Низко, едва не касаясь верхушек деревьев, над зоопарком проносится самолет, за оградой грохочет по рельсам трамвай, гудят, завывают сирены автомобилей. А в загонах и клетках никакого волнения. Став питомцами зоопарка, все животные очень быстро привыкают к городскому шуму, ко всяким резким звукам. Но замечательно, что звуки, которые в природных условиях обычно связаны с приближением опасности, всегда вызывают у диких животных волнение, даже у старожилов, воспитанных в зоопарке с первых дней рождения.
В одном из предыдущих рассказов мы уже говорили о том, что кто-то из юных биологов зоопарка взял беляка за уши и задние ноги, чтобы пересадить в соседнюю клетку. Заяц испугался и закричал. В тот же миг все лоси, до слуха которых долетел этот слабый писк, стали в страхе метаться по выгулам. Для них крик зайца был сигналом опасности: в природе так кричат зайцы, настигнутые волком.
Когда поблизости появляется ворона, она не вызывает особого страха у выводков дичи. Но отрывистое, тревожное карканье, с которым эта птица храбро вылетает навстречу хищникам, заставляет птенцов куропаток, уток, тетеревов быстро прятаться где только можно. И хотя ворона сама уничтожает какую-то долю выводков дичи, но большинство птенцов она все же спасает от гибели своим особенным криком, как бы предупреждающим пернатый мир о приближении опасных для них волка, лисицы, ястреба.
Если раздается характерный стрекот сороки, спешат схорониться даже крупные звери, так как обычно сорока тревожится, когда завидит в лесу человека. Тонкий, едва уловимый писк синичек тоже воспринимается всеми как сигнал опасности; и в это время не только певчие птицы, но даже глухари припадают к веткам, застывая на них без движения. Писк синичек предупреждает о приближении ястреба или сокола. Он спасает даже увлекшегося работой пестрого дятла, который по этому сигналу опасности вовремя избегает нападения, так как синички часто вертятся около его «кузницы».
Коршун начинает кружить над двором, где беззаботно копошится десяток желтых, пушистых неопытных цыплят. Завидев хищника, петух издает тревожное «кхуу», а затем и клуша — «кррыу», и вмиг весь выводок спешит укрыться в траву или под крыльями матери, Что заставляет цыплят искать спасения? Ведь им еще ни разу не приходилось испытать на себе мощную хватку когтей хищной птицы!
Многие-многие тысячи лет приходилось птицам защищать свою жизнь от врагов — пернатых или четвероногих хищников, и в этой борьбе выживали лишь те, которые наследовали от предшествовавших поколении различные полезные качества. В данном случае полезным явился рефлекс, вынуждающий птенцов искать спасения при первом же тревожном сигнале матери. Академик Иван Петрович Павлов называл такие рефлексы безусловными, так как они обязательно возникают каждый раз при определенных условиях и являются врожденной формой поведения.
Вместе с юными биологами зоопарка мы проделали опыт. В инкубаторе, где за 47 дней до этого были заложены яйца австралийского страуса эму, через два дня страусятам предстояло пробить скорлупу и появиться на свет. А пока что ухом можно было уже уловить их ровное, но еле заметное дыхание. Вынув яйца из инкубатора, мы положили их на стекло. Яйца лежали на месте, лишь едва заметно подрагивая. Тогда, подражая тревожному крику самца страуса, я издал короткий рыкающий звук:
— Бр-р-р...
Тотчас же яйца дрогнули и покатились. Это невылупившиеся еще страусята внутри яиц начали шевелить ногами, как бы спеша укрыться от «опасности».
— Как же так? — спросили меня ребята.— Ведь наши страусята развивались в инкубаторе и крика родителей никогда не слыхали?
— В том-то и дело! — ответил я моим собеседникам. — Услышав тревожный сигнал родителей, птенцы спешат поскорее укрыться не потому, что они уже побывали в когтях у хищников и приобрели таким образом жизненный опыт (условный рефлекс). Нет, это врожденный, безусловный рефлекс, передающийся по наследству. Он необходим для выживаемости потомства эму и является оборонительной реакцией птенцов, закрепленной в наследственности этих птиц естественным отбором. Описанный несложный опыт может проделать каждый желающий, взяв обычные куриные яйца за день-два до того, как из них должны вылупиться цыплята. Вся премудрость заключается в том, чтобы издать такой же крик, какой издает курица-мать в момент опасности. Результат получается тот же, что и с яйцами эму.
Но не одних птиц спасает вовремя поданный сигнал опасности. На него реагируют и многие другие животные, которые живут сообществами. Приведу еще несколько примеров.
Один натуралист-охотовед следил в Алтайских горах за сурками, которые щипали траву или грелись на солнышке. В сильный бинокль, из-за большого камня, он заметил, что к суркам направляется группа архаров — крупных горных баранов. Сурки никак не реагировали на них, а бараны, придя к центру расположения сурковой колонии, развалились на траве и скоро заснули, положив головы с полуторапудовыми рогами на землю. В обычных условиях архары не спят, а лишь дремлют, постоянно находясь настороже; они прядут ушами, поворачивают во все стороны шею и часто просыпаются. Здесь же бараны спали как убитые. Наконец, охотоведу пришло время покинуть свой пост. Показавшись из-за прикрытия, он попался на глаза суркам, и вмиг воздух наполнился резкими звуками — свистела вся колония. Архары вскочили по этому сигналу опасности и умчались вверх по склону. Видно, редко по-настоящему приходится спать этим диким животным, которых подкарауливают волки, барсы и другие хищники. Только среди сурков — верных сторожей — удается им отдохнуть как следует.
Однажды вечером я услышал тревожный крик черного дрозда: «чень-чень-чень...» как бы предупреждал он весь лес об опасности, медленно перемещаясь к опушке. Быстро и бесшумно зайдя с подветренной стороны, я занял лесную тропинку. Звуки приближались; можно уже было различить и «возмущенное» тиканье зорянки. Из-за поворота не спеша шел волк, «стреляя» по сторонам глазами, а птички перелетали за ним с ветки на ветку. Выстрел уложил разбойника, и лесной переполох скоро затих.
П.А. Мантейфель, 1937 год
