Перепел
Серия книг «Друг животных», 1909 г.
Не знаю, право, казалось ли вам, читатель, как кажется это мне, что между некоторыми птичьими голосами и различными местностями, в которых держатся эти птицы, есть как будто какая-то связь, какое-то соответствие?
Громкий, ликующий хор жаворонков так хорошо подходит к прорастающим весенним полям, озаренным солнцем, невыразимо задушевные вздохи и рыдания соловья так тесно связаны с темным кустарником на краю гладкого водяного зеркала, на которое луна мягко льет свой серебряный свет; только к морским волнам, гонимым бурей, подходит резкий крик чайки, только к темному густому лесу, погруженному в ночное безмолвие – страшный крик филина; веселая, задорная песенка малиновки так и переносит нас в сияющий лиственный лес, только что покрывшийся первыми зелеными, клейкими листочками и густо заросший внизу подлеском, а стоит мне только услыхать голос перепела, как мгновенно мысли мои переносятся в широко раскинувшееся, дремлющее, хлебное поле, озаренное тихим летним вечером...
Сам по себе крик перепела не представляет из себя ничего особенного; вряд ли можно даже назвать его приятным: он такой короткий и отрывистый, и такой пронзительный, что его можно услышать чуть не за четверть часа ходьбы. Он состоит всего из трех слогов, которые все снова и снова повторяются; хриплое же глухое «ва-ва», которое перепел издает один или два-три раза перед тем как выкрикивает свое всем известное, громкое «подь-полоть», слышно только в самой близи. Прибавим к этому еще призывной крик самца и самки, да еще какие-то, не то воркующие, не то пищащие звуки, – вот и все содержание песни перепела.
Но почему же нам так нравится крик перепелов? Почему производит он такое глубокое впечатление на душу? То настроение, которое вызывает в нас вся обстановка, среди которой мы слышим этот крик – вот в чем все дело.
Мы бежали от шума и суеты города, от удручающей духоты пыльных городских улиц, кругом нас широко во все стороны раскинулись поля; прямо перед нами на пригорке виднеется деревня, окутанная лиловыми сумерками; знойное солнце, немилосердно припекавшее нас днем, скрылось за горизонтом, и в лицо нам дует прохладный, ароматный вечерний ветерок; кузнечики прекратили на время свой треск; песня жаворонка тоже смолкла... все поле погрузилось в тихую дремоту… Но вот на востоке взошел месяц, и едва только его серебристый свет полился на дремлющую землю, как с края поля уже доносится до нас громкое «подь-полоть! подь-полоть!» раз 5–6 без передышки... вот затихло, а навстречу ему с другого конца поля отвечает другой перепел, где-то вдалеке начинает кричать третий... Бодро, весело звучат их голоса и чем дальше, чем более приближается полночь, тем звонче, дружнее раздается со всех сторон эта перекличка, или, как ее называют, «бой» перепелов.
Только в самые ранние утренние часы замолкают на время их звонкие голоса, когда же на востоке забелеет новый день, отовсюду уже снова раздаются громкие крики: «подь-полоть!», как будто бы скрывающиеся внизу в хлебах перепела затеяли спор с ликующими высоко в небе жаворонками.
Русский человек любит слушать бой перепелов; в старину многие любители держали перепелов в клетках, чтобы слушать их бой. За хорошего перепела платили; чем громче и чище голос у перепела, чем больше ударов делает он сразу, тем он считается лучше. Бой перепелов повторяется сразу без перемены от четырех до десяти раз, но последнее число считается редкостью. Крик, или бой, некоторых перепелов продолжается до половины августа.
Перепел принадлежит к числу самых поздних наших прилетных гостей; он прилетает к нам тогда, когда хлеба на полях и луговые травы поднимутся уже настолько, что могут скрыть их в своей чаще и доставить им надежный приют и защиту. Из всех куриных пород перепел самый маленький, но все же и он, конечно, не чета жаворонку, и требуется довольно высокая трава для того, чтобы он мог в ней спрятаться. Перепел – настоящая полевая птица; он любит хлебный корм и хлебные поля, особенно засеянные просом, но водится также во множестве и в настоящих степных местах, где иногда на далекое расстояние нет и помину пашни; в таких местах перепел питается травяными семенами и разными мелкими насекомыми.
В травянистых степях, в цветущих лугах и широких хлебных полях проводит перепел большую часть своей жизни: здесь, среди густых трав и хлебов, перебегает он, в поисках корма, с места на место, здесь спит и прячется от врагов, здесь же, под защитой тех же трав и хлебов устраивает перепелка свое гнездо и выкармливает свой выводок.
