В путь-дорогу!

Серия книг «Друг животных», 1909 г.

 3786

За грибами, за ягодами да за разными другими летними потехами не заметили мы, как постепенно смолкали птичьи песни. Леса и рощи, поля и степи еще не пусты, еще много повсюду птиц, но теперь не услышишь больше их пения, теперь они только щебечут и суетятся, словно и разучились петь.

Многие даже скрылись куда-то: не видно стало кукушки, соловья и в помине нет, да и мало ли кого еще не досчитаешься. А между тем эти птицы еще у нас: они исполнили свое дело, вывели деток, воспитали их, осталось только самим перелинять, то есть заменить свое легкое платье новым, более теплым. Старые перышки одно за другим начинают выпадать; птице нездоровится, она делается вялой, нервной, боязливой и прячется в чаще, траве и листьях: она чувствует свою слабость и боится выдать себя не только песнями, но и писком.

В две-три недели все старые перья с птицы спадают, и вместо них вырастает новый пушистый наряд. У многих птиц этот новый наряд окрашен совсем иначе, нежели весенний: многие птички, которые весною были разодеты в пестрые красивые перышки, переменили их теперь на скромное осеннее платьице, тусклого серого или бурого цвета. Да оно и на руку птицам: весною и летом зеленые листья и трава дают надежный приют птице, как бы ярко она не была окрашена. Бесчисленные цветы, еще более яркие, чем ее перья, пестрят зелень лесов и лугов; юркнула птичка под куст или в чащу листьев, прикрылась цветком – и обманула хищника.

Совсем не то осенью. Побурели и прилегли травы, пожелтел и осыпался лист с деревьев, голо стало и в лесу, и в поле; не найти теперь приюта пестрой щеголихе птичке, а у врагов ее глаз зорок, значит, чем скромнее осенний наряд птицы, чем больше подходит он по цвету к желтому листу бурой отаве и почве, тем для нее лучше.

Переодевшись в осенний наряд, птицы снова делаются бодрее, суетливее. Линька очень ослабляет их, а когда она кончится, в них пробуждается такой аппетит, как у выздоравливающего человека. А между тем теперь найти корм не так-то легко; птицам приходится без устали хлопотать, чтобы отыскать себе пищу; да и спрятаться от опасности стало куда труднее, а враги не дремлют, их тоже одолевает голод; вот потому-то те птицы, которые весною и летом жили особняком, даже зачастую ссорились между собою, теперь встречаются как друзья; все чувствуют необходимость жить сообща, сообща добывать себе пропитание и начинают собираться в стайки.

Сойдутся две птички и как будто уговариваются промышлять сообща; пощебечут-пощебечут и полетят вместе; глядь – к ним примкнет третья, четвертая, живо сбиваются в десятки, десятки превращаются в сотни, – просто диву даешься, откуда только взялись эти сотенные стаи птиц. Стройно движутся эти стаи по лесам и полям, по лугам и равнинам. Вспугнешь стаю, – поднимутся и полетят все кверху, куда одна, туда и все птицы.

И каждая порода птиц летит по-разному; кто не видал, как летят журавли треугольником, как летят гуси углом в голубой вышине? Крикните погромче в высь; журавли в испуге замечутся в разные стороны, потом собьются в кучу и начнут подыматься все выше и выше, описывая круги и громко и беспокойно курлыкая. Вот поднялись высоко-высоко. Вожаки убедились, что опасности нет; в воздухе раздается их крик, – это они призывают товарищей к порядку; стая снова начинает строиться треугольником, а впереди летит опытный старый журавль-вожак... Куда же и зачем летят они? Они переселяются в другие страны.

Только немногие наши птицы остаются круглый год на одном месте и не улетают от нас на зиму в теплые страны; к таким птицам принадлежит большинство наших зерноядных птиц (воробьи, овсянки, снегири, клесты, тетерева и другие куриные птицы), многие хищные птицы, например, вороны, сороки, галки, или же такие, которые, как, например, синицы, умеют отыскивать себе пищу в самых скрытых уголках. Все это – так называемые оседлые птицы. Сюда же можно отнести и так называемых кочевых птиц, которые, выкормив птенцов, начинают стаями кочевать с места на место в поисках пропитания, не удаляясь однако слишком далеко от места своего рождения, куда они и спешат вернуться ранней весной.

Очевидно, стало быть, что птицы могут переносить наши зимние холода. Отчего же не остаются на зиму и остальные птицы? Почему предпочитают они пуститься в такое трудное и опасное далекое путешествие вместо того, чтобы перезимовать у нас?

А дело вот в чем: вы знаете, что одни птицы кормятся зернами, ягодами, древесными почками, другие – насекомыми, третьи, так называемые хищные птицы, – более крупными насекомыми, мелкими животными и падалью.

