Разноплеменная семья
Московский зоопарк после выхода в свет книг П.А. Мантейфеля о деятельности юных натуралистов и о результатах постоянно проводимых ими опытов довольно часто получал письма из разных уголков нашей необъятной Родины. Люди писали о тех случаях, которые происходили с ними при общении с дикими и домашними животными. По следам этих писем и получился рассказ о том, как обыкновенные домашние кошки принимают чужих осиротевших малышей. Новорождённые хорьки, цыплята и даже крысята были воспитаны кошкой так же, как родные котята.
В зоопарк как-то раз принесли четырех крохотных слепых хорьков. Мы отдали их на воспитание домашней кошке, у которой незадолго до этого появились котята. Юные биологи зоопарка, зная, что звери гораздо больше верят чутью, чем зрению, взяли тазик с водой и выкупали всех котят; потом той же водой намочили хорьков. Затем всех вместе — и котят и хорьков — подложили под кошку. Та сначала насторожилась, но так как от купанья в одной воде от хорьков пахло котятами, кошка приняла подкидышей и облизала их не менее старательно, чем котят.
Шли дни. Приемыши росли и играли с котятами под постоянным присмотром заботливой мачехи. Так появились в зоопарке совершенно ручные хорьки. Они никогда не уходили далеко от своего помещения, хотя при виде чужих людей всегда шипели и норовили куда- нибудь скрыться, но немедленно прибегали на зов юных натуралистов и по-особому ласкались к ним. Если кошка приносила мышь и тихим мурчаньем сзывала потомство к «обеду», хорьки всегда оказывались на месте первыми и завладевали добычей. Случилось раз, что из своей вольеры вылезла лисица и стала подбираться к играющим хорькам. Неизвестно, чем бы закончилась эта охота, если бы кошка вовремя не заступилась за своих приемышей. Выгнув спину, она самоотверженно бросилась и угрожающе встала перед лисицей, заслонив хорьков.
Немного позднее нам представился случай провести другой интересный опыт. Раскапывая крысиную нору, юные биологи нашли гнездо, в котором спали девять маленьких слепых крысят. Мы взяли одного крысенка и принесли его кошке, у которой недавно появились котята. Кошка сразу насторожилась и приготовилась схватить крысенка зубами. Пришлось сейчас же взять его обратно. Так же, как и в предыдущем случае, мы выкупали в одной воде котят и крысят. Потом подложили их всех под кошку. Мокрые котята пищали, волнуя материнские чувства кошки, которая заботливо вылизала не только своих детенышей, но и крысят, которые после купания пахли котятами. Кошка приняла голых подкидышей, несмотря на то, что они были втрое меньше пестрых котят.
Посетители зоопарка постоянно толпились у клетки в которой жила столь необычная семейка, и многие говорили, что кошка скоро «одумается» и съест, наконец, своих воспитанников. А одна старушка подошла посмотрела и плюнула:
— Тьфу ты, господи, до чего кота испоганили!...
Мы отнюдь не были согласны с мнением старушки и очень радовались успешности опыта. Крысята подросли; они не чувствовали никакого стеснения в компании мачехи и ее котят. Правда, выжили не все девять, а только пятеро, но зато они были самыми сильными, выносливыми и наиболее приспособленными к жизни. А погибли те, которые были послабее и у которых рты оказались недостаточно развитыми для того чтобы забрать кошачий сосок. Между котятами и приемышами кошка не делала никакого различия — она одинаково заботилась и о тех и о других. Далеко отходивших от нее крысят кошка бережно хватала зубами и тащила обратно в корзинку. Со временем крысята стали взрослыми крысами, они по-прежнему жили в мирном соседстве с мачехой - кошкой, которая падала иногда на спину и играла с ними.
Но материнские чувства кошки идут и дальше. Однажды я получил письмо от жены железнодорожника Ванеева со станции Савино. Она рассказывала интересную историю воспитания кошкой цыплят. По несчастной случайности цыплята осиротели тотчас же после появления на свет. В этом возрасте им, кроме корма, необходимо еще и тепло. Его-то они и получали от тела кошки всякий раз, как начинали зябнуть. Пятерых только что вылупившихся из яиц цыплят Ванеева положила в ящик, где лежала кошка с котятами. Вопреки ожиданиям, Мурка с трогательной заботливостью отнеслась к цыплятам и нежно их облизывала когда те пищали. Из всех цыплят выжил только один петушок. С котятами у него была настоящая дружба, а кошка, которая часто приносила котятам воробьев или других мелких птиц, никогда не покушалась на жизнь своего приемыша.
В другом письме — из деревни Гари Свердловской области, рассказывалась еще более занятная история. На печке, в шапке, как в инкубаторе, ребята вывели из куриных яиц трех цыплят. У кого-то возникла мысль отдать цыплят на воспитание кошке Дымке, незадолго до этого родившей котят. Днем, в присутствии кошки, цыплят подложили к котятам. Дымка быстро обнюхала жалобно пищавшие желтые комочки и попыталась схватить одного из цыплят зубами. Но ребята нашлепали кошку, и та примирилась с необычным соседством. В первый день цыплята оставались при кошке под надзором ребят часа два, во второй — дольше. На третий день оставили цыплят при кошке и на ночь. Этот опыт вполне удался. Так прошло три недели. Цыплята спокойно спали между котятами, а кошка старательно их вылизывала, как и свое коренное потомство. Однако на четвертой неделе два цыпленка оказались мертвыми: их нечаянно задавила Дымка, слишком неосторожно развалившись в корзинке.
Обнаружив утром мертвых цыплят, дети выбросили их за амбар, но кошка скоро разыскала своих погибших питомцев, стала обнюхивать их, переворачивать с боку на бок; она то уходила, то вновь возвращалась, как бы приглашая их следовать за собой. Чтобы прекратить волнения кошки, пришлось закопать погибших пасынков Дымки в землю. Остался один цыпленок. Бок о бок с кошкой он прожил месяца два, пока не были розданы все котята. Но и потом эта дружба не прекращалась.
П.А. Мантейфель, 1937 год
