Уж
Автор: М.Н. Богданов, 1903 г.
Уж редко живет в наших жилищах, а попадается нам на глаза и того реже, потому что он тоже не дурак: он знает, что встреча с человеком грозит ему увечьем. Пройдите всю Русь из конца в конец: наверное, всюду вы услышите, что уж страшно ядовит, что укус его опаснее гадюки. Во многих местностях народ глубоко убежден, что, если уж укусит, одно спасение – кинуться скорее в реку. Но в том-то и дело, что и уж после нападения на человека тоже бросается в воду, а потому надо спешить, чтобы попасть туда раньше ужа; иначе, конечно, спасенья нет.
Все это – чистейшая басня. Уж не только не ядовит, но даже и укусить-то не может. Зубы его так мелки, что он не в состоянии даже оцарапать ими кожу человека. А терпит он напраслину за свою злючку-кузину гадюку. Если вы пересилите свое отвращение к змеиной фигуре ужа и познакомитесь с ним поближе, то, может быть, ваше мнение о нем совсем изменится.
Уж водится почти по всей Европейской России, в лесных и степных местах; но всюду он любит жить по берегам рек, прудов и озер, на болотистых лугах, по огородам, а изредка и в самых селениях. Около человека он поселяется редко потому только, что очень боится его, хотя житейские выгоды и привлекают его к человеческому жилищу.
Здесь ему сытно и тепло, как и другим захребетникам. Уж любит мелкую живность: мышей, птенцов маленьких птичек, которые гнездятся на земле, а пуще всего лягушек и жаб. Мышей на наших дворах не оберешься. В садах и огородах, по берегам рек лягушек и жаб множество, но мыши и жабы не могли бы привлечь ужа в жилище человека: его, большею частью, влечет сюда тепло. Забравшись на двор, уж поселяется обыкновенно под полом конюшен и хлевов, около навозных куч. Навоз, как известно, в самое холодное время сохраняет теплоту, потому что в нем происходит постоянное брожение. Эта-то теплота и привлекает ужа.
Подобно всем змеям, у ужа кровь холодная, поэтому с наступлением осенних морозов, чтобы не замерзнуть, он прячется в норы различных зверьков, заползает в дупла и под коренья деревьев, зарывается в гниющие, опавшие листья. Но русский мороз шутить не любит и губит ежегодно бесчисленное множество ужей. Чтобы спасти себя, уж старается забраться на зиму в такое место, где его не достанет мороз: в стога сена, в копны хлеба, в овины, в навозные кучи. Заботясь о себе, уж заботится также и о своем потомстве, поэтому весной он кладет своп яйца (от 15 до 30 штук) в кучу гниющих листьев или зарывает их в навоз.
Яйца ужа очень похожи на голубиные, но только у них нет скорлупы. Уж кладет их обыкновенно в июле или в начале августа в навоз или в гниющие листья для того, чтобы теплота навоза и листьев помогла развиться в них зародышам – маленьким, красивым ужаткам. Недели через три ужатки развиваются в яйце, совершенно подобно цыплятам, прорывают упругую белую оболочку, заменяющую скорлупу, выползают из навоза и отправляются отыскивать себе пищу.
Новорожденный ужонок – бойкая и красивая змейка, около четверти аршина длины; как только он обсохнет, в какой-нибудь час, полтора, его мягкий покров сделается таким же упругим, как и у старого. Первая забота ужонка – спрятаться хорошенько в траве. Это ведь сирота; это не глупый галчонок или воробьенок, которому отец и мать целые дни таскают пищу. Здесь не то: снесет уж свои яйца, зароет их в навоз – и кончены все его заботы о детях.
Бедный ужонок и в глаза не видит ни отца, ни матери. Прошел день, другой после того, как он выползет из яйца, голод дает себя знать, а где искать пищу, какая это пища, как ее добыть, – того никто не скажет ужонку. Сам ищи, сам догадывайся, кого можно съесть. Вот и ползает он в густой траве, хватает все, что движется, все живое. Сообразите сами, сколько он потерпит неудач. Схватит жертву не по силам – подавился, а то и головой поплатился; и вот из многочисленного потомства ужа в иной год не останется ничего, – все пропадут. Да, кроме того, на ужиное мясо тоже ведь есть охотники. В зеленой мураве лугов бродит колючий еж, самый страшный бич и истребитель змей. Молодым ужонком не побрезгуют также ни ласка, ни хорек. По сухим тополям, в лугах, сидят канючки – толстые, неповоротливые хищные птицы, для которых змеиное мясо – первое лакомство. Да всех врагов и не перечтешь. Надо подивиться, как еще водятся у нас ужи. Но, чем дивиться, лучше проследить, как живет уж.
