Ягуар
Сборник «Животные и их жизнь», 1908 г.
Статья по Ренгеру
Ягуар населяет тропическую и умеренную части Южной Америки; но нигде он не попадается так часто, как по течению рек Параны, Парагвая и Уругвая. Такому сильному размножению этих животных в тех странах без сомнения не мало содействовали многочисленные стада рогатого скота, пасущиеся на равнинах, и то равнодушие, с которым владельцы этих огромных стад относятся ко вреду, причиняемому им ягуарами; а так как самые большие, сильные и страшные ягуары попадаются по Паране и Уругваю, и так как в этих местах они наименее разнятся между собою по цвету и рисунку шерсти, между тем как в Парагвае и северной части Бразилии они далеко не так крупны и различия между ними выступают гораздо резче, то истинным отечеством этих хищников можно почти с уверенностью считать умеренный пояс Южной Америки между вышеуказанными широтами.
Наружность ягуара несколько тяжеловата и обнаруживает скорее силу, нежели ловкость; он далеко не так строен, как леопард или тигр; конечности и хвост по отношению к туловищу у него короче, нежели у этих кошек, вследствие чего и походка его несколько неуклюжа. Впрочем, в случае нужды, у ягуара является и ловкость в движениях, особенно у самки, которую за меньшие размеры тела природа наделила большею стройностью форм, за меньшую силу наградила ловкостью. Глаза у ягуара чрезвычайно подвижны, и ночью часто блестят; взгляд живой и дикий; всего лучше видит он в сумерки, ночью не так хорошо; яркий дневной свет его ослепляет. Обоняние у него, по-видимому, слабо, как у всех кошек, по крайней мере он чует пищу только на очень близком расстоянии; слух же, напротив, чрезвычайно тонок. Наконец, физическая сила его, в особенности в передней части тела, для животного его размеров чрезвычайно велика, так что ее можно сравнить только с силою льва или тигра.
В отечестве своем ягуар населяет лесистые берега рек и ручьев, опушки леса поблизости от болот, и низменные степи, поросшие травою и камышом. В открытом поле и в чаще обширных лесов он появляется редко, – только в том случае, когда перекочевывает из одной местности в другую. Ягуар не имеет определенного логовища и не устраивает себе берлоги: где застало его солнце, там он и ложится в тени деревьев или в высоких камышах, и лежит до самого заката. На добычу он выходит на рассвете или в сумерки или, наконец, в светлые лунные или звездные ночи, но никогда в полдень или в мрачную глухую полночь. В населенных странах он вскоре после восхода солнца уходит в свое убежище, которое и покидает позже, нежели в необитаемых местностях, где мне приходилось встречать не мало этих хищников даже часов в девять утра и вечером, когда солнце еще не вполне закатилось.
Пищею ягуару служат все млекопитающие животные, каких он только в силах одолеть, не ест только мяса себе подобных; по крайней мере ягуары, содержавшиеся в неволе и не брезгавшие ни кошками, ни собаками, не хотели и дотрагиваться до мяса других ягуаров. Азара нашел в испражнениях ягуара иглы дикобраза, а я, в его желудке, остатки крыс и агути, из чего можно заключить, что он охотится и на мелких млекопитающих. Кроме того, он подкарауливает в тростнике больших болотных птиц и очень ловко умеет вытаскивать из воды рыбу. Преследует ли он также кайманов, как уверяют некоторые, – это еще вопрос; мне же это, по многим причинам, кажется невероятным, и рассказы Гамильтона о борьбе, которую часто ведут между собою эти два животных, представляются мне просто сказкою.
