Синицы
Автор: А. Чеглок
Ни одна из птиц, не доставляла мне столько неприятностей как синица. С самого раннего детства и до сих пор они постоянно находят случаи устраивать мне различные каверзы!
Первое знакомство с синицами довело меня до слез. Я тогда еще не знал, что за птица синица, но сильно желал иметь у себя вообще какую-нибудь птичку.
Я долго копил деньги и наконец в один праздник пошел на базар. Много птичек увидел я в садках, но больше всех мне бросилась в глаза бойкая зеленовато-желтая птичка с черной полоской на груди. Она весело прыгала по жердочкам, лазала вверх ногами по потолку клетки и даже очень мило попискивала.
– Что это за птичка? – спросил я у птицелова.
– Синица, – ответил он.
– А она поет?
– Как же! Разве я стану держать непоющих птиц? Слышите, – она уж теперь начинает запевать, а через неделю в полный голос запоет.
– Сколько она стоит?
– Да для вас отдам за 20 коп. Купите, барчук, – останетесь довольны! Занятная птица! – расхваливал птицелов.
– Что-то как будто и я про синицу слыхал, – подумал я. Да вспомнил: не сули журавля на небе, – дай синицу в руки!
Значит, надо ее взять, не понимая значение пословицы, решил я и, по своей простоте, отдал 20 коп. птичнику. Клетки стояли недалеко, поэтому я взял в руки синицу и пошел купить клетку. По дороге я увидел бабу, которая продавала муравьиные яйца (личинки муравьев) и еще каких-то белых крупных червей. Этих червей она отсчитывала пятками и клала в коробочку какому-то господину. Я присел на корточках против нее и спросил, что это за черви?
– Гробачки (личинки бронзовки).
– А зачем они?
– Соловьев кормить.
Не успел я задать новый вопрос, как синица у меня выскользнула, прыгнула на руку старухе, схватила червячка, взлетела на забор и начала спокойно расклевывать свою добычу. Все это она сделала так просто, покойно, что я даже сразу не сообразил, что лишился своей птички.
– Ах ты, озорная птица! Прямо из рук вырвала, как собака! – негодовала старуха на дерзость синицы.
– Еще бы не вырвать, когда барчук не хочет купить ей гробачков. Вишь задумал, чтоб синица даром кормилась, – начал острить один зевака.
– Ты, бабушка, деньги-то за гробачка с него стребуй, – это ведь его синица, – поддержал другой. – Она съест гробачка и опять к нему прилетит.
– Известное дело, – ученая – за то и двугривенный Семену отдал, чтоб значит на своих харчах у него проживала. А ты своих синиц, небось, по 3 коп. продаешь.
Мне было и без того досадно, а их шутки чуть не довели меня до слез, и я счел за лучшее поскорее уйти от них.
От огорченья и досады я далее не стал покупать другой птички, а с пустыми руками ушел домой.
Этой же осенью я начал ловить птичек силками, но и тут синицы не оставили меня в покое. По неопытности, я плохо умел расставлять петельки, и каждый раз синицы портили мои немудреные снасти, ели приманку, а сами благополучно улетали. Сколько неприятностей доставляли мне эти набеги синиц на мои ловушки. Однажды мне как-то удалось захватить синицу, которая билась в силке. Я вынул ее и, несмотря на то, что она очень больно щипалась, – все-таки засадил ее в клетку. «Попалась-таки, воровка, – торжествовал я, – теперь не вырвешься!»
Но торжество мое продолжалось недолго: эта пролаза нашла какое-то широкое отверстие и вылетела раньше, чем я донес ее до дому.
Эти случаи заставили меня невзлюбить синиц, и я считал, что они самые скверные птицы, которые созданы только для того, чтобы всюду совать свой нос и делать мне неприятности.
Уже 15 лет я вздумал описывать птиц в своем дневнике. Я записываю туда все, что вижу и слышу о птицах. Первой я описал синицу. Эти описание я не замедлил прочитать нашим домашним. Не помню точно, в каких словах я описал ее, но смысл был тот, что синица хитрая, пронырливая птица, всюду сует свой нос, портила у меня силки, а еще чаще портила мое расположение духа...
Не успел я даже дочитать своего описания, как няня недовольным голосом проговорила:
– Ну и что это ты, Сережа, – никак нашего Николашу описываешь.
Дети так и покатились со смеху, а я тогда сильно обиделся и не стал уже дочитывать.
Теперь, зная хорошо синиц и их качества, я нахожу, что это была большая похвала моему описанию. Наверно каждый из вас знает такого Николашу, который везде чувствует себя как дома, устраивает разные шутки, и свой и чужой от него открещиваются, все ему нипочем, все он знает – одним словом, на все штуки мастер. Вот такими-то мастерами и являются наши синицы. Они имеют решительно все дурные и хорошие качества птиц.
