Шмель
Серия книг «Друг животных», 1909 г.
Весна. В воздухе, согретом теплым весенним солнышком, звенит песня жаворонка, жужжат мухи, пчелы вылетели из ульев. На полях, недавно обнажившихся из-под снега, расцвели первые цветочки. Верба покрылась мохнатыми головками, осыпанными цветочной пылью; отовсюду слетелись к ней насекомые: здесь и пчелы, и мухи, и жуки... На одной головке вербы, сплошь засыпанной желтой пылью, присел грузный шмель в своей черной с желтыми полосками шубке; он весь перепачкался в желтой цветочной пыли, но тем не менее весел и доволен.
Неподвижно спал он всю зиму, забившись куда-нибудь под кору дерева или зарывшись в груду сухих прошлогодних листьев, и в его маленьком тельце под мохнатой шубкой среди лютых морозов и вьюг жизнь спала и ждала только, чтобы с первым весенним теплом выглянуть на свет.
Снег весь сошел, и влажная земля покрылась свежей зеленой травкой, распустились деревья. Птицы вернулись на родину и весело хлопочут, строят себе гнезда и поют, не переставая, песни. Все работают, трудятся, всюду кипит жизнь. А наш шмель, неужели он один только сидит без работы? Нет, он тоже занят по горло, так что теперь его редко даже когда и увидишь. Весь день с раннего утра до позднего вечера проводит он в поисках укромного, тихого местечка, где можно было бы устроить свое жилище, где бы никто не потревожил его. Где он только не перебывал! Он ползал под сухими листьями, осматривал разные норки, ямки, побывал даже в каком-то гнилом пне, но везде оказались разные неудобства. И вот, наконец, после долгих и усердных поисков наш шмель облюбовал на лугу прекрасную покинутую кротовую норку. Много пришлось поработать шмелю над ней, чтобы сделать ее пригодной для себя, но зато норка вышла на славу. Весь в пыли рылся он в своей норке, расчищал и раскапывал ее, выбрасывал сор и расширял ее внутренность.
Своими острыми челюстями он вырывал стебельки моха целыми пучками и перетаскивал их в свое жилище. Он укладывал мох слоями на землю в самом дальнем конце норки и скоро устроил себе там мягкую подстилку. Потом шмель стал обкладывать мохом стенки и потолок своей норки. Это была самая трудная часть работы: мох плохо держался наверху, беспрестанно сваливался вниз, но наш терпеливый шмель с неутомимым рвением продолжал работу; тщательно прилаживал он одну былинку мха к другой, придавливал их к стенке, – одним словом, трудился за четверых. И труды его увенчивались успехом: он с радостью замечал, что его гнездышко начинает мало-помалу устраиваться, что былинки держатся твердо. Но не думайте, что все это скоро делается: целыми неделями работает иной раз шмель, прежде чем удастся ему устроить, как следует, свое жилище.
Наконец все трудности побеждены, стены, потолок и пол кончены, образовался мягкий, моховой шар, внутри которого так тепло и уютно, что прелесть. С двух сторон этого шара сделаны двери, то есть просто круглые отверстия такой величины, чтобы хозяин мог свободно пролезать через них. Одно отверстие выходит в норку, из другого можно выйти на поверхность земли по особому ходу, который выкопал шмель.
Для того чтобы потолок был крепче и не осыпался вниз, на голову хозяину, – наш шмель набрал цветочной пыли, смешал ее с медом и промазал этим липким составом весь мох на верху гнезда, точно оштукатурил его изнутри. Постройка окрепла, сделалась плотной и прочной.
Когда все было кончено, шмель еще раз прошелся по своему жилищу, осмотрел все, потом выполз наружу, расправил крылышки и с громким гуденьем полетел в поле. Долго пропадал он, а когда вернулся, вся его шкурка была измазана цветочной пылью. С веселым гуденьем опустился он на землю, пробрался в свое жилище и там выбросил, – так сказать, выплюнул из своего желудка всю цветочную пыльцу, смешанную с медом, которую он набрал в поле; образовался комочек коричневого рассыпчатого вещества, с приятным медовым запахом. Сложив свою ношу, шмель снова улетел на работу и скоро вернулся с новым запасом; так проводил теперь шмель целые дни. Для чего же собирал шмель эту пыльцу, к чему ему были эти коричневые комочки?
