Размножение птиц в неволе и в природе
Интереснейшее исследование с подробным описанием работы кружка юных биологов Московского зоопарка под управлением П.А. Мантейфеля. Ребятишки помогали разнообразным птицам почувствовать себя в неволе как дома, свить гнездо и воспитывать потомство. Нужно отметить, что на тот момент практически никакие птицы в условиях зоопарка не размножались. Юннаты создали для них условия, близкие к тем, которые привычны птицам в дикой природе: строили дуплянки для попугаев, привозили из Царицыно огромные высокие кочки для водоплавающих птиц, даже посадили ёлочку для снегирей. Их усилия увенчались успехом.
Этот рассказ можно читать и перечитывать много раз, настолько увлекательно он написан. Как поэтично описывается наступление весны! Как талантливо умеет автор двумя-тремя определениями описать все главные особенности того или иного животного! Как переживает читатель вместе с юннатами за судьбу многочисленных птиц! И вот: в камнях, заботливо уложенных так, чтобы внутри оставались маленькие пещеры, обустроились казарки и через месяц вывели на воду своих зелёненьких гусят. Царицынские кочки поросли осокой, которая словно ширмой закрыла ямки, специально устроенные под кочками, и там поселились чирки, кряквы, нырки, шилохвости, многие другие виды уток, которые ещё никогда не устраивали гнездовий в зоопарке. И тоже через 28 дней их потомство покрыло пушистыми комочками все болотца в зоопарке. А на ёлочке вывели птенцов снегири. Далее юннаты не стали почивать на лаврах, они помогли гнездованию многих птиц: глухарей, тетеревов, соловьёв, зябликов и других. Вот только орлам были необходимы такие высокие деревья, которых в зоопарке не было.
В Московском зоопарке много зеленых австралийских волнистых попугайчиков, которые живут в большой сетчатой вольере. Эти изящные и подвижные птички наполняют воздух веселым щебетанием. На своей родине, в Австралии, они выводят птенцов в дуплах деревьев и никогда не строят открытых гнезд, как например, наши зяблики, дрозды и многие другие. И в зоопарке австралийские попугайчики начинали откладывать беленькие яички только в маленькие скворечники, если их развешивали в вольере. Ни в каких других поставленных гнездах, кроме скворечников и дуплянок, попугайчики не размножались.
Мы провели такой опыт: в самый разгар кладки яиц сняли и убрали все эти дуплянки, полагая, что начавшееся размножение не остановится и птички будут откладывать яйца на пол клетки. Но этого не случилось. Как только скворечники были удалены, образовавшиеся пары попугайчиков разошлись и несение яиц прекратилось. Вновь развешанные скворечники вызвали вторичное оживление: птички опять разбивались на пары, несли яйца, насиживали их, а через 16 дней из яиц вылуплялись беспомощные голые птенчики, которых кормили оба родителя отрыжкой из зоба.
Один из юных биологов спросил:
— Не потому ли не размножается в зоопарке большинство птиц, что здесь не хватает для них тех условий, в которых разные птицы устраивали гнезда в природе тысячелетиями? Не образовалась ли у них такая врожденная реакция на определенные условия среды, которую И. П. Павлов назвал «безусловным рефлексом»?
— Чем гадать, — сказал я,—давайте создадим эти особые условия для тех птиц, которые годами живут в зоопарке и все же упорно не размножаются.
Закипела работа: ребята подвозили к берегу пруда камни и укладывали их в виде нагромождений, оставляя свободными пещерки с углублениями на дне. На болото новой территории они привезли с царицынских прудов много высоких осоковых кочек и укрепили их на отмелях. В вольеру снегирей посадили густую, довольно высокую елочку, не украшенную еще яркой зеленью новых побегов. Преобразованные участки зоопарка стали теперь напоминать те или иные естественные условия, в которых не размножавшиеся в зоопарке птицы устраивали гнезда на воле. Все с нетерпением ждали разгара весны. Наконец она наступила. Увеличились дни, и зазвенели в небе песни жаворонков. С юга полетели оживленные стаи птиц. Треугольниками высоко над городом проплывали журавли, а по ночам слышались странные, но мелодичные посвисты пролетных куликов, спешивших в тундру. И вот взволновались в зоопарке белощекие казарки. Они были привезены несколько лет назад с берегов Норвегии, но ни разу с тех пор не выводили в неволе гусят. Теперь их головы были обращены на север; с разбега пытались они подняться с воды, но пролетев немного бочком, беспомощно опускались на пруд: им мешало лететь крыло с подрезанными маховыми перьями.
