Друзья-товарищи (Н. Сладков)
— Слепые мои глаза, глупая моя голова, глухие мои уши! — причитал Медведь, в отчаянии мотая башкой.
— Странно сильного видеть в слабости! — буркнул головатый Филин. — Что с тобой случилось, Медведь?
— Не спрашивай, Филин, не береди рану! Один я остался в несчастье и горе. Где мои верные друзья и товарищи?
Филин хоть и страшноватый на вид, но сердце у него отзывчивое. Говорит он Медведю:
— Поделись, Миша, бедой. Может, и полегчает.
Раньше бы Медведь на Филина и не взглянул, а теперь, как один остался, снизошел.
— Ты, — говорит, — меня знаешь. Я самый сильный в лесу. И было у меня много друзей. Куда ни повернусь — все в глаза заглядывали. И вдруг сразу ни одного! Как ветром сдуло.
— Странно, Медведь, очень странно, — сочувствует Филин.
— А уж обидно-то как! Раньше, бывало, Сорока чуть свет все лесные новости на хвосте приносила. Вороны про мою силу и щедрость на весь лес каркали. Мыши пятки во сне щекотали. Комары хвалебные песни трубили. И вот никого...
— И все верные друзья были? — Филин выспрашивает.
— Закадычные друзья-товарищи! — прослезился Медведь. — Как начнут наперебой: «Ты у нас самый умный, ты у нас самый добрый, самый сильный и самый красивый». Сердце пело! А теперь разбежались...
— Ну не надо, не надо! — заморгал Филин глазами. — Не убивайся уж так! Назови-ка мне своих лучших друзей, может, что и узнаю.
— Называл уже: Ворон, Сорока и Мышка. Где вы?..
— Хоть меня ты в друзьях и не числишь, но послужу я тебе по-дружески, — обещает Филин. — Отыщу всех, порасспрашиваю. А ты меня тут жди!
Взмахнул Филин широкими мягкими крыльями и бесшумно взлетел. Замелькала его тень по кустам и деревьям. И сам несется как тень: ветки не заденет, крылом не скрипнет. Два оранжевых глаза глядят пронзительно. Сразу Сороку увидели.
— Эй, Сорока, ты с Медведем дружила?
— Мало ли с кем я дружила... — осторожно отвечает Сорока.
— А что ж теперь его позабыла и бросила?
— Мало ли кого я бросаю и забываю... Медведь сам виноват! Я ведь не простой друг, я друг доверительный. Доверяла ему все секреты. Сообщала, где овца захромала и от стада отбилась, в каком дупле пчелы мед спрятали, когда рыба на нерест косяками пошла. Медведь, бывало, распорядится по-своему, по-медвежьи, глядишь, и мне перепадет что-нибудь. А теперь его охотники из нашего леса угнали. С глаз долой — из сердца вон!
Полетел Филин дальше. На лесной опушке увидел Ворона.
— Здравствуй, Ворон! Что ж ты с Медведем дружить перестал?
— Это с каким? Которого охотники из леса прогнали? А для чего он мне теперь? Я ведь не простой друг, я друг обеденный. Бывало, после Медведя и мне косточка оставалась. А теперь небось другим достается. Пусть другие и каркают про него. А мне некогда, я себе другого медведя ищу!
Полетел Филин дальше. Мышь он, хоть и привычное дело, увидел не сразу: уж очень та ловко пряталась.
— Эй, Мышь, ты ли это?
— Не я, не я! — пискнула Мышь.
— Да не бойся ты, не отказывайся сама от себя! Мне только спросить: ты почему пятки Медведю щекотать перестала?
Опомнилась Мышка, заверещала: «Как же мне щекотать их, если Медведь из нашего леса ноги свои унес? Пяточки только сверкали! Комарам и тем не догнать было. Мы теперь Лосю служим. Комары кровь сосут, я линючую шерсть для гнезда собираю. Мы друзья расчетливые. Друг-то друг, да не будь и сам глуп!
— Живи пока, — буркнул Филин. — Жаль, что мне некогда...
И поспешил к Медведю.
— Ты ли, Филин? — Медведь. — Не томи, что с моими друзьями случилось?
— Нет у тебя больше друзей! - говорит Филин. — Да и не было никогда!
— Как же так, а Сорока, а Ворон?
— Друг — когда просто друг, эти...
— Понятно: беда в дверь, за дверь! Все двуличные, все ничтожные. А-а-а-а! У-у-у!
А Филин не успокаивает. Филин успокаивает, Филин думает. И говорит:
— Сдается мне, что у вас, медведей, других друзей и быть-то не может. Не друзья вам нужны, а угодники. Уж больно вы, медведи, на похвальбу слабы. «Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты»! Ты, Медведь, та же мышь. Только сильная...
Медведь заворчал сердито, скосил страшный глаз, стал кору когтями драть. Но Филин уже не смотрел на него. Филин опять думал. «Верный друг познается в беде», — думал Филин. — «Друг в ногах не валяется». Давным-давно это сказано, а вот поди ж ты...
— Слушай, Медведь! — сказал Филин. — Скажу припонятную тебе примету на друга. «Не тот друг, медом мажет, а тот, кто правду жжет». Понял?
— Еще бы! — обрадовался Медведь. — Мед, медом, медовуха.. Слаще любой правды!
— Не понял, — сказал про себя Филин. И устало закрыл глаза. Медведь...
