Проказы Лисы Патрикеевны

Автор: М. В. Шевляков

После потопа все звери, что были с Ноем в ковчеге, разбрелись кто куда хотел. Лев ушел в пустыню, в каменные утесы; Медведь с Волком – в самую гущину девственных лесов; Тигр направился в камышовые заросли и джунгли Бенгалии; Бобр и Выдра поселились рядом на берегу реки. Все занялись устройством своих хозяйств; занялись тем же и Заяц-моргун с милой кумушкой Лисой Патрикеевной. Выбрали они себе местечко вблизи друг от друга: Заяц на горке под кустом, а Лисица в овраге на низу. Заяц был простой, бесхитростный мужичок; вырыл он себе между корней ямку, притрусил прошлогодними листьями – вот и все. А Лиса Патрикеевна – боярыня не из последних – норовит как бы получше, да попросторней, да подъездов парадных побольше, да и черных ходов не меньше. Нашла она логово Барсука и ну его выживать. Как ни упирался Барсук – таки выжила.

Вот живут наши соседи поживают и не заметили, как зима прошла, снег таять начал. Потекли, зашумели ручейки и речки, появились проталины на полях, будто лысины на макушках. Солнышко так светом и заливает весь мир, снег топит, землю сушит, травку из нее вытягивает. Скоро просохло возле заячьей хатки, зато у Лисоньки – беда: вода вот-вот до главного входа доберется, подвалы и кладовые давно залиты.

Рассердилась Лиса, махнула хвостом, отряхнулась и пошла к речке поглазеть не тронулся ли лед. Идет по краю дороги, старательно выбирая где посуше и видит впереди воз, закрытый рогожей, еле-еле подвигается. У воза важно шествует богатый рыбак Бобр Иванович.

«Что бы это он вез?» – подумала Лиса, – «надо посмотреть». Подбежала к возу, подняла угол рогожи, видит – рыба. Захотелось кумушке рыбки, только знает она: Бобр мужик скупой – даром ни за что не даст, а у нее, хоть она и боярского роду, – ни грошика в кармане нет.

«А голова на что?» – весело подмигнула Лисонька узеньким, как щелочка глазком: – «будет рыбка моей!»

Забежала она полем вперед на дорогу, хвост опустила, уши пригнула, слюной глаза залепила, будто плачет. Нагоняет ее Бобр с возом.

– Ба-ба ба! Никак ты, Патрикеевна? Как есть ты... Стой, да никак ты плачешь?

– О-хо-хо! Горько мне бедной, отвечает Лиса жалобно, – некому за меня заступиться, за горькую, за вдову одинокую...

– Кто же тебя обидел, – спросил Бобр.

– Ах, Бобр Иванович, есть у меня сосед... Заяц-Моргун, может слышал... уж такой негодяй, уж такой грубиян... Выгнал меня, сироту, из собственного домишка, да еще прибил так, что еле бреду.

– Да-а, дело твое не шустро-о-о, – задумчиво процедил Бобр.

– Уж так-то не шустро, уж так-то не шустро, что и сказать невозможно.

– А теперь куда же ты идешь?

– Иду я, милый соседушка, к Михайле Ивановичу Топтыгину, нашего края воеводе, хочу жалобу на своего обидчика подать, челом ударить на него злодея.

– Что умно, то умно, кумушка, желаю тебе полного успеха.

– Да вот беда, соседушка, из сил я выбилась, идти не могу; подвези, сделай милость, – со слезами взмолилась Лиса.

Бобр не сразу согласился. Мужик он был подозрительный. Но, поглядев на Лису, подумал:

«Ну-ка я ее подвезу, небось, не велика тяжесть».

– Ну, садись так и быть, сказал он, хоть ты и не из легоньких... Пожертвуешь детишкам на молочишко пятачок, так и быть – подвезу.

– Ох, все то разбойник Заяц у меня отобрал, – заохала Лисица, взлезая на воз, – да уж куда ни шло – шубку заложу – дам тебе пятак за провоз.

Вот едут они, разговаривают, а Лисичка между охами, да ахами, проковыряла дыру в рогоже да рыбку за рыбкой и повыбросила весь воз. Бобр ничего не заметил, он степенно шагал возле дуги лошади, философствуя, и вслух, и про себя.