Опытному охотнику нередко может представиться возможность наблюдать ягуара в то время как он высматривает свою добычу, в особенности по реке Парагваю. В этом случае он обыкновенно тихою и неслышною поступью пробирается вдоль берега, выжидая появления большой водосвинки или речной выдры. По временам он останавливается, как бы прислушиваясь, и внимательно осматривается по сторонам; но мне никогда не случалось замечать, чтобы им в этом случае руководило обоняние, – чтобы он по чутью отыскивал след дичи. Если он, например, заметил водосвинку, он с невероятною осторожностью старается незаметно подкрасться к ней; как змея, извивается по земле, потом на минуту снова останавливается, осматривает место, где находится его жертва, иногда обходит ее кругом, чтобы приблизиться с другой, более защищенной стороны. Если ему удалось подойти к добыче незаметно, он одним, редко двумя прыжками, бросается на нее, прижимает ее к земле, разрывает ей горло и уносит в чащу еще трепещущее в предсмертных судорогах животное. Часто, однако, его выдает треск сухих веток, которые ломаются под тяжестью его тела, – треск, возбуждающий внимание и моряков, когда они располагаются на ночлег на берегу; водосвинки же чуют его еще издали, и с громким криком бросаются в воду. Но уверяют, что ягуар и тут не останавливается в своем преследовании и хватает этих животных в самый момент погружения их в реку. Если же прыжок ягуара на добычу оказался неудачным, он тотчас же, как бы пристыженный, даже ни разу не оглянувшись, быстрыми шагами уходит прочь. В ту минуту, когда ягуар подкарауливает какое-нибудь животное, внимание его так сильно приковано к нему, что он вовсе не замечает того, что происходит вокруг; и даже не слышит довольно сильного шума. Если он не может незаметно подкрасться к добыче, он ложится в кустарнике и начинает сторожить, принимая в это время позу выслеживающей мышь кошки, когда она вся пригнется к земле, ежеминутно готовясь сделать прыжок, и жадно измеряет взором предмет своей кровожадности, беспрестанно помахивая вытянутым во всю длину хвостом. Но ягуар не всегда преследует свою добычу; иногда он просто ложится в камыши на краю болота или на берегу ручья, и здесь спокойно поджидает, не пройдет ли какое-нибудь животное на водопой. Он никогда не сторожит на деревьях, хотя и прекрасно умеет лазить.
Жителям Парагвая ягуар часто наносит значительный вред, производя опустошения среди их стад. Особенно яростно преследует он молодой рогатый скот, лошадей и мул; того же, чтобы он, как рассказывает Азара, очень ловко переламывал этим животным затылочную кость, мне не приходилось наблюдать; не находил я также следов этого перелома и на умерщвленных им животных. Напротив, я всегда замечал, что ягуар, если ему в добычу досталось крупное животное, прямо разрывает ему глотку; более же мелких он умерщвляет, перекусывая им загривок. На волов и быков он нападает редко, только в случае крайности; они сами храбро выступают против него и обращают его в бегство. В Парагвае можно часто слышать рассказы про бои быков с ягуарами; уверяют даже, что быки в этом случае своею храбростью нередко спасали от смерти и людей. Даже коровы с успехом защищают против ягуара своих телят, хотя и получают при этом тяжелые раны. Рассказ о том, будто при приближении этого хищника рогатый скот становится в кружок, пропуская в середину телят, принадлежат к разряду басен. Напротив того, в эту минуту все стадо тотчас же убегает в открытое поле, остаются только быки, которые, с ревом взрывая землю рогами и копытами, храбро выступают против общего врага. Лошади же и мулы, неосторожно приблизившись к лесу, становятся легкою добычею ягуара. Первые еще делают попытки спастись, бросаясь во все стороны и стараясь убежать; мулы же приходят в такой ужас при одном виде врага, что остаются на месте, как пораженные громом, или даже, еще и не дождавшись нападения, сами падают на землю. Зато обоняние у них лучше, чем у лошадей; они, при благоприятном ветре, еще издали чуют врага, и таким образом могут заранее скрыться и избежать опасности. Одни только жеребцы, как говорят, защищаются против ягуара зубами и копытами, если он не успел еще первым же прыжком повалить их на землю.
Если ягуару удалось поймать маленького зверька, он тотчас же пожирает его целиком, со шкурою и костями; если же добычею его сделалось более крупное животное, как например теленок, лошадь и т. д., он отъедает только часть его, не отдавая предпочтения тому или другому куску; не ест только внутренностей. Наевшись, он удаляется в лес, обыкновенно не дальше, как на четверть часа пути, и предается сну. Вечером или на следующее утро он возвращается к своей добыче и отъедает еще часть ее, остальное же уже предоставляет коршунам. Больше двух раз ягуар не принимается за убитое им животное, до падали никогда не дотрагивается, а некоторые из них, раз насытившись добычею, даже и не возвращаются к ней более. Эти последние принадлежат к наиболее диким, – таким, которых уже не раз преследовали охотники. Если ягуар убил животное в некотором расстоянии от леса, он тащит его в кусты, как бы оно ни было тяжело; однако невероятно, чтобы ягуар, как рассказывает Азара, мог переплывать реку, держа в пасти лошадь; другой же факт, также приводимый Азарою в доказательство силы ягуара, совершенно верен, и я сам был свидетелем его. Именно, ягуар, напавши на двух, запряженных вместе, мул или лошадей, и убивши одно из этих животных, оттаскивает это последнее на большое расстояние, несмотря на сопротивление оставшегося в живых. Впрочем, тут, может быть, действует и ужас, охватывающий каждое животное при виде ягуара, и приводящий его в какое-то оцепенение.