Синиц у нас есть несколько видов: 1) простая синица или кузнечик; 2) гайка, пухляк или болотная синица; 3) московка или маховушка; 4) лазоревка или луговка; 5) гренадер или хохлатая синица. Кроме того, на севере России есть еще 6) аполлоновка или павлинчик, а на юге 7) бородатая синица и 8) ремез.
Чаще всего попадаются простые синицы. Они не боятся человека и, по-моему, гораздо умнее остальных. В начале осени их появляется в городских садах очень много. В это время синиц молено встретить всюду: на деревьях, столбах, заборах, деревянных домах... вообще везде, где можно лазать и рассчитывать на добычу.
От них тут не скроется ни червячок, ни гусеница: они все облазят, все высмотрят!
Их звонкое «цвянь, цвянь» и «ци-пи, ци-пи, ци-пи», слышится целый день.
Они гораздо смелее воробьев, большие лакомки и везде чувствуют себя как дома. Не успеешь поставить западни, глядь – наш пострел везде поспел, – синица уже около западни и старается через прутики схватить семечку. Через небольшую пробоину в стекле, она повадилась летать в нашу кладовую и клевать на окороке сало. Этого, мне кажется, не сделает ни одна другая птица. Попадется в западню птичка – она не знает, что ей делать? Бьется об стенки клетки, тычет голову между прутьями, разбивает до крови лоб... Синица же нисколько не теряется, а самым тщательным образом осматривает, нет ли где лазейки, а, пока, что, между прочим, съест и семечку; если же лазейки нигде нет, – она начинает долбить прутики. Очень часто бывает, что синица найдет непрочное место или раздолбит прутик на столько, что может отогнуть его и пролезть.
Когда же ловкость и ум не берут, – синица начинает хитрить. Бывает, что в руках она притворяется мертвой, надеясь этой хитростью достать себе свободу. Ест синица решительно все! Главная пища состоит из насекомых и семян, но это не значит, что она откажется от сала, мяса, хлеба, крови, птенчика. Часто залетает она на двор, хватает корм домашних птиц, осматривает выброшенный сор, собачьи миски – доброму вору все впору.
Мне пришлось видеть, как на том месте, где убили кабана, слетелось несколько синиц, и с каким удовольствием они ели куски запекшейся крови! В птичьих садках, где сидят другие птички, синицы выедают мозг у своих более мирных соседей. И, несмотря на это, синица не считается хищной птицей. Ловкость, с которой синицы лазают по деревьям, вполне достойна удивления, но их все же нельзя назвать лазающими птицами, как например дятлов.
Если вы скажете, что синица хорошо поет – над вами многие начнут смеяться, – но опять это не значит, что синица не может петь: попадаются такие синицы, которые не уступят и самым лучшим певцам.
Пение синиц состоит из набора разных отдельных свистов и колен; часто слышатся и чужие напевы. Музыкальными способностями особенно отличаются: простая синица, московка и гайка или пухлячок.
Первой певицей по разнообразию колен и силе звука, считают простую синицу, но мне больше нравится гайка. Может быть, потому, что я имел однажды такую певицу-гайку, лучше которой и не слышал! Много я передержал у себя разных синиц, но второй такой, как эта гайка, у меня не было. Чуть не каждый день она разнообразила свою песню, и я с удивлением слышал, как эта серенькая, простенькая птичка с черной головкой, быстро прыгая по клетке, сделает такое колено, что кажется готов расцеловать эту чудную певичку. Сначала я держал ее в клетке, но потом стал открывать дверку, и она летала по всем комнатам, отыскивая паучков, мушек...
За едой она сама влетала в клетку, и мне очень нравилось смотреть, как она брала в клюв из кормушки конопляное семечку, прыгала на жердочку, зажимала его в лапках и начинала стучать по нем носиком, пока не разбивала скорлупку.
Зная любовь гаек к купаньям, я попробовал поставить ей на пол блюдце с водой. И представьте мою радость, когда смышленая птичка тотчас слетела к нему и начала полоскаться.
Мне было очень жалко расстаться с такой милой птичкой: я так полюбил ее за смышленость, за песни... но я знал, что синички в неволе очень трудно переносят весну. Для таких птиц, как синицы, которые всю свою жизнь проводят в движении, сидеть в клетке весною очень тяжело, и большинство из них погибает.
С первым теплым, весенним деньком, когда солнышко заблестело не по зимнему, я взял клетку и отправился в сад. С радостным криком птичка вылетела из клетки, села на яблоню и просвистала оттуда свою чудную «гайку».