Через две недели пролет водоплавающих птиц кончился и белощекие казарки успокоились: они чувствовали себя как бы прилетевшими в новые края. Только после этого они разбились на пары и начали занимать подходящие для гнезд ниши в каменных горках. Самцы не подпускали друг друга к тем местам, где хлопотали над устройством гнезд их самки. Из тихих, робких и молчаливых казарки превратились в крикливых и драчливых и успокоились лишь тогда, когда все гнезда были заняты. Наконец самки сели на яйца, а самцы стояли у своих гнезд и храбро защищали их от вторжения чужих птиц. Через 28—29 дней вывелись птенцы и на воде появились пары белощеких казарок, около которых плавало по 4—5 зеленоватых гусят.
Когда по краям кочек в болоте зоопарка подросла осока и, как ширмами, закрыла внутренние участки с устроенными там ямками, этими местами заинтересовались утки: кряквы, чирки, шилохвости, красноголовые нырки, хохлатые чернети и некоторые другие виды, никогда ранее не гнездившиеся в зоопарке. Прижимаясь к воде, они как бы вползали незаметно внутрь кочки, выщипывали из брюшка пух, устилали им ямку и начинали нести яйца.
Через 24—28 дней после начала насиживания «болото» зоопарка покрылось многочисленными выводками уток разных видов.
Не осталась без внимания и густая елочка; в ней искусно свили гнездо снегири из веточек, сена и пуха птиц, живших в этой же вольере.
Продолжая изучать условия, необходимые для размножения птиц в природе, мы искусственно создавали их в зоопарке. Таким образом удалось заставить размножаться зябликов, соловьев, тетеревов, глухарей и многих других птиц. Только для орлов и прочих хищных птиц, гнездящихся в природе на высоких деревьях, нельзя было создать подходящих условий в зоопарке. Кроме того, ограниченные возможности полета лишали их должной тренировки, без которой слабеет мускулатура и нарушается работа всех внутренних органов. Опыт показал, что с сильно подрезанными крыльями в зоопарке не размножаются обычно красные утки (огари) и другие птицы, лишенные тренировки в полетах. Редко приходилось видеть нам в природе нарушение хотя бы отдельными птицами условий гнездования, характерных для всего вида.
Поэтому я был удивлен, увидев однажды в пустыне гнездо орла-могильника на земле, тогда как обычно ой вьет его на высоких деревьях. Приподняв огромную кучу палок и костей, из которых было устроено это гнездо, я увидел под ними раздавленное дерево саксаула. Мне стало понятным, что по существу и этот орел не изменил привычек (рефлексов) своего вида. Видимо, первоначально он свил гнездо на дереве, где и выводил орлят много лет, ежегодно достраивая гнездо новым материалом. Наконец оно стало настолько тяжелым, что раздавило это ломкое пустынное дерево, и орел со своим гнездом очутился на земле.
Кроме непосредственных и обязательных гнездовых условий, есть и другие, от которых зависит успех размножения птиц. Так, например, грачи гнездятся обычно большими и тесными колониями. В зоопарке они ни разу еще не размножались, так как, кроме гнезда, им требуется, видимо, крик, шум крыльев и близость других особей, чтобы возник порыв к размножению. Это необходимо также береговым ласточкам, розовым скворцам и другим птицам, гнездящимся колониями.
Одиночные птицы в природе питаются, как правило, около своих гнезд, поэтому они не вьют их близко одно от другого. Необходимые дистанции устанавливаются самими птицами; этот процесс сопровождается обычно ссорами между парами, для каждой из них сохраняется кормовая площадь.
Колониальные же птицы: грачи, чайки, кайры, ласточки и другие — за кормом улетают далеко и не зависят от обилия пищи около гнезда. Велик охотничий район и у хищных птиц, так как их добычу на маленьком участке добыть трудно.
Необходимо изучать условия гнездования разных полезных птиц, охранять подходящие для них места и не ограничиваться весной развеской одних только скворечников, в которых гнездится лишь небольшое числа видов птиц-дуплогнездников.
П.А. Мантейфель, 1937 год
Комментарии ()