У тети по хозяйству

Автор: Е.К. Диц

К тете Жене весною в деревню приехал погостить Тима.

На другой день после его приезда, напившись чаю, тетя сказала:

– Ну, Тима, надевай пальто, шапку, толстые сапоги и пойдем заниматься хозяйством.

– Гулять? Так рано? Вот хорошо! – воскликнул весело Тима и побежал одеваться.

Когда Тима и тетя Женя вышли на двор, их обступили собаки, ласкаясь и радуясь появлению хозяйки.

– Ну, довольно, довольно, собачки! Отстаньте! – сказала тетя, поласкав собак. – Пойдем, Тима, в кладовую и возьмем крупы.

– Зачем это, тетя?

– Побалуем курочек крупкой. Утром, рано, Катерина давала им овса, а мы с тобой попотчуем их гречихой.

Взяли гречневой крупы и пошли.

Как только Тима и тетя Женя вошли на птичий двор, куры обступили их. Тима весело бросал зерна и радовался, говоря:

– Сколько их... и какие красивые... А что же, тетя, другие куры кричат там, в курятнике, и не идут сюда?..

– А они, верно, снесли яички и теперь громко кричат: «Ко-ко-ко – я яичко снесла!», «Ко-ко-ко – и я тоже яичко снесла!» Пойдем, посмотрим. Вот, видишь, и Петька-петух оставил своих подруг и побежал; он, наверное, приведет и тех курочек сюда.

– Да, да, правда, тетя, он взлетел на корзину, из которой, я видел, вылетела черная курица... он глядит туда!

Действительно, заботливый Петька-петух посмотрел в гнездо, увидел там яйцо, важно вытянул шею и во всю мочь закричал: «ку-ку-реку!», точно он хотел этим похвалить свою Чернушку, которая стояла тут же и вместе с ним кричала: «ко-ко-ко!» Петух склонил голову, распустил одно крыло до земли, рыл ногами землю, будто расшаркивался перед курицей, потом забежал вперед и позвал Чернушку во двор, где было еще чем поживиться.

– Ну, Тима, посмотри теперь в гнездо и возьми яичко.

Тима с радостью подбежал к корзине, которая стояла не высоко, на широкой полочке, рядом с другими такими же гнездами, взглянул в нее и закричал:

– Тетя, тут эта курочка три яйца снесла!

– Нет, милый, это верно еще раньше ее здесь были курочки и тоже положили по яичку. Возьми лукошечко, в котором была, крупа, и положи туда яйца. Обойди все гнезда, а я подержу лукошко.

Тима с удовольствием исполнял приятное поручение тети, – для него это было так ново.

– Тут одно яичко... на, тетя, – говорил мальчик, вынимая яйцо из соседнего гнезда. – А тут четыре! – воскликнул он.

– Давай их сюда, да смотри – осторожнее, не разбей!

– Я тихонько... Вот и все! Здесь, в этом гнезде, больше ничего нет.

– А вон еще в углу гнездо:

И Тима протянул туда руку, но в ту же минуту отскочил:

– Ай! меня клюнула курица!

– Ах, да! Я и забыла, что там наседка сидит. Ишь как она надулась и рассердилась на тебя, – ощетинилась, точно еж. Посмотри-ка!

– Нет, я боюсь; она злая.

– Не бойся, милый, только не трогай ее руками; она сама боится, чтобы у нее не отняли яички.

– Какие яички? Их надо взять в корзинку.

– Нет, Тима, эта курочка нанесла уже много яиц и стала оставаться в гнезде по целым дням. Она захотела высиживать цыплят и сердилась, когда ее снимали с гнезда. Я положила под нее на прошлой неделе тринадцать яиц; их-то она и бережет. Но я все-таки сейчас осторожно сниму ее, чтобы она поклевала и попила, да кстати покажу тебе, какая у нее теперь горячая грудь. Ты не бойся, голубчик, положи свою руку!

Тетя, несмотря на волнение курицы Рябушки, сняла ее с гнезда и поднесла к Тиме, который все еще немного побаивался.

– Тетя, да у нее нет перьев на груди, она совсем голая!

– Да, у кур всегда в это время перья выпадают. Ну, тронь, не бойся, что она кричит.

– Ой, ой! какая горячая... у нее жар.