Ягуар никогда не убивает более одного животного за раз, как это можно видеть и из вышеприведенного примера. Причина такой умеренности заключается, без сомнения, в том, что ягуар больше любит мясо животных, нежели их кровь, тогда как кугуар, другой вид американских кошек, предпочитающий мясу горячую кровь, часто в одну ночь убивает до двадцати и более овец.
Ягуар, живущий в пустынных местностях, боится человека: едва завидит его, он либо обращается в бегство, либо останавливается и смотрит на него с любопытством, но только издали. Во время нашего путешествия по необитаемой части северного Парагвая, нам встречалось не мало ягуаров, которые либо тотчас же убегали в чащу леса, либо садились у опушки его и совершенно спокойно смотрели издали на наш поезд. Вообще, не бывало примеров, чтобы в лесах, где люди не живут, а куда только приходят собирать парагвайскую траву, кто-нибудь был заеден ягуаром. Но те ягуары, которые живут в населенных местах или по берегам судоходных рек, скоро осваиваются с человеком и, во время голодухи, нападают и на него, а уже раз ягуар попробовал человеческого мяса, он предпочитает его всякому другому, и нападает на человека не только при случайной встрече с ним, а даже жадно разыскивает его. Так, на Паране, где водятся самые большие и сильные ягуары, ежегодно бывает по нескольку подобных несчастных случаев с неосторожными моряками. Говорят даже, что иногда ягуары оказываются на столько смелы, что ночью решаются приближаться к судам, привязанным к берегу, и уносят вывешенное мясо или собак, а раз даже смертельно ранили одного матроса. В Парагвае подобные случаи бывают редко, хотя, конечно, и там встречаются люди, которым, за свою неосторожность, приходится расплачиваться жизнью в когтях ягуара. Морякам, имеющим обыкновение, когда ветер для плавания неблагоприятен, располагаться ужинать на берегу, также иногда приходится терпеть от этого хищника; но подобные посещения непрошенного гостя большею частью оканчиваются благополучно, потому что, при малейшем шуме, люди спасаются на судно, ягуар же довольствуется куском мяса, которое жарится на костре, из чего видно, что этот хищник нисколько не боится огня, как это рассказывают про другие виды кошек; прирученные ягуары даже любят греться у печки, как домашние кошки.
Парагвайцы рассказывают, что иногда людям, которым приходилось встречаться днем с ягуаром, удавалось, в ту самую минуту, когда зверь уже готов был напасть на них, остановить его возгласом или пристальным взглядом. Так как подобное же явление было замечаемо и при столкновениях со львом и тигром, то очень возможно, что в основании этих рассказов и заключается истина: но я все-таки думаю, что в подобных случаях ягуар либо еще не знаком был со вкусом человеческого мяса, либо успел уже перед тем насытиться, а известно, что в этом последнем случае он, если его не раздразнят, ни на кого не нападает.
Относительно того, каким способом ягуар достает себе рыбу, рассказывают много басен даже в Парагвае. Так, говорят, что он, для привлечения рыбы, плюет на воду или ударяет по ней хвостом. Но один опытный охотник, которому я обязан очень интересными наблюдениями и советами, оказавшими мне не маловажную услугу во время моих путешествий, рассказал мне об этом совершенно иное, и я впоследствии мог лично убедиться в справедливости его слов. Однажды летним вечером, когда в воздухе стояла страшная духота и чувствовалось приближение грозы, я возвращался в лодке домой с охоты на уток. Вдруг проводник мой, индеец, заметил на берегу реки ягуара. Мы подплыли к тому месту, где он находился, укрылись за густые ветви ивы, спускавшиеся с берега, и стали наблюдать за ним. Он сидел, поджавшись, на мыске, образуемом берегом, около которого течение было быстрее сравнительно с остальною рекою, – у одного из таких местечек, где водятся хищные рыбы, и которые получили в стране название Дорадо. Взгляд его был пристально устремлен на воду, и он по временам нагибался вперед, как бы заглядывая в глубину. Так прошло с четверть часа. Вдруг он быстро протянул лапу, ударил ею по воде и так же быстро вытащил из нее большую рыбу. Следовательно, он ловит ее тем же способом, как и наша домашняя кошка.