Для того чтобы узнать это, оставим на время нашего приятеля-шмеля и заглянем к нему в жилище через неделю. Если бы мы разрезали теперь один из коричневых комочков, которых так много теперь сложено у него в гнезде, то мы увидали бы, что комочек внутри пустой, и что в этой пустоте лежит несколько продолговатых белых яичек.
Значит, эти комочки – гнезда для шмелиных яичек; они служат не только для того, чтобы защищать заключенные в них яички, они послужат также и пищей червячкам, которые вылупляются из них. Эти маленькие белые червячки, как только они выйдут на свет Божий и увидят кругом себя готовый вкусный корм, так тотчас же начинают грызть окружающую их еду и питаются ею целые недели. Когда слой цветочной пыли сделается слишком тонким, так что еще немного и червячок выглянет наружу, шмель спешит к нему с новым запасом вкусной еды и складывает ее тут же, так что корм никогда не переводится у червячка. Теперь мы знаем, для чего наш мохнатый приятель собирал эти комочки: он оказался самкой и собирал их для того, чтобы положить в них свои яички.
Червячки живут в своих ячейках из цветочной пыльцы, едят вкусный корм, растут не по дням, а по часам, и вот через несколько недель такой жизни один из них выползает из ячейки и начинает строить себе шелковистую трубочку-кокон. Кокон этот он искусно и ловко плетет из паутинок, которые выпускает из кончика своего тела: целыми пучками тянутся они из него, червячок быстро обматывает их вокруг себя и скоро совсем скрывается под слоем этих паутинок. На месте червячка образуется продолговатый кокон, беловато-желтого цвета, закрытый со всех сторон. Внутри этого кокона личинка снимает с себя кожу, как чехол, и делается странным белым существом, на теле которого можно ясно различить головку с большими глазами и парой усиков, как у взрослого шмеля, лапки и даже крылья.
Это существо – куколка: она не может ни есть, ни двигаться; неподвижно лежит она, завернувшись в свое мягкое шелковистое одеяльце. Но вот через несколько дней оболочка куколки лопается у нее на спине, и из нее выходит шмель; шерстка у него мокрая, слипшаяся. Мать радостно помогает ему выйти на свет Божий; она облизывает его своим язычком, приглаживает лапками и вообще выказывает много нежности к своему новорожденному детищу. Проходит час-другой. Шубка молодого шмеля, вылезшего из норки на поверхность земли, высохла под горячими лучами солнца. Он в первый раз расправляет свои крылья, взмахивает ими и, покружившись немного над своим домиком, улетает в поле.
Но не думайте, что он улетел совсем из гнезда; хоть он и только что появился на свет, но уже знает свои обязанности, уже понимает, что должен помочь своей матери во всех ее трудах и заботах. Скоро он возвращается домой с запасом пыльцы и начинает так же, как и его мать, трудиться над починкой и надстройкой гнезда и вскармливанием детей.
Один за другим вылезают из коконов его братья, и семья шмелей все растет и растет, и все дружно участвуют в общей работе.
Их мать уже не помогает теперь им в этой работе; предоставив починку гнезда и уход за личинками и куколками своим детям, она всецело занялась теперь одним делом – кладкой яиц. Надо сказать, что во всяком шмелином гнезде, как и в пчелиной общине, есть шмели трех сортов: рабочие, трутни и самки; только выводятся они не сразу.
Все шмели, выходящие весною из ячеек, – рабочие.
С виду они совсем такие же, как и их мать, только мельче ее.
В конце июля в шмелином гнезде появляются и самки, но не такие большие, как их мать, построившая гнездо, а маленькие – не больше рабочих шмелей.
Они присоединяются к рабочим шмелям и начинают работать наравне с ними. Несут они и яички, из которых выходят трутни.
Трутни шмелей не такие ленивые, как трутни пчел и самцы муравьев: в первое время, пока они живут в родном гнезде, они тоже работают, сами добывают себе пищу, чинят и надстраивают гнездо и ухаживают за личинками. Позднее они улетают из гнезда с тем, чтобы уж больше не возвращаться в него; до самой своей смерти летают они тогда по окрестностям в поисках корма, перелетают с цветка на цветок и ночуют там, где застанет их ночь.
Наконец, в конце лета в шмелином гнезде появляются и большие самки, точно такие же, как и их мать.
Целый день кипит у шмелей деятельная работа. Едва забрезжит утро, как один из шмелей уже просыпается, вылетает из гнезда и, сидя у входа в норку, громко гудит: он будит своих товарищей; один за другим вылетают на его зов проснувшиеся шмели, расправляют крылышки и принимаются за работу.