Пока она обыскивала деревья в нашем саду, на ее крик прилетела другая гайка; они попищали немного и вместе улетели в другой сад.
Из-за пения держат в клетках только три породы названных синиц.
У каждой из них есть в пении свои колена и штуки. Даже одинаковые синицы поют разно. Это уж зависит и от их способностей и от того, каких певцов они слышали в детстве. Луговку или лазоревку часто держат в клетках, но не за пение, а за великолепное голубоватое оперение. То же нужно сказать и о других синицах: бородатой и аполлоновке. Кроме красивого оперения, эти синицы умеют очень искусно вить гнезда, а ремеза можно считать первым мастером среди всех наших птиц.
Он вьет уже не гнездо, а целый мешок с особой трубкой для прохода в него, и подвешивает его на ветки так, что гнездо это может свободно качаться во все стороны. Кто видал эти гнезда, тот наверно с удивлением рассматривал работу маленькой птички, которая без всяких инструментов, а только одним клювом, могла сделать такой прочный, непроницаемый шар. Материалами для гнезда служат волокна конопли, крапивы, и вообще длинных растений, а щелки и внутренность гнезда плотно заполняются пухом осины, ивы, камыша... Снаружи в гнездо вплетаются еще кора, лишаи и листочки растений. Иногда гнезда попадаются с двумя летными отверстиями по бокам, и крестьяне говорят, что это бывает только тогда, если супруг с супругой ссорятся.
Гнезда свои ремезы устраивают по берегам рек, – где растет много ив, в лесных болотах или озерах, и старательно выбирают места глухие, трудно проходимые. В клетках их не держат: песни у них плохие, да и попадается ремез довольно редко, и то местами, преимущественно на юге России.
Все синицы кладут много яиц: иногда до 12, а некоторые даже выводят детей по 2 раза в лето. Яйца у них беловатого цвета с красненькими крапинками. Гнездятся синицы, кроме аполлоновки, бородатой и ремеза, в дуплах деревьев, и на постройку гнезд любят употреблять шерсть.
Ранней весной синицы начинают петь по настоящему: т. е. не между прыганьем и едой, а садятся, как например, простые синицы, на вершины деревьев и поют довольно долго. Песня их звучит очень сильно, и я даже заметил, что тихих колен они в это время не делают, а поют больше свистами. Если синица переняла еще несколько чужих хороших песен, то слушать такую синицу доставляет большое удовольствие! А чтобы подтвердить новую способность синиц к перениманию чужих песен, – я приведу рассказ одного птичника.
Среди других птицеловов этот птичник пользовался большим уважением, и уважение это он действительно заслужил, так как выучил синиц петь на канареечные напевы. Как-то я пришел к нему покупать варакушку, и вот, во время разговора, он, между прочим, упомянул про синиц, которых он выучил петь. Я попросил его рассказать, как он их учил. Он начал свой рассказ так:
– Поселилась у меня в саду синица и свила в яблоне гнездо. Хорошая была синица: такие свисты делала, что иной раз диву даешься!
Эх, думаю и сила-то у тебя какая! Вот если б ты дудки умела делать! Цены бы тебе не было! Хожу я в сад ее слушать, а сам все думку думаю: если бы синицу дудкам обучить! Думал я, думал, да и надумал: как дети у нее вывелись, – я продолбил дупло и забрал все гнездо к себе. Выйдет не выйдет, а попробовать надо! Сейчас я всех своих птиц в баню, – чтобы, значит, никакой песни они не слышали, посадил их в ящик и стал около себя держать. 10 штук было: трое пропали, а остальные выжили.
Наделал я из камыша дудочек и начал их обучать. Потом, когда они стали сами есть, я рассадил их по маленьким клеточкам, и когда начинал им свистать, так эти клеточки закрывал, – потому в темноте птица лучше слушает. Не дай Бог, сколько я с ними хлопот принял. Зато и обучил же!
На редкость вышли две синицы! Духу у них много, – как запустят дудку или россыпь, – на смерть положат. Куда твоя канарейка!
Однажды синица у меня вылетела. Думал, – пропали мои труды даром! Где теперь ее найдешь?
Жалко так, места себе не находишь, работа из рук валится... Всех птичников обегал: не поймал ли кто моей синицы. Нигде нет! Что ж вы думаете? Нашел-таки! Пошел в праздник на базар, искать снова свою синицу. Приметная она у меня была: где у синиц желтое, там у моих почти белое. Верно оттого, что в неволе выкармливал. Вижу я, у одного мальчика такая же белая синица, как моя. И разговаривать не стал: дал ему 15 коп. и понес домой.
Самому даже не верилось, что это моя синица! Принес домой, начал дразнить ее на пение, а сам как в лихорадке дрожу: ну, как не моя? Вдруг как сделает она мне дудку – это ровно золотом обсыпала! Ну, известно, настоящих охотников, которые бы понимали хорошо, у нас нет.