Зимою корм добывать вообще трудно, но птицы, питающиеся растительною пищею, все же могут раздобыть себе кое-что; снегири кормятся зимою главным образом рябиной и древесными почками; чижи, щеглы, чечетки поедают плоды березы и ольхи; чиж, кроме того, ест еще и семена хвойных деревьев, а щегол – семена чертополоха, ягодами рябины и разных кустарников кормятся щуры и свиристели; дятлы, которые летом питаются насекомыми, зачастую пробавляются зимою семенами хвойных деревьев; глухари, рябчики и тетерева питаются зимой березовыми почками и семенами, брусникой и ягодами можжевельника, а клесты так те даже и вовсе не чувствуют зимой недостатка корма, так как питаются преимущественно еловыми и сосновыми семенами, которых и зимою можно достать сколько угодно.

Не так трудно также перебиться у нас зимой и воронам и другим подобным птицам: вороны питаются падалью и всякой всячиной и всегда могут раздобыть себе что-нибудь съестное. Особенно легко добывать им пищу около людских поселений, где часто выбрасываются на двор всевозможные кухонные остатки. Воробьи, голуби и овсянки тоже держатся по зимам около человеческого жилья, подбирая здесь случайно просыпанные зерна, хлебные крошки и тому подобное.

Конечно, всем этим птицам приходится зимой частенько голодать; может быть, даже некоторые из них и погибают иногда с голоду, но все же в общем они могут еще как-никак просуществовать зиму.

Но что делать у нас зимой тем птицам, которые питаются исключительно насекомыми? Ведь зимой насекомых не отыщешь. Что делать также уткам, гусям, журавлям, куликам и другим водяным и болотным птицам? Ведь эти птицы не могут обойтись без воды; они ловят в воде рыбу, ищут в ней червяков, слизняков и насекомых, глотают лягушек. Зимой, когда реки, озера и болота скованы льдом, водяным птицам негде добыть себе пищи.

Всем этим птицам пришлось бы умереть у нас зимой голодной смертью, если бы они не искали себе на это время приюта в других более теплых странах, где они могут найти необходимый им корм. Как видите, птиц гонит от нас не холод, а недостаток корма.

Первыми улетают от нас те из насекомоядных птиц, которые питаются особой, излюбленной ими пищей, например, щурки, питающиеся пчелами и другими летучими перепончатокрылыми, кукушки и другие птицы, питающиеся гусеницами; за ними следуют соловьи, варакушки, горихвостки, славки, камышевки, пеночки и другие чисто насекомоядные птички. Они летят по вечерним и утренним зорям маленькими стайками, перебираясь из леска в лесок, где они прячутся на день для отдыха и кормежки. Позднее улетают скворцы, дрозды, журавли, гуси, утки; одни из них летят днем, с шумом и криком, другие пробираются, крадучись, по вечерам и ночам; для одних дорогами служат реки, путь других лежит по широким полям и степям, третьи стараются выбирать лесистые местности; некоторые птицы совершают свои путешествия бегом, как, например, птица коростель-дергач; лететь долго он не может, а бегать мастер; где нельзя бежать, там коростели поневоле поднимаются на воздух, же возможности опять опускаются на землю и снова целые сотни километров...

Большинство птиц совершают свои перелеты стаями, только очень немногие птицы, как, например, вальдшнеп, козодой, кукушка, предпочитают путешествовать в одиночку. В каждой стае есть несколько опытных старых птиц, которые уж не раз совершали подобные путешествия; они-то и ведут за собою всю стаю; они ведут ее по знакомым им дорогам; по их команде стая спускается на кормежку, водопой и ночлег. Устанет вожак лететь впереди стаи, его сменяет другой, третий; на остановках, пока все птицы заняты отыскиванием корма, вожаки по очереди стоят настороже, оберегая всю стаю. Вожаки не зря останавливают стаю на том или другом месте; они знают места, наиболее для того удобные, наиболее безопасные и богатые кормом.

Трудное и опасное дело птичий перелет; много опасностей, тревог и лишений ждет наших воздушных путешественников в их далеком пути! И хищные птицы и люди не прочь поживиться ими. Поэтому большинство птиц и предпочитают лететь ночью. Часто вечером какая-нибудь местность кишмя кишела птицами какой-нибудь породы, а на другой день там уже не увидишь ни одной птицы: все они улетели ночью; в другой раз наоборот: вечером о птицах и помину нет, а наутро вся местность оказывается полна ими. Это остановились здесь на дневку прилетевшие за ночь птицы.

Те птицы, которые летят днем, чтобы избежать своих врагов, летят особенно высоко над землей, иногда на высоте трех-четырех километров. На такой высоте их не достанет ни один ружейный выстрел, не нападет и хищная птица, высматривающая добычу сверху вниз на поверхности земли.