Лишь только начнет падать лист с деревьев, уж забирается на зимовку. Мы говорили куда. Но вот зима приходит к концу. Те ужи, которые спрятались половчее в теплые, укромные места и которых не сгубил мороз, с наступлением весны, в апреле, просыпаются и вылезают наружу. Полусонные насекомые, улитки, выползшие погреться на солнце, доставляют ужу обильную пищу. Отогрелся на вешнем солнышке уж, собрался с силами, и вот кожица на его губах лопается, а затем эта кожа отстает от всего тела. Уж обвивается около какого-нибудь деревца или колышка и начинает лезть из кожи. Действительно, скоро старая кожа остается на земле в виде полупрозрачного чехла, имеющего форму ужа, а сам уж далеко. Дело в том, что уж, как и другие животные, линяет. Но линяние это особенное. Под старой, отжившей кожицей вырастает молодая, а когда она вырастет совсем, старая кожа лопается на губах, и через это отверстие уж вылезает, как из чехла. Молодая кожа блестит яркими красками, отливает глянцем, – словом, уж помолодел. Движения его быстры, аппетит после зимнего сна хорош, и он отправляется на промысел. Он прополз лугом, попробовал словить жучка, бабочку, – не удалось: ведь они тоже весной ловки и увертливы, в них тоже играет жизнь, разогретая вешним солнцем. Уж не унывает. Он знает, где его добыча.
Быстро, без шума скользит он к берегу пруда или болота. На самом берегу и в воде всюду раздаются задорные крики, это квакают толстые, большие зеленые лягушки. Им вторят травяные лягушки. Заунывно урчат жабы. Как немазаное колесо, поскрипывают жерлянки. Лягушечий концерт в полном разгаре. Вот на свесившихся ветках тростника солидно урчит старая лягушка. Увлеченная песнями товарок, она совершенно забыла о врагах. А из чаши зеленой береговой травы уже высунулась блестящая черная головка, с желтыми пятнышками на затылке. Глаза ее неподвижны, зато раздвоенный язык беспрестанно высовывается из полуоткрытого рта.
Схватил голодный уж лягушку за задние ноги и начал ее проглатывать. Экая ужасная пасть! Лягушка вдвое толще его, но не беспокойтесь, он не подавится, – рот его растягивается без труда; и вот лягушка постепенно пропадает в утробе ужа. Лягушка еще жива и из всех сил цепляется за тростник передними лапами; она кричит отчаянным голосом, но, увы, вся ее сила в задних ногах, а они давно проскользнули в глотку ужа. Широкая пасть постепенно подвигается все ближе к лягушечьей голове; вот и голова скрылась в этой пасти; еще минутка, исчезли и ноги... Лягушка постепенно подвигается по телу ужа через пищевод в желудок. Воля ваша, глядя на эту трапезу, я не желал бы быть ужом: до такой степени трудно и утомительно глотание. Силы оставляют ужа. С большим трудом, тихо и медленно переползает он в чащу травы и засыпает глубоким сном. Теперь он беспомощен и беззащитен; теперь он, в свою очередь, легко становится добычей всякого хищника, который любит ужиное мясо. Не ранее, как дня через два, через три, лягушка переварится в желудке ужа, и он снова отправится на охоту.
Так проходит все лето, да и вся жизнь ужа. Поселившись в наших домах случайно, он не может нам сделать прямо вреда, то есть укусить, ужалить. Он поймает несколько мышей за лето, чем окажет нам услугу, но зато съест также несколько десятков лягушек и жаб, которые нам безусловно полезны. Поэтому ни вредным, ни полезным ужа назвать нельзя.
Вреднее уж в другой среде. Если у вас есть пруд, озеро или сажалка, где вы разводите рыбу, предупреждаю вас, берегитесь ужа. Он отлично ныряет и плавает и может проводить целые дни в воде. Горе вашей рыбе! Уж в воде быстрее щуки, ловчее выдры. Если уж повадился в вашу сажалку, много молодых карасиков и других рыбок вы не досчитаетесь там.
Вот видите, вы привыкли думать, что уж ядовитый кусака, вы наслушались много басен о нем, а, в сущности, ужа-то и не знали. Я вам напомню эти басни.
Говорят, например, что уж сосет молоко у коров. Ведь это сущий вздор, и никто этого доподлинно никогда не видал. Мы теперь знаем, почему уж держится около хлевов. Ему нужна не корова, а теплый навоз, куда он приютит свои яйца. Станут убирать этот навоз, чтобы вывезти его в поле, попадутся на лопату яйца ужа, – ну, и целое происшествие. Мигом облетит деревню весть, что нашли петушиные яйца. Соберутся деревенские кумушки и начнут судить и тужить. Дело в том, что не только у нас, но и за границей, у немцев, французов, темный народ убежден, что перед крупной бедой или общественным несчастием петухи несут яйца, которые зарывают в навоз, и что из этих яиц выводятся змеи.
Эта суеверная басня, может быть, многие тысячи лет передавалась из поколения в поколение; никто не давал себе труда узнать, чьи это яйца, и за находку их не мало петухов поплатилось своими головами.
Комментарии ()