Тетя спустила курочку и смотрела с Тимой, как она рылась и купалась в сухом песке. Поклевала, попила Рябушка – все это второпях, впопыхах – и побежала в гнездо, чтобы поскорее прикрыть собою яйца. Тима с любопытством смотрел на Рябушку и спросил тетю:

– А когда же, тетя, будут у нее цыплятки? Скоро?

– Через семь дней, – отвечала тетя. – Куры сидят на яйцах двадцать один день, а завтра пойдет уж четырнадцатый день, как она сидит.

– Значит, я буду еще здесь, тетя... Как интересно будет видеть маленьких цыпляток!

– Пойдем, Тимочка, посмотрим теперь в том конце двора, вон, в углу, за доской, – нет ли там чего-нибудь интересного?

– Посмотрим, – сказал Тима и побежал вперед, заглянул и воскликнул:

– Тетя, утятки! два желтеньких: тут сидели! право, сидели! уверяю тебя, сидели! и вдруг скрылись под утку! – торопливо говорил мальчик.

– Верно, голубчик, только тише – не нагибайся, а то утка тебя клюнет. Сегодня ровно четыре недели, как она уселась здесь на яйца, пора уже быть и утятам. Куры сидят три недели, а утки, гуси и индейки – четыре недели, – сказала тетя и нагнулась посмотреть, но утятки не показались.

– Экая жалость, тетя! Как бы их еще посмотреть!

– Нет, Тима, теперь уйдем. Лучше придем после обеда, тогда увидим, вероятно, уже не двух утят, а больше. Пойдем в огород, посмотрим, что там делается.

– Там не интересно.

– Увидим, но прежде отнесем яйца в кладовую.

Тетя взяла племянника за руку и пошла с ним с птичьего двора.

– Тетя, – спрашивал Тима, – ты каждый день сюда ходишь?

– Да, милый.

– И мне можно будет с тобою ходить?

– Конечно, – отвечала тетя, входя в огород, где были видны хорошо вскопанные грядки, а в конце их, в борозде, нагнувшись, работал старичок.

– Кто это там роется в земле, тетя? Верно, не видит, что мы пришли. Что же это, грядки? Они все пустые...

– Постой, Тима, – придет время, Бог даст, все зазеленеет, – сказала тетя, подходя к старику-огороднику, который, действительно, не замечал их приближения, – так был занят приготовлением лунок для семян (мест для посева).

– Здравствуйте, Павел! Ну, что, день сегодня, кажется, хорош? Можно сеять? Солнышко так и греет землю!

– Здравствуйте, барыня! – проговорил, выпрямляясь, старик. – Да-с, денек чудесный! Вот я принес и семена, распределил грядки, поставил ярлычки и поджидал вас. Изволите посмотреть, – будет ли так хорошо.

Огородник пошел по борозде к средней дорожке. За ним шли тетя и Тима.

– Вот тут, барыня, земля помягче, – говорил он, указывая на грядки, – я назначил под коренья: петрушку, морковь и свеклу, по две грядки... Потом пойдет у нас горох разный, а там, где больше бывает солнца, хочу бобы поместить. Для огурцов полагал бы оставить гряды, вон те, где посырее будет, а под редис и ранний горошек – к парнику поближе. А те гряды, думаю, займем капустой: там земля жирнее, да прибавим еще и свежего навозу. Там, вон, на вскопанной земле, пойдет репа, а картофель придется весь перенести на другой огород.

– Отлично, – сказала тетя, – начинайте.

– Слушаю-с. Сейчас вот начну с гороха.

Тима внимательно с любопытством слушал и смотрел. Он с тетей пошел за Павлом к скамеечке, на которой стояло несколько банок с семенами в воде; старик стал по очереди выливать из них воду.

– Что это там, тетя?

– Это семена, милый. Их всегда накануне кладут в воду. Семечко в воде разбухнет, размякнет и тогда скорее даст росток.

Огородник взял банку с горохом и стал аккуратно класть горошинку возле горошинки, в заранее приготовленные бороздки на грядах.

Тетя предложила Тиме, который с интересом смотрел на все, засыпать землей семена; сама тоже взяла горсть гороха и стала сеять.

– Помогай и ты нам, Тима, скорее дело пойдет, – говорила она.

Мальчик с радостью начал засыпать ручонками бороздки с горохом и с увлечением помогал тете и Павлу засевать огород.

– Однако пора, голубчик, идти домой. Надо вымыть руки. Через полчаса и обед, – сказала, наконец, тетя.

– Как? уже! – с сожалением воскликнул Тима. – Еще немножко тут поработаем. Позволь, тетя?..