Недалеко от дома Бобра, Лиса выбросила последнюю рыбешку, сама спрыгнула и поминай, как звали! Ищи ветра в поле!

Побежала она по дороге, скорехонько собрала всю выброшенную рыбу в кучу, прикрыла от глаз валежником, села неподалеку и принялась закусывать, посмеиваясь над простотой Бобра.

Стало вечереть. Похолоднело. Мелкие лужи позамерзали; на ручьях сало выступило. Вдруг видит Лиса - идет через дорогу Волк.

– Откуда, дядюшка?! – окликнула она его.

Волк пугливо огляделся, еще более поджав хвост, но распознав Лису подошел и принялся глубоко вздыхать, втягивая в себя пропитанный запахом рыбы воздух.

– Никак вечеряешь, племянница? – спросил Волк.

– Кончила, дядюшка, только что кончила. Как жаль, что поздно пожаловали. Рыбка вкусная попалась.

– Ишь ты!.. Откуда же?

– Вестимо с реки.

– А ловил кто?

– Сама.

– Са-ма-а? Гм... Хорошо бы того... подзакусить. За этими делами рыщешь, рыщешь, куска в рот взять некогда, – сказал Волк.

– Тяжелая ваша служба, что и говорить.

– А то легкая? Сама посуди: сколько одних овец пересчитать приходится, а свиней, а телят, а... и не счесть всего... Однако, вот что, племянница, половила бы ты мне рыбки... А?

– Устала я, дядюшка; вы сами поймайте.

– Чем же я ее буду ловить? у меня нет никакой снасти.

– Какие там снасти, дядюшка! Надо только хвост в воду опустить, рыба так на него нацепляется – только вытащи.

– Вот никогда не думал, что хвостом можно рыбу удить, – пробурчал Волк и стал просить Лису проводить его на реку и показать, как надо приступить к ловле.

– Да ведь это так просто, дядюшка, я удивляюсь, что вы до сих пор этого не знали.

– Откуда же знать, Лисонька? Книг я не читаю, за наукой не слежу...

Лиса долго отказывалась для виду, а в душе смеялась над глупостью Волка и придумывала какую бы шутку с ним учинить. Вдоволь поломавшись, она, наконец, согласилась и повела Волка к реке. Погода тем временем изменилась. Северный ветер нагнал тучи. Повалил снег, завыла пурга. Мороз все крепчал и крепчал. Река сразу стала и лед так окреп, что по нем свободно можно было ходить.

– Ну, вот мы и на месте, – сказала Лиса переводя дух и стряхивая лапкой с морды снег. – Погоди, вот я проломаю крючком лед, сделаю прорубь, а тогда уже ты и лови себе рыбку на здоровье.

Она засмеялась, так чтобы Волк не заметил, шмыгнула в кусты и скоро вернулась с крепкой дубинкой. Лед мигом пробуравили, расширили полынью; Волк опустил в нее хвост и присел на корточки, в ожидании когда на него навешается рыба.

– Ну, дядюшка, ты себе лови, а я домой пойду, – сказала лиса.

– Хорошо, ступай, – ответил волк, весь ушедший в рыбную ловлю.

Прошел час, а то, пожалуй и больше, волк все сидит и сидит над полыньей.

– «Пора», – заметил он, наконец, изрядно продрогнув от ветра и попробовал вынуть хвост.

– О-го-го! – радостно взвыл он, – рыбы то сколько! И хвоста не вытянешь... Эх, подожду еще немного, чтобы и на завтра хватило.

А Лиса тем временем, боком, боком, да прямо в селение к Бобру и примчалась. Старый Бобр всласть наругавшись у себя на дворе, когда открыл проделку Лисы, теперь сидел за столом и читал «Метафизику» знаменитого греческого мудреца Аристотеля. На носу у него восседали громадные очки, связанные суровой ниточкой.

Лиса заглянула в окно и постучала.

– Кто там?! Кого носит в такую пору?! – закричал Бобр, оборачиваясь и глядя в окно поверх очков.

– Это я – Заяц-Моргун, – отвечала Лиса не своим голосом.

