Пчелиная бабушка
Серия книг «Друг животных», 1909 г.
Земляная пчела галикта приходится нашей домашней пчеле двоюродной сестрицей; между ними большое родственное сходство, только галикта немного меньше, стройнее и тоньше домашней пчелы. Ее тело, голова и желтые ножки тоже покрыты пушком, на котором собирается цветочная пыль, а в зобике цветочный сок превращается в душистый мед. У нее жало, две пары прозрачных крыльев и 6 ног; брюшко бархатное, черное, с полосками. Но по характеру наши сестрицы совсем не похожи: домашние пчелы живут обществом, работают вместе и в работе помогают друг другу. «Все за одного, один за всех!» – гудит пчела. «Каждый за себя! каждый у себя!» – жужжит галикта.
Весною она выбирает для своего жилища какое-нибудь уединенное место в твердой земле и устраивает для себя отдельную норку. Около нее поселяется другая, третья пчела, до сотни; но у них не общее жилище, а город, где у каждого свой собственный дом, своя собственная квартира. В эту квартиру никто не может войти, кроме хозяйки.
Весною каждая пчела роет передними лапками и челюстями прямую галерею от поверхности земли прямо вниз. Она проходит в твердой, глинистой почве, среди маленьких камешков; работа трудная для маленькой пчелки, но «терпение и труд все перетрут». Зато в твердой почве галерея не осыплется и не будет требовать постоянной починки.
На глубине около 30 сантиметров галикта делает ячейки, похожие на маленькие стеклянные бутылочки; они лежат одна над другою вокруг главного коридора. Во время этой подземной работы пчелы почти не выходят из земли. Погода переменчива, в полях еще мало цветов; идут дожди, возвращаются холода, – и пчелка-мать в уединении занимается только домашними делами: она роет комнаты для своих дочек, гладко вылизывает их стенки языком и покрывает слюной как глазурью. Сырость не может пройти сюда во время весенних разливов, и комнатки эти всегда остаются теплыми и сухими.
Время от времени коридор засоряется. Тогда пчела собирает насыпавшийся мусор, обхватывает его передними лапками, потом пятится к выходу и выбрасывает его вон.
Через месяц прилежной работы дом выстроен, квартира отделана и комнатки прибраны чисто. Теперь остается только сделать домашние запасы. Приходит веселый май, богатый цветами и солнцем. Воздух теплый. Луг пестреет множеством цветов, зонтиков дикой петрушки, одуванчиков, колокольчиков, ромашки. Пчелка вдоволь набирает цветочной пыли и, набив зобик медом, возвращается в свой городок.
Ежеминутно на холмиках выброшенной земли появляется заботливая пчелка, вся покрытая желтою цветочною пылью. Она летит низко, почти касаясь земли, делает резкие повороты, как будто ищет чего-то, и, наконец, находит свой дом. Она быстро ускользает в норку и спускается к ячейкам. Здесь, как все пчелы, она пятится в ячейку, чистит себя лапками; цветочная пыльца падает в ячейку; потом пчела поворачивается передом и выбрасывает туда же из зобика мед. После этого хозяйка выбегает из подземелья, улетает и возвращается к цветам.
Так путешествует она много раз, пока не соберет достаточный запас пищи. Тогда она принимается месить тесто. Она старательно перемешивает цветочную муку с медом и потом скатывает из этой смеси кругленький хлебец величиною с горошину. Только у этого хлебца корка внутри, а мякиш снаружи, для того, чтобы слабому, молоденькому червячку досталась сперва мягкая пища, а потом, когда он подрастет и окрепнет, – уже более твердая серединка.
На круглый комочек пищи пчела-мать откладывает кривое яичко. После этого домашние пчелы обыкновенно замазывают ячейки. Но галикта делает иначе: она оставляет ячейки открытыми, чтобы прибавлять провизии, когда нужно. Личинки растут и толстеют и, наконец, превращаются в сонных, неподвижных куколок. Тогда только мать приходит и затыкает отверстия ячеек комочком глины.