Продержал я синиц сначала у себя, а потом продал, – одну помещику за 30 р., а другую – товарищу своему за 15 р.
Смеялся он все над моей охотой за синицами. Как-то раз он и просит достать ему хорошенькую канарейку, для жены в подарок. Канарейки подходящей у меня не случилось в тот раз, – я и говорю ему: возьми пока у меня синицу! Засмеялся он, ну, а я все же убедил его взять мою синицу.
– Как бы женка с такой птицей не выгнала меня с хаты?!
Ну отдал я ему синицу, а через неделю встречаемся мы с ним на базаре.
– Ну что, – спрашиваю: – понравилась моя синица?
– Синица твоя останется у меня!
– Что так? Ты же синиц не любишь?
– Да я не дюже, а женка просит.
Ладно, думаю, женка! Ты сам не хуже женки толк знаешь, а тоже и твое упрямство нам довольно хорошо известно!
– Сколько ж тебе давать?
– Сам знаешь, – в базарный день красная цена пятачок. Ну а я свою синицу за эту цену не отдам. Ту синицу я за 30 руб. продал.
– Что ли мало дураков на белом свете?
– А! дураков? Так вот, чтоб нам долго не толковать, и так как ты мне приятель, – я тебе за 15 р. уступлю.
Он и руками замахал. И, «дурак он будет, чтобы за синицу такие деньги платить»... И пошел, и пошел...
Начал я тут с ним спорить. В это время подходит один человек и говорит ему: «У меня есть хорошая птица – я бы ее за 3 руб. уступил. Пойдемте послушать!»
Пошли к нему. Действительно, синица была! – Стоит этих денег. На зло мне, из упрямства, купил он ее. Взял я свою синицу у него. Дней через пять приходит он опять ко мне.
– Не хочет женка ту синицу держать, – требует твою.
Вот тут-то я его и прижал.
– Что ж ты, спрашиваю дураком захотел быть? – вспоминаю я ему его слова.
– Хочешь с женкой сговорить?
– Что ты мне женкой очки втираешь? Женка женкой, а ты и сам понимаешь, хорошо что синица синице рознь!
– Не! Я не очень!
– Будет хитрить-то! Женка твоя прямо говорит, а ты все не очень да, не очень. 15 трудно было отдать, а 18 р. так легче. Дурак я был, что 30 не запросил с тебя!
Ну, отдал я ему синицу, и долго она у него жила. Потом ему один приезжий купец 40 руб. давал, и то не захотел отдать. А жена его сколько раз приходила благодарить меня за синицу.
И действительно, редкостная птица была! Я и сам часто бывало ходил слушать ее. А ту синицу помещик на выставку возил и медаль за нее получил, – закончил птичник свой рассказ.
Пора кончать его и нам.
В начале я сказал, что ни одна порода птиц не устраивала мне столько каверз, как синицы, и еще недавно я пострадал от них очень чувствительно.
В Черноморском округе, на Кавказе, мне удалось убить медведя. Много трудов он мне стоил, и я гордился своей победой. Я сам содрал с него шкуру и повесил ее на дворе сушить. Все новое очень ценно. Понятно, для меня была дорога шкура первого медведя. Но, на свое несчастье, я не особенно хорошо обделал ее и оставил на ней полоски сала.
Я часто видел, как синицы садились на нее, и далее радовался, что они очистят шкуру от сала. Но когда я пришел снимать ее, то она оказалась почти везде пробита маленькими дырочками, словно бумага на квитанциях.
Раньше я сказал, что синицы больше всех птиц доставляли мне неприятностей, но я буду неправ, если не скажу, что и ни одна из птиц не доставляла мне так много удовольствий, как синица.
И в клетке, а еще больше на воле, – в садах, лесах, – люблю я смотреть на этих ловких, красивых птичек и слушать их веселое, звонкое посвистывание. Если не за пение, то за ум и разнообразные способности, их можно поставить выше всех певчих птиц. Кроме того, они и пользы приносят больше других птиц потому, что от таких превосходных лазунов вряд ли что-нибудь скроется. Да и живут они с нами круглый год.
Враги синиц – сойки, ястреба, куницы, белки, кошки. Но хуже всех врагов для синиц – зима, когда деревья покрываются инеем, и птички эти не могут найти себе пищи.
Много синиц гибнет с голода... Поэтому присоединимся к доброму совету, – будем зимою вешать на деревьях кусочки сала. А кто не любит птиц и кто поленится это сделать, – пусть подумает, сколько лишних плодов будет летом в саду, если он сохранит жизнь хоть одной синичке.
