Трудная зимовка
В этом тексте видный учёный выступает не только как натуралист, гораздо более читатель ощущает его поэтическую сущность. «Оперение белее снега... Шея гордо изогнута» - и перед глазами как наяву встаёт этот зимний закавказский водоём с тихими заводями, и наполненные жалобными криками бескормные лебединые озёра. Читатель испытывает острую жалость к погибающим птицам и вместе с автором пытается понять, что произошло, почему каждый год лебеди зимовали здесь превосходно, а в этом году словно эпидемия у них началась. Птицы отощали, обессилели, даже летают с трудом и гибнут, гибнут... Биологи Московского зоопарка выехали по тревожному письму в экспедицию, чтобы определить причины такого бедствия.
Оказалось, что сама природа устроила этот непоправимый мор. Долгое время дули сильные ветра, и вода из водохранилища под его воздействием наполнила все водоёмы до критических отметок. Появились разливы на сотни и сотни метров. А повышение горизонта воды не даёт птицам доставать корм со дна! Слишком глубоко. Там, где свежий разлив, на дне вообще нет пищи — ни ракушек, ни улиток, ни насекомых. Лебеди умеют нырять, но зимой это требует большой отдачи энергии, а то, что они со дна достают, не пополняет потери сил. Выживали те, у кого шея оказалась длиннее. И, когда причина падежа была установлена, люди наверняка начали подкармливать обессилевших птиц.
По зеркальной поверхности тихой заводи медленно плывет красивая птица. Ее оперение белее снега, а длинная шея гордо изогнута. Таким изображают лебедя на картинах, таким он представляется каждому из нас. Действительно, это настоящая водоплавающая птица, и трудно даже представить ее вдали от воды. Между тем даже незначительное повышение уровня воды в тех водоемах, на которых зимуют лебеди, нередко влечет за собой их гибель. Именно так случилось однажды близ Ленкорани, в Закавказье. Под напором ветра уровень воды в заповедном Кызыл-Агачском заливе поднялся на двадцать — тридцать сантиметров. И менее чем за месяц зимовавшие там лебеди так отощали, что с трудом летали; некоторых из них люди ловили руками. Лебеди гибли десятками, сотнями. Из Ленкорани нам слали письма и спрашивали: что за причина такого бедствия? Ведь в прошлые годы эти птицы жили в заливе совсем неплохо.
Причины, понятно, могли быть разные. И для того чтобы выяснить их, мы поручили обследование залива группе юных биологов Московского зоопарка и студентам-охотоведам Московского пушио-мехового института, выезжавшим в Ленкорань для изучения Кызыл-Агач- ского заповедника. Приехав на место, они установили, что повышение горизонта воды лишило лебедей возможности доставать клювом дна мелкого залива. А на дне находились улитки, рачки, водные растения и другая их пища.
Голодовка заставляла лебедей нырять за кормом на дно залива, но это была нелегкая работа для птиц, имеющих столь малый удельный вес. Она требовала затраты такого большого количества энергии, что ее не могла восполнять пища, с трудом добываемая птицами. Постепенно лебеди истощались, слабели и гибли.
К чему же привело столь незначительное, казалось бы, изменение условий зимовки? К тому, что трудные дни разлива оказались гибельными не для всех лебедей. Подъем уровня воды меньше сказался на птицах, у которых шея оказалась несколько длиннее, нежели у большинства других лебедей. Благополучней переживали это бедствие и те, которые легче ныряли или перелетали кормиться в те замкнутые водоемы, в которых не поднималась вода.
— Позвольте! — могут нам возразить. — А разве лебеди не могли подплыть ближе к берегу?
Конечно, могли. Однако берега залива настолько низменны, что даже небольшой подъем воды заливал их на сотни метров. А так как прибрежная почва пустынна, то лебеди не находили на ней ничего съедобного, сколько ни шарили клювами в этих совсем неглубоких местах.
П.А. Мантейфель, 1937 год