Если в том месте, где поселился ягуар, по какой-либо причине истощится запас пищи, или же его станут чересчур преследовать, он покидает эту страну и уходит в другую. Перекочевки эти он совершает ночью. В это время он не боится пробираться по самым населенным местам, и если встретит по дороге отдельно стоящие хижины, он нападает на бродящих вокруг лошадей и собак, и уволакивает их с собою. Особенно охотно приближаются к жилищам старые ягуары, потому что знают, что около них легко добыть себе пищу. Во время подобных путешествий или в то время, как ягуар спасается бегством, его не останавливают даже очень широкие реки. Он отличный пловец и, когда плывет, держит голову и всю среднюю линию спины над поверхностью воды, так что его еще издали можно отличить от всякого другого плывущего зверя. Парагвай, через который можно переправиться не менее, как в полтора часа, он переплывает почти по совершенно прямой линии. Выходя из воды, он прежде всего осматривается во все стороны, потом встряхивает все тело и, наконец, еще каждую лапу отдельно.
Можно было бы подумать, что ягуара, в то время, как он плывет, не трудно убить; но он и тут еще страшен, и только очень опытные лодочники осмеливаются приблизиться к нему, потому что, лишь только он заметит, что его преследуют, или почувствует, что ранен, как тотчас же обращается против своих преследователей. Если ему удастся вцепиться когтями в борт лодки, он вскакивает в нее и бросается на охотников. В 1819-м году, я сам был свидетелем подобного случая во время охоты на ягуара, имевшей, к счастью, скорее смешной, нежели печальный исход. Дело происходило таким образом: от берега, противоположного тому, на котором находились охотники, плыл через реку ягуар; увидев его, трое из охотников, которые были моряками по профессии, несмотря на предостережения со стороны находившегося тут же парагвайца, бросились с заряженными ружьями в лодку, и направились навстречу зверю. Не дошедши до него пяти или шести футов, передовой прицелился в ягуара и нанес ему рану; но не успел он и оглянуться, как зверь уже зацепил когтями за борт и, несмотря на посыпавшиеся на него удары веслами и прикладами, влез в лодку. Морякам оставалось только броситься в воду и спасаться вплавь; ягуар же преспокойно уселся в лодке, которая и понесла его вниз по течению, пока, наконец, преследования со стороны других охотников не заставили его в свою очередь броситься в воду; он благополучно достиг ближайшего берега и скрылся.
Ежегодное разлитие рек и речек заставляет ягуаров удаляться с островов и лесистых берегов и приближаться к жилым местностям, где они и причиняют немалый вред людям и скоту. Во время сильных наводнений не редкость встретить ягуара среди селения или города, расположенного на нагорном берегу реки. В 1825 году, когда мы, во время половодья, пристали к берегу в Санта-Фэ, мы узнали, что, несколько дней тому назад, один францисканский монах, который должен был в это утро служить раннюю обедню, был растерзан ягуаром у самой церковной двери. Впрочем, посещение этим хищником какого-нибудь города не всегда ознаменовывается несчастиями с людьми, потому что лай сбегающихся для преследования его собак и стечение народа приводят его в такое смущение, что он старается спасаться бегством.
Каждый ягуар живет большую часть года в известной местности один; но в августе и сентябре месяцах они собираются парами. В это время чаще всего раздается их вой, который состоит из звука «ху», повторенного пять или шесть раз сряду, и слышится на расстоянии по крайней мере получаса пути; к другое же время ягуар иногда по целым дням не подает голоса, особенно, если не предстоит перемены погоды. Но если, например, северный ветер, дувший в продолжение нескольких недель, должен смениться южным, ягуары своим воем, продолжающимся иногда чуть не полночи, громко возвещают об этом событии. Парагвайцы, которые часто страдают ревматизмом и ломом в костях, и при каждой перемене погоды сильнее чувствуют боль, воображают, что то же ощущает и ягуар, и что он воет от боли. Не заключается ли, напротив, причина этого явления в том, что в этом случае в воздухе накопляется слишком много электричества, о влиянии которого на животных мы можем судить по нашей домашней кошке?