В июне куколки превращаются в молоденьких пчелок, прокусывают глиняную пробку и выползают на свет. Они не боятся заблудиться; инстинкт приведет их прямо без ошибки в родной дом; но теперь в нем не одна только хозяйка: их там несколько прилежных сестер. Дом достался им всем по наследству от матери. Сестры не ссорятся, потому что каждой из сестер невыгодно строить свой собственный дом: ведь нелегко выкопать в твердой земле глубокую галерею, а здесь она уже готова; надо только хорошенько почистить ее. В одну и ту же дверь они мирно входят и выходят и занимаются своим делом.
Там, внизу, у каждой матери есть своя собственная квартирка, куда не заходит никто посторонний, где она работает в уединении, устраивает новые комнатки-бутылочки для своего семейства и бережет свой семейный очаг. Пчелки то и дело опускаются на маленький холмик, лежащий у порога общего дома. Если дверь свободна, пчелка поспешно ныряет под землю. Иногда несколько матерей слетаются разом. Вдвоем нельзя войти в дом, – вход слишком узок, да и опасно: того и гляди, сотрешь и рассыплешь драгоценную пыльцу. Та, что всех ближе ко входу, быстро исчезает в отверстии; остальные располагаются в линию друг за другом; они уважают чужие права и ждут своей очереди. Как только исчезнет одна, так сейчас же за нею следует другая, третья, все по порядку. Иногда две сестры встречаются на пороге: одна входит, другая выходит; тогда первая тотчас сторонится и дает дорогу другой; от этого здесь не бывает ни ссор, ни суеты, ни толчков, и движение туда и сюда идет без задержки.
Всякий раз, когда к отверстию подходит пчела, какая-то черная заслоночка отступает и опускается вниз и тотчас вновь запирается вслед за вошедшей. Что бы это могло быть? Что за пробка движется вверх и вниз и закрывает и открывает отверстие при каждом входе и выходе?
Это пчела-бабушка, старая галикта. Она похожа на всех остальных галикт, занятых теперь собиранием меда, но голова ее облысела, одежда поношена и помята; на ее старой, облинялой спине едва заметны нарядные коричневые и рыжие полоски зебры; от старости она уже не может лететь за медом или класть яички. Теперь она сидит дома и только открывает дверь своим домашним; она оберегает дом от посторонних. Она служит швейцаром и сторожем общего жилища. Кто не член семейства, того она не пускает. Своей толстой головой она заслоняет вход. Когда проходит кто-нибудь из домашних, старушка отступает назад, пчела проходит, и бабушка опять затыкает дверь дома своей головой. Неподвижная, с глазами, устремленными вперед, она не сходит с места; она готова прогнать всякого дерзкого вора.
Вот ползет муравей. Ему очень хочется знать, почему из-под земли распространяется такой вкусный медовый запах? – «Иди своей дорогой, а не то берегись!» – грозно потрясает старушка лысой головой, и этого довольно, – муравей исчезает. Если нет, – пчела выходит, бросается на дерзкого, задает ему трепку и прогоняет его. И тотчас снова возвращается на место и сторожит жилище своих дочерей и внуков. Она – основательница этого дома, мать этих работниц и бабушка тех личинок, за которыми ухаживают матери.
Она никогда не покидает своего места: в раннее, прохладное утро, в то время, когда работницы еще не вылетают на воздух, когда цветочная пыльца еще не вполне созрела под солнцем, – она всегда на часах, в верхнем конце галереи. После полудня, во время палящей жары, когда работницы не вылетают и заняты под землею отделкой новых ячеек или приготовлением круглого хлебца для деток, старушка всегда наверху: заткнув отверстие входа своей лысой головкой, она неусыпно стережет его. Для нее нет отдыха в часы удушливой жары: общественная безопасность этого требует. Даже ночью, когда все отдыхают, она сторожит, как и днем. Она не улетает на цветы, чтобы поесть и подкрепить свои силы. Может быть, ее нетрудная работа и сидячий образ жизни не требуют пищи, а может быть, молодые, возвращаясь с поля, изредка выбрасывают старушке немного меду. Как бы то ни было, она никогда не улетает.
Когда осенью в доме заканчиваются работы и пчелы перестают вылетать за взятком, она все еще там. Внизу идут последние приготовления: кельи замазываются. Но до самого конца работы двери под охраной старушки будут закрыты. Только тогда, когда все работы будут закончены, родоначальница-бабушка покинет дом, исполнив долг свой до конца, и погибнет – где? неизвестно.