Шмели приносят с поля не одну только цветочную пыльцу, а также и мед; кроме ячеек с червячками, в шмелином гнезде всегда есть ряд таких, опустевших от яичек, ячеек, до краев наполненных медом. Это запас шмелей на случай продолжительного ненастья.
С утра и до вечера хлопочут и трудятся шмели, не зная ни минуты покоя. Даже в облачные и пасмурные дни, когда другие насекомые так охотно прячутся в своих убежищах, и поздно вечером, когда дневные насекомые отправились уже на покой, можно увидеть шмеля, который, спеша набрать запас пыльцы, тяжело перелетает с цветка на цветок.
Мирно протекает жизнь шмелей в дружной работе, только иногда прерываемая какими-нибудь невзгодами или несчастьями. А несчастья-таки довольно часто обрушиваются на бедных шмелей; ведь у наших мохнатых приятелей так много врагов: птицы ловят их на лету, мыши, землеройки, свиньи, хорьки, ласки – все так вот и норовят разыскать их гнездо и полакомиться их личинками и медом. Даже муравьи, и те, как только узнают, что поблизости от их муравейника есть шмелиное гнездо, тотчас же начинают, незваные, непрошенные, толпами отправляться к ним в гости, таскают у них пыльцу и мед и даже поедают их личинок. Мало того, бывает, что в самых гнездах шмелей поселяются другие насекомые – паразиты, которые и принимаются уничтожать их запас и их личинки. Есть, например, такая муха – шмелевидная мохнатка, которая до того похожа на шмеля, что сами шмели не узнают ее и впускают ее в свое гнездо. А ей только того и надо: она откладывает в шмелиное гнездо свои яйца и улетает спокойная за свое потомство: ее дети не умрут с голоду, – вылупившись в шмелином гнезде, они начинают поедать запасы, сделанные трудолюбивыми хозяевами гнезда. Другое насекомое – немка – делает еще хуже: пробравшись в шмелиное гнездо, она откладывает свои яички прямо в ячейки личинок шмелей, так что из ячеек, за которыми так заботливо ухаживают шмели, выходят не шмели, а немки.
Да и на самих шмелях заводятся иногда крошечные паразиты – клещики, которые, питаясь их соками, страшно истощают их.
И даже среди самих пчел, к семейству которых принадлежат и шмели, есть одна такая порода, которая обижает шмелей; пчелы эти до того похожи на шмелей, что их так и зовут паразитными шмелями; эти шмели не могут ни строить гнезда, ни собирать пыльцы, которая так необходима им для вывода детей, ни добывать меда из цветов, – у них нет для этого никаких приспособлений, – и вот, вместо того, чтобы самим добывать себе корм, строить гнезда и выводить детей, они поселяются в гнездах шмелей и кормятся на их счет, а также откладывают свои яички в гнезда шмелей, и тем уж приходится волей-неволей брать на себя все заботы об их детях.
А человек – разве мало горя приносит он шмелям? Сколько шмелиных гнезд разорят люди! Когда настанет пора сенокоса и косцы пойдут по лугу, сколько шмелиных гнезд разрушат их острые косы, сколько волнений и горя причинят они шмелям! Один косарь выпьет мед из гнезда, а другой раздавит нечаянно ногой и все гнездо... Пожужжат, пожужжат бедные шмели, побродят вокруг своего разоренного жилища, да и примутся терпеливо снова строить гнездо, снова собирать мед и цветочную пыльцу.
А мальчишки, так те нарочно ходят отыскивать шмелиные гнезда, чтобы утащить и выпить их мед, да и не столько выпьют меда, сколько разорят гнезд и причинят горя бедным шмелям. А шмели даже и не ужалят обидчиков, только загудят грозно, летая вокруг них, точно хотят не допустить, напугать их этим.
Самая же последняя и страшная невзгода, которая каждый год обрушивается на бедных шмелей, – это дождливая осень с непогодами и суровая зима с ее снегами и морозами. Проходит лето, поля обнажились, цветы отцвели, небо все больше и больше хмурится, печальные летают шмели по уцелевшим еще кое-где цветам; многие из них давно уже умерли, других съели птицы, землеройки, мыши, – дружная община шмелей становится все меньше и меньше. Под конец от нее остается всего несколько больших самок.
Наступают холода, и они забиваются в разные укромные уголки, чтобы переждать в них суровые морозы и вьюги, а на следующую весну начать свою неутомимую работу.