Самец и самка не долго остаются вместе, – много если четыре или пять недель, после чего они снова разлучаются. В это время они чрезвычайно опасны для человека, и хотя и не выходят вместе на добычу, но далеко не расходятся и, в случае опасности, оказывают друг другу взаимную помощь. Так, один из лучших охотников в Энтре-Риосе застрелил однажды на опушке леса ягуара-самку; но в ту же минуту из-за кустов выскочил самец и растерзал его.
Самка обыкновенно мечет по два, редко одного или трех детенышей, которые при рождении, как говорят, бывают слепые. В первые дни мать не отходит от них далеко, и всякий раз, как предвидит для них опасность, перетаскивает их в зубах в другое место. Вообще чувство материнской любви в ней, по-видимому, очень сильно, потому что она, в случае нападения на них, с яростью их защищает; если же кто вздумает похитить их, она в продолжение нескольких часов с воем преследует похитителя. Недель через шесть после рождения детеныши уже всюду следуют за нею; вначале они остаются в кустах, поджидая мать, пока она охотится; потом уже и они ложатся вместе с нею и подстерегают добычу. Когда они подрастут и достигнут величины обыкновенной легавой собаки, мать покидает их, но они все еще некоторое время не расстаются друг с другом.
В Парагвае и по Паране нередко воспитывают молодых ягуаров в домах. У меня самого их жило три. Но для того, чтобы возможно было приручить их, их нужно брать вскоре после рождения: иначе их уже трудно будет обуздать. У только что родившегося ягуара несколько шершавая, матовая шерсть; черные разводы по ней также еще не многочисленны; но на седьмом месяце он становится совершенно таким же, как и взрослые. Я кормил своих ягуаров молоком и вареным мясом; последнее им необходимо, потому что, если держать их исключительно на растительной пище, они не долго выживают, от сырого же мяса становятся очень злы. Они охотно играли со щенками и котятами, но особенно любили забавляться деревянным шариком. Движения их были легки, живы и очень напоминали кошачьи. К человеку, который ходил за ними, они скоро привыкли, даже искали его, когда он долго не шел, при появлении же его всякий раз выражали свою радость. Каждый движущийся предмет привлекает внимание молодого ягуара; он тотчас же пригибается к земле и начинает махать хвостом, приготовляясь сделать прыжок. Если он чувствует голод или жажду, или почему бы то ни было скучает, он, пока еще мал, издает особого рода мяуканье. Во время еды он ворчит, особенно если в это время к нему кто-нибудь подойдет, чего, впрочем, вообще следует остерегаться, – иначе и ручной ягуар легко может озлобиться. Воя он никогда не издает, даже когда ему исполнится несколько лет. Воду лакает, как кошка, и нужно постоянно наблюдать, чтобы у него не было в ней недостатка. В то время, как ягуар ест, он ложится на землю, придерживает мясо обеими лапами и отрывает от него по кусочку, несколько наклоняя голову на сторону, чтобы удобнее было действовать и коренными зубами. Кости молодых животных ягуар съедает вполне, по-видимому, без всяких усилий; длинные же кости старых только обгладывает и обгрызает у них суставный хрящ. Поэтому, рассматривая обглоданные кости какого-нибудь дикого или домашнего животного, по оставшимся на них следам зубов не мудрено решить, растерзано ли это животное дикими собаками, кугуаром или ягуаром. Наевшись, ручной ягуар любит разлечься где-нибудь в тени, и засыпает. Когда он сыт, он не так легко озлобляется, и тогда с ним можно играть. В это время мимо него может даже свободно проходить домашняя птица, как например куры и утки, которым в другое время приближаться к нему было бы не безопасно.