– Что надо?

– Я слышал, что проделала с вами, достопочтенный Бобр Иванович, Лиса и пришел сказать, что вы можете теперь ее захватить и проучить как следует.

– Ой-ли?!

– Ей-ей! Соберите народу побольше, да ступайте на реку. Она там на льду рыбу ловить вздумала хвостом, да и примерзла.

– Погоди, сейчас... Вместе пойдем. Далеко ли?

– Не далеко. У самой деревни. Жаль, что с вами идти не могу, дело спешное есть.

– Ну, тогда прощай; спасибо...

А Волк все сидит и ловит рыбу. Хвост его давно замерз в проруби и сама прорубь замерзла, а он все ждет чего-то. Жадность обуяла: захотелось рыбы побольше наловить.

Вдруг, слышит он, будто кто по льду ступает. Свежий снег скрадывает шаги, но голоса слышны все ясней и ясней.

– Экая досада, – буркнул Волк, тревожно прислушиваясь, – нечего делать, надо убираться подобру-поздорову.

Он сделал движение подняться – не тут-то было.

– Кажется я переборщил! – подумал жадный рыболов и рванулся со всего размаху. Он не мог удержаться, чтобы не завыть от боли. Волк понял теперь, что не рыба держала его злополучный хвост. Подняв морду к небу он завыл, совершенно забывая о приближающихся голосах.

– Вот она! вот она! – раздались во мгле радостные и в тоже время злобные возгласы.

Черные силуэты окружили со всех сторон невольного пленника.

– Ага! попалась, милая! – злорадно прошипел старый Бобр и со всего размаху ударил Волка по хребту дубиной.

Удары посыпались градом по чему попало. Бедняк бросался из стороны в сторону, огрызался, выл... Проклятый хвост словно как пришил его ко льду. Тут кому-то вздумалось добить Волка топором, но в тот самый момент, когда он наносил удар, несчастный увернулся и удар целиком пришелся по хвосту, перерубив его пополам.

Что было духу пустился Волк наутек и бежал без оглядки пока хватило сил. В груди его клокотала бешеная злоба к коварной племяннице, и он на весь околоток громогласно поклялся ей отомстить.

Пока происходило все вышеописанное, Лиса весело ухмыляясь плелась трусцой восвояси и по дороге заглянула к соседу Зайцу-Моргуну. Заяц давно уже спал, погасив огонь и хорошенько заперев двери. Лиса его разбудила.

– Вставай, сосед, что я тебе расскажу...

– Что случилось, соседка? – испуганно спросил Заяц, кутаясь в байковое одеяло от холода.

– Ах ты, лентяй, сосед! – добродушно упрекнула его Лиса, – не стыдно тебе заставлять гостью мерзнуть на улице?!

– Поздно кума...

– Что за поздно, глупости! Ну-ка, отворяй, – заяц зажег лучину и нехотя распахнул дверь. Лиса вскочила и вдруг неистово расхохоталась в лицо хозяину.

– Чего ты, Лисонька? – удивился Заяц.

– Да вот над дураками смеюсь. У Бобра-сквалыги рыбу отобрала, Волка-зубощелка палками накормила, а теперь вот тебя косого из собственной хаты выгнала.

– Шутишь Лисонька?! – неповерил Заяц, но Лиса так на него взглянула, что бедняга тотчас поверил, да не только поверил, а поскорее шмыгнул из хаты и одеяло даже сбросил.

Целую ночь пробродил бедный Заяц по полям, не находя себе подходящего логова. На утро в кустах встретился с Волком.

– Не видал Лисы, – спросил Волк голодный и похудевший от вчерашней передряги.

– Видел, господин Волк, она в моей хате теперь. Пришла ночью, меня выгнала на холод.

– Ишь ты! А со мной вон что сделала, – сказал Волк и показал обрубленный хвост.

– С... с... с...! Что же теперь делать? – с искренним соболезнованием произнес Заяц, покачав головой.

– Уж так этого не оставлю: потяну в суд негодяйку; и тебе надо заявить судье, потому что и тебя она обидела.

– Так-то так... да боюсь я.