Иногда с неба доносится крик летящей стаи, а самих птиц и не видно, так высоко они летят; это если птицы мелкие, а крупные птицы с такой высоты кажутся просто точками; только по крику и можно узнать, какие птицы летят.

Кричат во время перелета большинство птиц; этими криками птицы по всей вероятности скликают друг друга, чтобы не растеряться в пути. Иногда летящая стая состоит из птиц разных пород; тогда птицы, которые летят молча, могут руководиться криком других птиц.

Огромная высота, на которой летят птицы, приносит им еще и другую пользу: чем выше поднимутся птицы, тем больше пространства могут они охватить глазом; человек с такой высоты наверное не различил бы дороги, но зрение у птиц гораздо зорче нашего, и они превосходно видят на таком расстоянии.

В ясные звездные, месячные ночи, когда вода, отражая свет луны и звезд, светится тусклым серебристым светом, птицы летят вдоль морей, рек и озер или же вдоль цепей гор, на которых снег блестит под лунным сиянием. В совершенно же темные ночи, когда все небо обложено тучами и не видно ни луны, ни звезд, птицы останавливаются и выжидают, когда опять засветят луна и звезды.

Быстрота, с которой летят птицы во время своих перелетов, изумительна, – в среднем птицы делают около ста километров в час, но бывает, что им приходится лететь и гораздо быстрее.

Всего труднее приходится птицам, когда они летят через море. Во время осеннего перелета птицы летят с передышками (весною птицы очень торопятся на свою родину и потому летят гораздо скорее, тогда они часто делают весь свой огромный путь без передышки), они летят большею частью только по ночам, а на день останавливаются, чтобы отдыхать и кормиться; но вот они добрались до моря; на далекое, бесконечное пространство перед ними простирается широкая водная гладь. Где же отдохнуть на пути птицам? Какая сила понадобится их крыльям для того, чтобы перенести их без передышки через это необозримое море воды?

Птицы стараются выбирать такую часть моря, где оно уже, или где на пути попадаются острова. Но все же и в таком случае им приходится пролетать огромные пространства вод, и тогда им приходится напрячь все свои силы, чтобы пролететь их как только можно скорее. И тогда птицы летят с неимоверною быстротою, делая по 200–300 километров в час.

И представьте себе, что с ними будет, когда во время подобного перелета их застигнет буря или гроза с ливнем и градом! Усталые и без того от долгого и быстрого полета, они не в силах бывают справиться с бурей и, измученные, обессиленные, падают в волны бушующего моря. После бури море выбрасывает на берег массы утонувших птиц.

Только самые сильные птицы выдерживают перелет через море во время бури.

Случается с ними и другая беда: бывает, что птицы отправятся в путь через море в светлую лунную ночь, а там, смотришь, соберутся тучи, поднимется туман и скроет все из глаз.

Но вот вдали заблестели какие-то огоньки. Это зажжены на море маяки – большие фонари на верхушках высоких башен для того, чтобы указывать путь кораблям в темные бурные ночи. Обрадованные птицы летят на огонь, не замечают толстых стекол фонарей и с разлету ударяются о них с такой страшной силой, что зачастую разбивают вдребезги толстые стекла и сами падают мертвыми... Много птиц гибнут подобным образом у маяка в темные, туманные осенние ночи; на одном маяке насчитали раз за одну ночь 1200 убившихся птиц, а сколько их еще утонуло в море!

Большое счастье для маленьких путешественников, когда на пути через море им попадется корабль: они могут тогда хоть ненадолго отдохнуть и понабраться сил; забыв об опасности, о страхе своем перед человеком, они опускаются всей стаей на корабль, покрывая сплошь все снасти и палубу, не обращая внимание на людей и доверчиво вверяя им свою судьбу.

Но вот наши птицы и добрались, наконец, до противоположного берега моря; усталые, измученные, опускаются они на твердую землю; в это время они так слабы, что их можно ловить прямо руками; а многочисленные враги их тут как тут, начинается истребление. Многие хищники и сами принадлежат к перелетным птицам и стараются приноравливать свои перелеты к перелетам мелких беззащитных птичек, следуя за ними и пользуясь во все время пути богатой добычей; ястреба подолгу останавливаются на тех островах, которые лежат на перелетных путях, и подстерегают мелких пташек, спускающихся сюда для отдыха.

От ястребов и других хищников не отстают и люди; они тоже во множестве ловят и убивают усталых беззащитных птиц на пути их перелетов, истребляя их целыми массами.

Так вот сколько труда, тревог и опасностей приходится переносить птицам для того, чтобы добраться до теплых, благодатных стран, где нет суровой северной зимы, где не грозит им бескормица, и для того, чтобы весною снова пуститься в такое же далекое, трудное и опасное путешествие назад на родину, к родным гнездам!