В Парагвае ягуаров никогда не держат в клетках, а просто привязывают на ремешке, прикрепленном к прочному ошейнику, где-нибудь на дворе или даже перед домом, у померанцевого дерева. Замечательно, что ягуар никогда не делает попытки перегрызть или разорвать привязь, к чему тотчас же приступают хищные животные из семейства собачьих. Моча и кал ягуара чрезвычайно вонючи, и он иногда, по обычаю кошек, зарывает их. Неприятный же запах распространяется и от дыхания ягуара, как это вообще можно сказать относительно всех хищных животных, только что снятая шкура, мясо и жир ягуара также вонючи. Тем не менее, два последних продукта употребляются дикими индейцами, живущими в Гран-Шасо, в пищу. Я сам видел, что они носят с собою горшочки с растопленным ягуаровым жиром и предлагают его публике, как напиток, а также употребляют его для натирания тела, надеясь этим средством сделаться такими же сильными и храбрыми, как этот хищник. На сколько остер запах жира ягуара, и как сильно боятся его остальные млекопитающие, доказывается тем, что лисиц, водосвинок и др. можно совершенно изгнать из той местности, где они поселились, если только намазать им хотя несколько деревьев, растущих по соседству. Даже привычные к опасностям лошади с ужасом отскакивают назад, если к ноздрям их поднести кусочек этого жира. Поэтому трудно поверить тому, чтобы лисицы, как рассказывает Азара, могли нападать на какого-нибудь зверя вместе с ягуаром, и потом вместе же разрывать его.
Молочные зубы у ягуара очень остры; я находил их уже у таких детенышей, которым могло быть не более трех недель от роду; но эти зубы на первом же году выпадают и заменяются постоянными. На девятом или десятом месяце ягуар достигает половины своего настоящего роста, по истечении же двух с половиною или трех лет он может считаться совершенно взрослым. Относительно продолжительности жизни ягуара в Парагвае не известно ничего положительного; мой приятель-охотник предполагает, что он может прожить лет двадцать; но я, судя по тому, как скоро растет ягуар, нахожу, что такого возраста ему достигнуть трудно. Конечно, в населенных местностях ни один ягуар не умирает естественною смертью; однако и там встречаются очень старые животные. Так, некто Лонгшан застрелил близ одной дачи, в четырех часах пути от Ассумпциона, старую самку, у которой кожа была вся покрыта наростами и зубы совершенно стерты, а задних коренных в верхней челюсти и вовсе не было. Тех ягуаров, которых берут в Парагвае прямо от матери, нельзя держать так долго, чтобы можно было судить, сколько они вообще могут прожить. Так как там, при таком жарком климате их почти невозможно, во избежание сильнейшей нечистоты, запирать в клетки, то они, едва достигнут третьего года, а иногда и второго, и почувствуют себя в полной силе, тотчас же спешат воспользоваться своим преимуществом в ущерб своему хозяину. Их, конечно, насколько возможно, стараются обезоружить, – спиливают им до самого корня резцы и клыки, и часто обрезают когти, но все напрасно: они все-таки остаются еще достаточно сильны для того, чтобы, и без этих орудий, наносить огромный вред. Я сам раз был свидетелем того, как один прирученный и обезоруженный таким образом ягуар, на которого даже без боязни садились верхом дети, в припадке злости одним ударом лапы повалил на землю ходившую за ним 10-ти летнюю девочку-негритянку, к которой он вообще был привязан, и хотел растерзать ее. Хотя мы все, конечно, тотчас же бросились на помощь ребенку и отняли его у зверя, однако он успел, хотя и беззубою челюстью, почти совершенно раздробить ей руку, и бедная девочка несколько часов не могла прийти в себя от силы удара. Ягуары-самки вообще несколько скорее осваиваются с неволей, нежели самцы. Пока животное еще молодо, его можно еще держать в известных пределах с помощью побоев; но позже уже трудно бывает добиться от него повиновения. Прочной привязанности к человеку, который за ним ходит, или к какому-нибудь, выросшему вместе с ним, животному, он не способен ощущать; чувства великодушия и благодарности ему совершенно чужды. Поэтому всегда рискованно выдержать это хищное животное на привязи, без всякой клетки, дольше одного года.
Раны, наносимые ягуаром, всегда чрезвычайно опасны, не только по своей величине, но и по своему свойству: так как зубы и когти у него не отличаются большою остротою, то, нанося рану, он в то же время производит сильный ушиб и разрывает мускулы, следствием чего, в том жарком климате, где он водится, и при совершенной недостаточности в тех странах медицинской помощи, всегда является столбняк. Доказательством того, какие раны может наносить ягуар одним ударом своей лапы, может служить следующий случай. Однажды один индеец, охотясь на берегу Парагвая, повстречался с ягуаром и пустил в него копье, но оно пролетело мимо; индеец, видя опасность, бросился к реку вниз головою; но берег был довольно высок и ягуар, в самый момент падения несчастного, успел подскочить к нему и вцепился ему одною лапою в голову так сильно, что содрал ему кожу со всей передней части черепа, так что лоскут ее повис на затылке. Однако индеец сохранил на столько силы, что переплыл широкую реку.
