Саранча
Серия книг «Друг животных», 1909 г.
Говоря о жизни в степях, нельзя не вспомнить о саранче: там, на широком, вольном просторе живет она, кормится и плодится и появляется иногда в таком огромном количестве, что наводит ужас на всю округу, уничтожая на громадное пространство всякую растительность и превращая ее в голую пустыню.
У нас, в средней России, саранча не водится: наш климат слишком холоден и сыр для нее; но в южных и восточных русских степях ее хорошо знают.
С виду саранча очень похожа на большого толстого кузнечика, – недаром, она и приходится ему близко сродни; крепкая, широкая головка саранчи всегда опущена книзу, как будто постоянно ищет корма своими зоркими большими глазами, – да и много его надо этим громадным, сильным, острым жующим челюстям, готовым неутомимо работать весь день напролет, для того, чтобы прокормить это большое тело, дать силу этим длинным задним ногам с толстыми могучими бедрами, этим большим крыльям, защищенным от повреждений твердыми кожистыми надкрыльями!..
По земле саранча передвигается огромными прыжками; когда же корма на том месте, где жила саранча, становится мало, она поднимается на крылья и перелетает на другое место. Ее грузное тело пронизано воздушными мешками, и это делает его много легче.
Целыми огромными стаями летит тогда саранча, затмевая свет солнца, пока не опустится на другое место, чтобы снова заработать своими челюстями...
«Мы уже вставали из-за стола, – рассказывает один писатель, – как вдруг до нас долетели крики: «Саранча! саранча!» Хозяин мой побледнел, как человек, которого извещают о страшной беде, и все мы выбежали из комнаты.
В доме, в котором за минуту царила полнейшая тишина, поднялась страшная суматоха; раздались торопливые шаги, неясные голоса... Сбегались рабочие. Не теряя времени, все они принялись стучать палками, вилами, цепами и всеми металлическими орудиями, какие только попадались под руку, – в медные тазы, котлы, кастрюли. А пастухи громко затрубили в пастушьи рожки. Это производило страшный гвалт, невообразимо-нестройный концерт. Говорят, что часто бывает достаточно сильного шума для того, чтобы остановить саранчу и помешать ей опуститься.
Но где же были эти страшные насекомые? Я смотрел и не видел в жарком небе ничего, кроме надвигающейся с горизонта сплошной медной тучи, которая приближалась с шумом, напоминающим шорох тысячи веток леса во время бури.
Это и была саранча.
Страшные насекомые неслись сплошной массой и, несмотря на наши крики и шум, подвигались все ближе и ближе.
Туча остановилась, наконец, над нашими головами; на секунду по краям ее показались как бы отверстия; что-то заколебалось, оторвалось там, и, как первые градины, от массы отделилось несколько красноватых насекомых, отчетливо видимых в воздухе. Потом вся туча прорвалась, и частый град насекомых с шумом упал на землю. Насколько глаз мог окинуть окрестное пространство, все поля сплошь покрылись огромными толстыми кузнечиками, величиною с человеческий палец.
Тогда началось их истребление. Я услыхал шорох соломы, ужасный треск насекомых, которых давили. Рабочие принялись бороздить и переворачивать эту живую, копошащуюся почву боронами, плугами, лопатами. И чем больше давили насекомых, тем их казалось больше. Они кишели густыми слоями, запутываясь в траве своими длинными ногами. Те из них, которые были наверху, отчаянно подскакивали, кидаясь в нос лошадям, которых запрягали для этой ужасной вспашки. Через несколько времени на помощь рабочим явились солдаты. Вместо того, чтобы давить насекомых, солдаты принялись палить их. Они шли рядами, оставляя за собой длинные полосы пороху и поджигая его.
А между тем саранча пробиралась и в дом – через щели дверей и окон, через печные трубы. Насекомые ползали по карнизам, копошились в съеденных ими занавесках, падали, летали, карабкались вверх по белым стенам, на которых отражались их длинные тени.
За обедом пришлось обойтись без воды. Водоемы, колодцы – все было наполнено саранчой.
На рассвете следующего дня саранчи уже не было: она улетела. Но какое страшное опустошение оставила она позади себя! Передо мной не было уже ни цветка, ни травки; все было черно, съедено, выжжено!..»
Осенью самка саранчи делает в земле углубление твердыми придатками своего брюшка, кладет в сделанную ямку 50–60 яичек и обильно поливает их слизью. Земля твердой коркой прилипает к этой слизи, засыхает вокруг нее и образует оболочку вокруг яичек. И лежит в земле такая кубышка, пережидая зиму.
Много кубышек пропадет даром, – не мало в природе охотников до дарового корма: разные жуки, мухи и клещи ухитряются отложить свои яички в такие кубышки, прежде чем они затвердеют, и вышедшие из этих яичек личинки истребят яички саранчи, но все же большинство их в целости и сохранности пролежит до весны.
А весною из них выскочит целая резвая толпа маленьких тонкокожих детенышей саранчи, очень похожих на своих родителей, только гораздо меньше их и без крыльев.
Стариков-родителей нет уже на свете, они умерли осенью, после того, как самки отложили последние яички, детям не суждено увидеть их и поучиться у них уму-разуму, не на кого надеяться, и приходится самим заботиться о своем пропитании.
Недели две остаются они на одном месте, где появились они на свет, пока не съедят на нем всего дочиста, а потом пускаются в путешествие – пешком, так как у них еще нет крыльев. В таком виде их называют пешей саранчой.
Рано поутру, лишь только обсохнет на траве роса, трогаются они в путь: одна за другою поднимаются молодые саранчи, без толкотни, без сумятицы строятся их ряды, словно струйки воды, быстро семеня ножками, подвигаются они вперед; лавиной растут и растут их толпы...
Мало таких препятствий, которые могли бы теперь остановить их движение, только болото или большая река могут замедлить их равномерный бег, да и то ненадолго: пешая саранча отваживается переправляться даже через широкие реки.
Огромными толпами, не обращая ни на что внимания, бросаются они в воду, цепляясь друг за дружку. Саранчу нельзя назвать хорошими пловцами, но в воде гибнут они не так-то легко: карабкаясь друг на друга, поочередно выбираются они из воды, чтобы подышать. Пока одни отдыхают и дышат, другие погружаются в воду; то там, то сям быстрое течение реки отрывает от массы насекомых, уцепившихся за камни и отмели, целые комки, целые живые островки и уносит их в даль...
Много саранчи погибнет во время такой переправы, но полчища ее огромны, в них и незаметно убыли; передохнут саранчи, обогреются на солнце, обсушат крылья и двинутся дальше...
Время от времени во время своего путешествия молодые саранчи линяют; и с каждой новой линькой становятся все крупнее и прожорливее. Проходит и третья и четвертая линька. Молодые саранчи взбираются на высокие стебли растений, сбрасывают в последний раз свою шкурку и получают крылья.
Вот несколько штук саранчи уже расправили крылья и поднялись на воздух. Пример заразителен: не проходит и несколько минут, как уже целая туча саранчи несется по воздуху... Теперь еще меньше препятствий для ее передвижения: теперь ее не остановит даже море!
Так будет путешествовать саранча, пока не придет время их самкам класть яички; опустившись на землю, молодые самки примутся буравить землю брюшками и откладывать кубышки яиц, а там и умрут, спокойные за то, что род их не кончится вместе с их смертью...