– Пустяки, идем сейчас к наместнику Михаиле Иванычу; он не любит потакать злодеям.

Пришли Волк с Зайцем к Медведю, рассказали, что с каждым из них проделала Лиса и со слезами просили заступиться и наказать виновницу. Медведь внимательно выслушав жалобы, немедленно послал взвод гончих привести Лису. Гончие вернулись с докладом, что не могли догнать Лису, которая узнав зачем они явились, мотнула хвостом и скрылась из глаз. Медведь сделал строгий выговор гончим и послал за Лисой взвод борзых. Борзые привели Лису через час.

Медведь надел судейскую цепь на шею, на плечи красную мантию, на голову треугольную шляпу и сел на судейское место. Связанная Лиса поместилась среди усиленного конвоя борзых и смиренно опустив глаза слушала обвинительную речь прокурора Бульдога. Когда были вызваны потерпевшие и свидетели, губы преступницы передернулись лукавой усмешкой. Защищалась она сама и просила одного снисхождение позволить ей, прежде нежели ее казнят, указать место, где хранится громадный запас меду.

– Долго собирала я его, да ведь не довелось самой попользоваться, так хоть другим оставлю. Все же не одним злом помянут меня.

– А много меду? – полюбопытствовал судья, большой любитель покушать медку.

– На целый год хватит, для вашей милости.

– Гм., да... гм... Оно того... да... – замялся Медведь, не зная как бы так сделать, чтобы и правосудие соблюсти и без меду не остаться.

Лиса горько вздохнула и снова заговорила:

– Как жаль, что только мне одной известно место, где находится мед. Если ваша милость найдет возможным отсрочить исполнение казни, я бы провела вас...

– Что ж, я думаю это возможно, – сказал Медведь, у которого даже слюнки потекли от удовольствия полакомиться.

– Только идти туда надо с большими предосторожностями и без шуму. Пусть Волк возьмет меня за хвост и держит, если опасаетесь, что я убегу по дороге и мы отправимся втроем. Больше никого брать не надо, потому что много будет шуму.

Медведь переговорил с Волком и согласился поступить по совету Лисы. Волк крепко обмотал ее хвостом свою лапу, Медведь взял ее кроме того под руку и они отправились в глубину леса, где был по словам Лисы склад меда.

Шли они довольно долго и пришли, наконец, к какой то длинной куче наваленного хвороста.

– Вот за этим хворостом и будут ульи, – тихо прошептала Лиса.

Медведь потер лапы от удовольствия, а Волк недоверчиво поглядел на хворост и спросил:

– Как же мы перейдем через него?

– Так и перейдем, ответила Лиса, – возьмемся за лапы и перейдем. Ну, раз – два – три!

Компания с разгону вскочила на хворост и вдруг провалилась в огромную, глубокую яму. Медведь и Волк сильно ушиблись при падении, а Лиса упала, ноги протянула и лежит не шелохнется.

– Что теперь делать?! – взревел Медведь и поглядел на Волка.

– Что теперь делать?! – взвыл Волк и поглядел на Медведя.

А Лиса лежит и не шелохнется.

– Плохо! – сказал Медведь и пошел по яме налево.

– Плохо! – согласился Волк и пошел направо.

Они обошли яму. Выхода не было. Злость взяла их обоих. Принялись они упрекать друг друга и дело кончилось ужасной дракой. Волк вцепился Медведю в горло, а Медведь облапил его лапами и так сдавил, что Волк тут же околел.

На шум сбежались охотники, которые устроили эту западню. Медведя сейчас же застрелили и всех троих вытащили из ямы.

– Ишь, косолапый, Волчицу-то как истрепал, проговорил один из охотников, ткнув Волка сапогом в бок.

– А Лисичка, кажись, ничего! – ответил другой поднимая Лису за хвост.

– Добрая будет шубка, – согласился первый.

Зверей взвалили на сани и повезли домой. Дорогой, улучив минутку, Лиса соскочила на землю, отбежала шагов двадцать, села на пенек и закричала охотникам, что было сил:

– Ах, вы, дураки! Живую Лису за мертвую приняли, и шубу шить собрались!..

Обернулись охотники, ружья похватали, да поздно: Лисоньки и след простыл.