В Парагвае и по реке Паране за ягуаром охотятся только с целью истребления итого опасного хищника; мех его, который так высоко ценится у нас, там не имеет почти никакой цены, и употребляется разве только для того, чтобы покрывать ноги; но охота эта, по тому удовольствию, которое способно доставить сознание побежденных трудностей и опасностей, может превратиться в страсть, подобно охоте на серн в европейских Альпах, хотя охотникам большею частью и приходится оканчивать свою жизнь в когтях ягуара.
Самая отчаянная охота на ягуара производится следующим образом: охотник обвертывает левую руку до самого локтя овечьею шкурою и вооружается обоюдоострым ножом или кинжалом. Затем он берет с собою двух или трех собак и отправляется разыскивать зверя. Но ягуар не всегда тотчас же бросается на собаку; в таком случае охотник приближается к нему и начинает поддразнивать его словами и жестами; тогда ягуар одним или двумя прыжками бросается на него, затем, как наш медведь, поднимается на задние лапы и с ревом раскрывает пасть. В эту минуту охотник подносит обернутую руку к его передним лапам и, несколько наклонившись в сторону, вонзает ему копье в левый бок. Раненый зверь падает на землю, потому что уже не может более сохранять равновесие, и на него бросаются собаки. Если же первая рана оказывается несмертельною, он с быстротою молнии снова вскакивает на ноги, освобождается от собак и вторично бросается на своего врага, который наносит ему второй удар копьем. Я знал одного индейца из города Банды, который убил таким образом до ста ягуаров. Это был страстный охотник, но в 1821 году сам поплатился жизнью на одной из таких охот. Есть даже, как меня уверяли, на столько смелые люди, что решаются выходить на ягуара с одною дубиною. Говорят, что и они обвертывают себе левую руку овечьей шкурою, и в ту минуту, как ягуар хочет подняться, чтобы идти на них, наносят ему своею дубиною такой сильный удар по пояснице, что перешибают ему позвоночный столб, вследствие чего он уже не может подняться с земли. Несколько ударов по переносице доканчивают поражение зверя. Впрочем, этого последнего способа охоты я сам никогда не видывал, хотя все, что мне было сообщено о нем, не кажется мне невероятным, потому что мне приходилось наблюдать на многих ручных ягуарах, что одного, даже не слишком сильного, удара по пояснице достаточно, чтобы они, по крайней мере на несколько дней, охромели на задние лапы.
Самый обыкновенный способ охоты на ягуара в Парагвае следующий: на поиски за зверем отправляется хороший стрелок в сопровождении двух человек, из которых один вооружен копьем, а другой – вилами о двух зубцах; кроме того, он берет с собою от шести до десяти собак. Если зверь попадется бывалый, за которым уже не раз охотились, то он, лишь только завидит собак, тотчас же старается спастись бегством; большею же частью он приготовляется к обороне и влезает на дерево. В таком случае собаки обступают дерево со всех сторон и начинают лаять на зверя. Сделать нападение на него решаются только самые храбрые и опытные, но и те большою частью падают жертвою своей отваги, потому что ягуару ничего не стоит одним ударом перешибить любой из них спину или вспороть брюхо. Я убежден, что даже двадцати лучшим догам не справиться с взрослым ягуаром. Лишь только охотники заметят зверя, они все становятся рядом, стрелок помещается посередине, и целит ему прямо в голову или в грудь. Если выстрел удастся, собаки бросаются на него, валят его на землю и загрызают; но если пуля пролетит мимо или только слегка заденет ягуара, он со страшным ревом бросается на стрелка. Тут уж терять времени нечего: лишь только он поднимется на задние лапы, как тот из охотников, который вооружен пилою, протягивает ее к зверю; тот же, у которого в руках копье, подбегает сбоку и вонзает его ягуару в грудь, но тотчас же опять вытаскивает и приготовляется нанести второй удар, потому что, если охотникам и удалось опрокинуть ягуара на землю, он быстро опять вскакивает и бросается на своих противников, которые должны уже быть готовы нанести ему новые раны, пока он, наконец, не обессилит; подоспевшим же в эту минуту собакам уже легко прижать его к земле. В продолжение всей борьбы собаки стараются опрокинуть зверя, дергая его за хвост; только очень сильные из них решаются нападать на него и сбоку. Удар копьем должен быть наносим не спереди, а непременно сбоку, потому что грудь ягуара почти клинообразна, и кожа на ней соединяется с мускулами посредством рыхлой клетчатки, вследствие чего она очень подвижна; копье же, пущенное прямо, легко могло бы проскользнуть между кожею и ребрами. Следует также попытаться, как только ягуар повален на землю, тотчас же пригвоздить его к ней копьем, потому что он, хотя и проколот, легко может одним ударом лапы сломить рукоятку копья, как мне это самому удалось раз видеть, и если нет тут же на лицо другого копьеносца, а ягуар еще чувствует в себе некоторую силу, он может еще нанести значительный вред своим противникам.