Перепел ведет скрытную жизнь среди трав и хлебов и выходит из них только в полдень для того, чтобы погреться на солнце и покупаться в песке; всего деятельнее перепела в утренние и вечерние сумерки.
Большую часть жизни проводит перепел на ногах; бегает он отлично и его походка очень легка и красива; он и прыгать может очень высоко, а когда он чем-нибудь взволнован или напуган, он премило поднимается на кончики пальцев и стоит так, вытянув шейку и вытянувшись вперед всем тельцем.
Перепел не только бегает проворно, но и летает очень быстро, когда он еще худ и легок. На лету он очень шумит крыльями; но летать перепел не любит и с земли поднимается очень неохотно, в случае же опасности он старается скорее скрыться на бегу, чем подниматься на крылья.
Если его застигнуть врасплох на открытом месте, он старается как можно плотнее прижаться к земле, да если его и заставить взлететь, он опять-таки чаще всего норовит скорее опуститься на землю и прижаться к ней, надеясь, вероятно, на то, что его пестрое оперение, слившись с землею и окружающими его травами, всего лучше скроет его из глаз испугавшего его человека.
Раньше Иванова дня редко удастся найти гнездо перепелки, большею же частью они строят свои гнезда в середине и даже лишь в конце июля месяца; перепела не живут семьями, как тетерева, рябчики и другие куриные птицы; самка и самец сходятся вместе очень не на долго, и как только перепелка сядет на яйца, перепел оставляет ее и начинает снова свою одинокую, бродячую жизнь.
Гнездо свое перепелка прячет очень хорошо; это просто небольшое углубление в земле, искусно скрытое между высоких трав или хлебов и незатейливо выложенное соломинками; в такое гнездо перепелка кладет от 8 до 14 буровато- или зеленовато-желтых яиц, с мелкими и крупными темными пятнами. Едва вылупившись из яиц, птенцы тотчас же становится на ножки и убегают за матерью; в первое время мать водит их всюду за собою и заботливо учит их отыскивать пищу, состоящую из муравьиных куколок, разных личинок и мелких насекомых. На ночь и в случае опасности перепелка криком сзывает своих птенцов под крылья.
При таких заботах матери, птенцы растут и крепнут так быстро, что уже на второй неделе своей жизни они начинают подниматься на крылья и перелетать с места на место, а через шесть недель уже становятся совсем взрослыми и, покинув мать, разбегаются во все стороны.
Как только начинают поспевать хлеба, перепела сбегаются со всех сторон к ним и постоянно около них держатся. На таком привольном и сытном корме они с изумительною скоростью жиреют и тогда особенно неохотно поднимаются на крылья.
Перепела очень лакомы до проса, и когда жнется десятина с просом, то часто при каждом взмахе серпа вылетает по нескольку перепелов; но такое многочисленное сборище перепелов сбегается обыкновенно только по вечерам перед заходом солнца, тут же остается на всю ночь, а днем рассыпается врозь, во все стороны, скрываясь в окружных межах и степных луговинах. Когда хлеба сожнут, перепела продолжают кормиться по жнивью, забиваясь нередко в снопы, особенно под кучки еще не связанного проса. Они продолжают посещать даже и те десятины, с которых хлеб уже свезен и подбирают там наточившиеся из колосьев переспелые зерна.
Так проходит весь август и даже первые числа сентября; но тут перепела начинают заметно уменьшаться в числе и к половине сентября иногда и вовсе пропадают. Морозы или холодное ненастье, разумеется, ускоряют, а теплая погода – замедляет их отлет. Многие перепела улетают от нас не особенно далеко, зимуя в Южной Европе, но большинство их улетает в Африку. Хотя перепела и хорошо летают, они все же предпочитают лететь с легким попутным ветром; если же ветер дует им навстречу, они спешат опуститься на какой-нибудь остров, хотя бы на скалы или голые, песчаные места.
Нередко они опускаются даже на палубы судов и лежат на них некоторое время в полном изнеможении. Говорят, что иногда сильная усталость заставляет их даже опускаться для отдыха на волны, и многие из них, конечно, погибают при этом.
Во время перелета они в огромном количестве поселяются в Южной Европе и в Северной Африке, и тогда на них начинается ужасная, жестокая охота. Многое множество перепелов погибает в это время: их убивают целыми сотнями тысяч.
