мешочков, купает их и сажает обратно в клетки, и пирофоры освещают ее комнаты всю остальную часть ночи.
В жарких странах водится также много и всевозможных пауков; многие из них отличаются своей величиной и яркой окраской, но, конечно, самый замечательный из всех пауков жарких стран – это паук птицеед. Представьте себе паука с толстым огромным волосатым брюшком, большой головой, вооруженной огромными крючковатыми челюстями, и длинными мохнатыми ногами; тело паука птицееда угольно-черного цвета, а сверху покрыто темно-бурыми или рыжими волосами. Только тропический мир, где все разрастается до громадных размеров, все отличается мощью, мог создать такого великана среди пауков.
Живут пауки птицееды и на деревьях, и среди камней, и в расщелинах скал, и в густой траве и нападают на насекомых, а также и на лягушек, ящериц и мелких птичек; паук птицеед так силен, что ловит даже птичек величиною с нашего зяблика; если жертва паука птицееда сильно бьется, он опутывает ее паутиной, смачивает слюной и тогда только начинает есть. Для человека укус птицееда, конечно, не смертелен, но рана, сделанная его челюстями, долго болит и не заживает.
Есть еще в жарких странах один интересный большой паук – землекоп. Он приходится сродни птицееду, но меньше его.
Голова у этого паука спереди сужена; грудь широкая, четырехугольный живот красновато-коричневого цвета или серый с черною полосой, ноги крепкие с острыми когтями, челюсти с крепкими крючками – надежные инструменты для работы. А пауку землекопу они очень нужны: он ведь и землекоп, и слесарь, и ткач, и обойщик.
Свое жилище этот паук строит в земле. Выберет паук себе подходящее место на солнце, где земля не была бы рыхла, не осыпалась бы, да и не слишком была бы тверда, чтобы нетрудно было ее рыть, на возвышенном месте, чтобы вода не заливала норку, и начинает готовить себе жилье; всю траву, какая растет на этом месте, выдергает он лапками и челюстями, роет, скребет землю и приготовляет ямку вершков в восемь глубиною и в вершок шириною. Стены этой ямки паук смачивает своей слюною; слюна на воздухе твердеет, и стенки становятся твердые и гладкие, а сверху паук еще густо опутает их шелковистыми нитями паутины, чтобы стены не осыпались, не отсырели. Мягко будет пауку в таком жилище, хорошо и тепло будет здесь и его деткам.
Внизу жилье закругляется в виде чулка; в пятке этого чулка сидит сам паук настороже, а в носок заталкивает он отбросы своей еды, пока не вытащит их вон из своего жилья наружу.
Чтобы закрыть вход в свою норку, паук землекоп приделывает к ней сверху подъемную дверку; он мастерит ее из известки и паутины и проделывает в ней несколько отверстий, чтобы в норку проходил воздух; снаружи дверка темная, потому что паук нарочно пачкает ее и вплетает в нее мох, траву и кусочки коры, чтобы она не отличалась от окружающей ее земли; внутри же дверка гладкая, точно шлифованная.
Дверка эта открывается снизу вверх, поворачиваясь на паутинных петлях и плотно, точно пробка, закупоривает вход в норку. Выползая из норки, паук приподнимает ее своим телом, а захлопывается она сама.
Дверка не только закрывает вход в норку паука землекопа, но и служит силками для неосторожных насекомых: от двери паука проходят вниз длинные нити паутины; ползет какое-нибудь насекомое по земле, незаметно вползает на дверку, нити дрожат и подают знак пауку, сидящему внизу; паук тихонько приоткрывает дверь, схватывает насекомое и утаскивает его в норку.
Если же над дверью раздадутся вражеские шаги какого-нибудь животного, страшного для паука землекопа, паук бросается к двери, хватается как можно крепче передними лапками и челюстями за отверстия, пробуравленные в дверке, упирается изо всех сил задними ногами в стенки своего жилища и старается удержать дверь.
Никакая хитрость не заставит паука выпустить дверку; если же удастся ее открыть, паук в полном отчаянии падает на дно своей норки.
Много трудится паук землекоп над своим гнездом, не жалеет ни времени, ни сил; но зато и любит же он его, бережет, держит в чистоте, часто убирает его: стряхивает пыль со стен, чинит паутину в тех местах, где она порвалась; потом поест и сам себя чистить примется, чистит грудь лапками, голову скребет.
Паучиха-землекопка очень нежная и любящая мать, свои яйца она носит за собою в коконе, ни за что с ним ни на минуту не расстанется. Этот кокон вдвое больше лесного ореха, а яички в нем величиною с просяное зернышко. В августе или в сентябре из яичек вылупляются молодые паучки и тотчас же взбираются на спину матери, которая всюду носит их на себе, заботится о них и защищает их с опасностью жизни, пока паучки не вырастут и не перелиняют; тогда паучки сползают с матери и разбегаются в сторону, чтобы никогда уже больше но встречаться с нею.
Много еще разных других насекомых и пауков водится в жарких странах. Нам долго пришлось бы рассказывать, если бы мы захотели еще подробнее рассказать про них. Среди них встречаются животные удивительно странного вида; там есть насекомые до того похожие на сухие листья, что их даже и вблизи трудно отличить от них, есть пауки похожие на цветы, на птичий помет, другие насекомые похожи на палки, на сучья, на зеленые листья; этот вид делает их менее заметными, помогает им лучше скрываться от врагов, которых в жарких странах у насекомых куда больше, чем у нас, потому что ведь и весь тропический мир куда богаче и разнообразнее нашего.