Странно то, что ягуар, с которым собаки, конечно, справиться не могут, часто обнаруживает страх перед ними, и лишь только заметит, что они гонятся за ним, тотчас же влезает на дерево. В таком случае охотнику не трудно верно прицелиться в него; но если выстрел его окажется неудачным или нанесенная им рана незначительна, зверь мгновенно спрыгивает с дерева и с воем бросается через всю стаю собак на стрелка, товарищи которого и принимают его в штыки.
Эти последние должны быть опытные охотники, – иначе стрелок погиб. Поэтому люди, отправляющиеся на эту охоту только из любопытства, чтобы взглянуть на нее вблизи, должны быть очень осмотрительны и наперед удостовериться, что охотники, которых они будут сопровождать, действительно заслуживают полного доверия. Если бы не храбрость одного семнадцатилетнего юноши, я сам, может быть, попался бы в лапы ягуара, хотя и имел двух проводников, вооруженных копьями, но они струсили и отступили в ту самую минуту, как раненый мною зверь кинулся на меня. Защищаться в это время дубиною, штыком или саблею – нечего и думать, потому что стрелок не успеет еще и опомниться, как ягуар уже стоит перед ним с раскрытою пастью и страшным воем, протягивает одну лапу к его голове или плечу, другою же отклоняет занесенное над ним оружие. В такую-то минуту и покинули меня мои товарищи, которых я считал надежными, как молодой парагваец внезапно подскочил и нанес зверю сбоку смертельный удар копьем. Но и самые храбрые и опытные люди все-таки подвергаются опасности, охотясь за ягуаром. Так как местом борьбы обыкновенно бывает лес, то достаточно того, чтобы копьеносцу помешала какая-нибудь лиана или просто веточка, нанести верный удар, и ягуар тотчас же бросается на него или на стрелка.
Впрочем, на подобных охотах не всегда находится стрелок; парагвайцы решаются иногда нападать на ягуара с одним только копьем. В случае же, если ягуар влезет на дерево, они стараются набросить ему на шею петлю, которую постоянно имеют при себе, или наложить ее помощью расщепленной с верхнего конца палки, чему ягуар почти не противится. Раз петля накинута, один конец ее прикрепляется к подпруге лошади, зверь стаскивается с дерева и волочится в открытое поле, где ему накидывают еще петли на ноги. Затем всадники берут оба конца петли, тянут их в противоположные стороны и таким образом душат ягуара. Если ягуар сам попадется в открытом поле, его умерщвляют таким же образом, и это тем удобнее, что он, находясь вдали от леса и камышей, где бы он мог укрыться, старается спастись бегством и улепетывает огромными прыжками.
Есть еще способ убивать ягуара: как только заметят, что он растерзал быка или лошадь, охотник берет свое ружье, прячется на дереве вблизи растерзанного животного, и поджидает там, когда ягуар подойдет к нему во второй раз; тогда уже ему удобно стрелять в зверя. Но бывали, как говорят в подобных случаях, примеры, что ягуар, будучи только легко ранен, бросался за охотником на дерево и умерщвлял его. Иногда этих хищников ловят и в западни, которые устраиваются таким образом: только что растерзанное ягуаром животное обносится со всех сторон кольями, на которые сверху накладываются бревна в виде крыши, при чем оставляется только небольшое отверстие; в это отверстие вставляется дверка, которая, лишь только дернут за падаль, тотчас же закрывается. Ягуар безбоязненно подходит к западне, осматривает ее со всех сторон, наконец входит в отверстие, чтобы вытащить оттуда добычу, но в это время дверь захлопывается и он попадается в плен.