– Вот видишь, Тима, а ты боялся, что в пустом огороде будет скучно, а между тем и не заметил, помогая нам, как время прошло.

– Я ведь не думал, что тут будет для меня дело, и очень приятное, – мне даже очень весело. Тетя Женя, а после обеда будет еще работа?

– Нет, Павел все уже сейчас кончит.

– Да-с, молодой барин, здесь вот я сейчас редиску посею и – готово. Благодарствуйте, что помогли. Я бы без вас, пожалуй, до вечера прокопался.

– А капусту-то? Огурцы? Ведь вы говорили тете!.. – поторопился сказать Тима

– Тому еще время не пришло... Это будет недельки через полторы или две.

– Отчего? – спросил мальчик.

– Погода еще не установилась: утреннички холодные; пожалуй, иное утро и морозец хватит. Огурчики ведь холода не любят, как раз все пропадут, и жалко станет.

– А капуста?

– Капуста еще не поспела, – отвечала тетя. – Ее давно уже посеяли в парнике, в рассаднике, где она подрастает; потом высадят ее на грядки.

– Где парник? – спросил Тима.

– Пойдемте, я покажу, – проговорил Павел и пошел к парникам.

Тима, прыгая, шел возле него. Старик подошел, поднял раму парника и сказал:

– Вот я ей воздуха дам, пускай привыкает. Теперь тепло, а к вечеру закрою опять, чтоб холодом не обхватило ночью, а то тоже пропадет. Ишь, как важно стоит. Вот через недельку даст третий листок, окрепнет, тогда вынем ее отсюда и посадим на грядки; а теперь я вас из этого, вон, парника чем-нибудь угощу, – говорил самодовольно Павел, открывая раму другого парника.

– А тут что же?

– Вот-с, извольте... – и старик подал Тиме розовую редиску.

– Тетя Женя, редисочка!.. – воскликнул мальчик.

– Вот как подросла, – сказала тетя, – уж брать можно. Надергайте-ка нам, пожалуйста, Павел, побольше, – угостим всех.

Огородник стал выбирать редис покрупнее и подал Тиме, тут были красные и белые редиски.

– Вот так букет! – воскликнул мальчик. – Благодарю! До свидания!..

– Счастливо оставаться, барин! Приходите потом на другой огород – картошку сажать.

– Придем, – говорил радостно Тима, направляясь с тетей домой.

К концу обеда племянник напомнил тете, что надо будет к уточкам сходить, а потом на другой огород – картошку сажать.

– Везде побываем, голубчик, и всюду найдем еще дело.

На другой день, утром, здороваясь с тетей, Тима спросил:

– Тетя Женя, а «по хозяйству» пойдем?

– Пойдем, мой родной.

Мальчик прогостил у тети две недели и каждый день ходил с ней «по хозяйству», в котором всегда находил что-нибудь новое и интересное. При нем у Рябушки и у Желтушки вылупились цыплятки. Он сам посадил курочку Белянку на тридцать яиц. Утят в это время тоже вышло много; Тима с птичницей Катериной кормил их по нескольку раз в день мелко изрубленными яйцами. При нем в огороде почти все семена проросли, и грядки покрылись крохотною свежею зеленью. Не только близ дома, но и в поле, и в лес ходил Тима с тетей Женей. Тетя ему показывала много разных птичек: зябликов, трясогузок, малиновок, горихвосток мухоловок, которые вернулись на лето в наши края и торопились вить гнезда. Нашли они даже гнездо малиновки у тети в саду; в нем лежали три крохотных яичка. Показала ему тетя также жаворонка, которого Тима раньше видел только в булочной испеченного из теста с глазами из коринок; тот не летал и не пел в голубых небесах звонкой песенки, а теперь Тима слушал милую песенку живого, настоящего жаворонка, над чистым полем, а в лесу – громкое пение певчего дрозда. Каждый день Тима находил новые цветочки и увидел, как деревья, в саду и лесу, стали зеленеть, особенно после одного теплого дождичка. Вообще весна стояла чудная, и природа оживала от долгого зимнего сна. Все это крайне интересовало мальчика, и, когда настал день отъезда, ему было жаль расстаться с деревней, а больше всего жалел он «тетино хозяйство».

– Прощай, милая тетя! – говорил он. – Я буду просить папу, чтобы он отпускал меня к тебе каждую весну. Напиши мне, когда у Белянки выйдут цыплятки! – кричал он уже из экипажа.