Обезьяна-доктор
Автор: М. В. Шевляков
У одного вельможи служила горничной большая обезьяна из породы Шимпанзе. Она великолепно справлялась с делом и отличалась удивительной привязанностью к своему барину. Обладая большим умом она зачастую помогала ему советами по разным государственным вопросам и вообще была скорее другом, нежели простой служанкой.
Однажды вельможа катался на лодке и так простудился, что слег в постель. Шимпанзе поскорее облепила его мушками, горчичниками, заставила принять хинных порошков, заварила липового цвета, мяты и малины, словом – сделала все, что только могла. Больному становилось все хуже. Пришлось пригласить докторов, составить консилиум. Приехали все медицинские светила; больного выслушивали, выстукивали, считали, вытягивали, переворачивали со стороны на сторону – едва не уморили окончательно. Потом все разом загалдели по латыни и наконец объявили удрученной горем Шимпанзе, что надежды на выздоровление ее господина нет никакой.
– Ах, господа эскулапы, как же так! – воскликнула бедная обезьянка, – посмотрите сколько у моего хозяина накопилось дел самых неотложных, а вы говорите, что он должен умереть...
– Сударыня, не в нашей власти спасти его. Наука здесь бессильна.
– Но, позвольте, у него сегодня комитет, он непременно должен председательствовать на нем.
Профессора пожали плечами и повторили, что им решительно ничем не в силах помочь больному, потому что его болезнь – нарыв в горле.
– Эта болезнь неизлечима, – строго сказал один из них, выходя вслед за коллегами в переднюю.
Бедная Шимпанзе опять принялась за мушки да банки; натерла мыла на шерстяной чулок и обмотала им опухшее горло барина, который беспомощно улыбался на хлопоты своей верной обезьяны.
Переложив поудобней больного, Шимпанзе занялась текущими делами, подготовляя бумаги к предстоящему комитету. Хорошо зная, что именно должно на нем решаться, она пришла к весьма удачному выводу: заменить в комитете своего хозяина, для чего, как ей казалось, совершенно достаточно будет только облачиться в его министерский мундир, надеть треуголку, ленту, звезды и ордена.
Придя к такому заключению, она почувствовала некоторое успокоение скорби и, так как время открытия заседание приближалось, она поскорей отправилась в гардеробную переодеваться.
Тем временем вельможа, отдохнув от профессорских выслушиваний и переворачиваний, почувствовал в горле некоторое щекотание и нашел, что это назревает нарыв. Дышать ему было крайне трудно и делалось все труднее и труднее, по мере того, как нарыв все увеличивался. Еще полчаса и предсказание врачей должно было исполниться. Бедняга чувствовал, что холодеет, что смерть стоит со страшной косой у его изголовья. Он так боялся, так не хотел еще умирать...
Ему сделалось невыносимо страшно быть одному в комнате. Он собрал все силы, схватил с ночного столика звонок и позвонил.
Вообразите себе картину, какая представилась его угасающему взору! Едва раздался слабый звон колокольчика, как в спальню быстрей молнии влетела испуганная Шимпанзе в расшитом золотом мундире, увешанная сплошь орденами и звездами, в шляпе с плюмажем на голове и портфелем под мышкой. Умирающий не выдержал, забыл свой страх и расхохотался.
Он хохотал до тех пор пока в его горле не лопнул нарыв.
– Я спасен! – вскричал больной радостно.
С самого начала болезни это было первое сказанное им слово. Опухоль и нарыв не позволяли ему совершенно произносить ни одного звука.
Выздоровление пошло настолько быстро, что уже на другой день больной мог встать, а через два дня уже выходить и заниматься делами.
Вельможа не остался в долгу перед своей обезьяной. По его представлению ее наградили медалью за спасение погибавших, и определили профессором в университет по кафедре горловых болезней.
