Еж
Автор: Надежда Каракаш, 1903 г.
Колючий еж только сверху покрыт острыми иглами; снизу у него мягкая шерсть, а пятипалые лапки и конец мордочки покрыты короткими волосами. Цвет его серо-бурой шкурки такой, что его очень трудно отличить в лесу от валежника, от упавших еловых и сосновых иголок и камней. Мордочка его вытянута, как свиное рыльце, и кончается черным, круглым, очень чутким носом, который постоянно движется и нюхает; он всегда мокрый, как у собаки. Круглые черные глазки смотрит бойко, закругленные небольшие уши слышат хорошо, торчат вперед, если еж спокоен. Если же он чего-нибудь испугается, то превращается в настоящий колючий шар; иглы торчат во все стороны, и голова, и лапы, и маленький голый хвостик сложены вместе и совершенно незаметны. Тогда его и силой, в кожаных рукавицах, нельзя развернуть, потому что подо всей кожей, где иглы, есть толстая плоская-жила или мускул; когда еж испугается, этот мускул вместе с иглами и кожей натягивается и закрывает всего ежа, как табачный кисет. Если взять ежа осторожно двумя руками с боков, то пальцы попадают под мускул, который и на ощупь плотный и толстый. Самое же тело под ним мягкое и нежное: даже кажется, что в нем совсем нет костей, хотя, конечно, кости у него есть, как у всякого зверя.
Иглы эти – его главная защита от врагов: стоит ему услышать какой-нибудь непривычный шум, или сам он на бегу наступит на веточку, и она хрустнет, или с дерева упадет шишка, – он вмиг свертывается в клубок и лежит неподвижно. Если же действительно вблизи есть какая-нибудь опасность, он лежит так очень долго. Когда его трогают, он нарочно вздрагивает и пребольно колет своими иглами. Ни один зверь, кроме хитрой лисицы и некоторых, очень умных собак, не умеют за него взяться, поэтому врагов у него мало. Если вблизи есть вода, лисица тихонько катит туда лапами колючий шар, который в воде разом развертывается: лисица хватает ежа за морду и уносит. Неопытная собака, увидев ежа, храбро набрасывается на него, хватает зубами, но тотчас отскакивает с визгом и иногда с окровавленною мордой, опять бросается, толкает лапами, укалывается и начинает с досады злобно лаять и кружиться вокруг недоступного ежа.
Зубы свои еж редко пускает в дело: они мелки и остры, как у всех животных, которые питаются насекомыми, но по его росту, конечно, они больше, чем у крота. Передние зубы торчат вперед, заходят друг за друга, как у моськи, и еж, вцепившись зубами, не может их сразу разжать. Он кусает до крови, и если отдернуть укушенную руку, он повиснет на воздухе. Но это бывает редко: на воле он так дерется только со своим братом – ежом, а в доме, только когда привыкнет и перестанет бояться человека.
Еж живет в садах и лесах и ест всякую живность, какая ему под силу: червей, слизняков, жуков, лягушек, змей и мышей. Он тоже порядочный обжора: сидя в ящике и, стало быть, почти без движения, он сразу съел двух больших лягушек со всеми костями, а ведь это все равно, что мы бы съели за обедом пару баранов. На воле он съел бы, конечно, еще больше, потому что пробегал бы всю ночь с раннего вечера до утра.
Про него говорят, будто он крадет яблоки, насаживает их на иглы и уносит их в логовище; может быть, это и правда, но он ест их только с голода, позднею осенью, когда пропали уже все лягушки и насекомые, да и то, если яблоко упало на землю, потому что лазать по деревьям он не может: лапы у него не гибкие и слабые, а когти тупые, приспособленные для рытья.
Он охотится ночью, а днем спит, свернувшись клубком, забравшись под забор или под корни деревьев. Бегает он всегда рысью, никогда вскачь: ступает тяжело, всей ступней; на бегу всю ступню выворачивает; громко топает, может бегать довольно скоро, но часто останавливается, подымает голову, жует и опять бежит прямо, опустив морду, как бешеная собака.
Летом, в особо устроенном гнезде, где-нибудь в ямке под корнями деревьев родятся пять, восемь маленьких ежат с едва заметными белыми иглами. Ежата сосут сначала молоко, а потом мать приносит им слизней и все, что удается поймать; они растут быстро и скоро начинают выходить с матерью на охоту.
Полевых и лесных мышей еж ловит, как собака: раскапывает мышиную норку, засовывает голову и тут же съедает добычу. Кошачьих повадок у него нет, поэтому и домашних мышей он ловит хорошо, пока они не узнали, какой он для них страшный зверь; а когда узнают, то сами уйдут из амбара, на радость хозяина. Змей он не боится; даже ядовитые ему не опасны. Вот что рассказывают о встрече ежа с гадюкой. Змея лежала, свернувшись в клубок. Еж медленно подошел, обнюхал и отступил сначала, когда змея приподнялась и зашипела. Когда он снова приблизился к змее, она укусила его до крови в самое рыльце.
Еж отступил: облизывая рану, двинулся вперед, снова был укушен в язык, но нисколько не испугался, а бросился на змею. Враги рассвирепели: еж шипел и стучал, встряхивал шкурой, змея наносила ему рану за раной, но при этом и сама укололась несколько раз его иглами. Вдруг еж схватил змею за голову, раздавил ее и потом совершенно спокойно съел всю переднюю часть тела вместе с ядовитыми зубами.
Укусы ядовитой змеи ему не повредили; он остался здоров, несмотря на то, что собака и даже человек умерли бы даже с двух таких укусов. За одно это истребление ядовитых змей мы должны его беречь, не считая пользы от уничтожения множества насекомых и мышей.
Кто мало знает его, тот думает, что это скучный и неинтересный зверь, но пойманный еж легко уживается в доме и делается забавным. Он привыкает к людям, хотя всегда остается немного недоверчив.
Если его берут в руки – свертывается клубком, но, положенный на бок, тотчас развертывается и убегает. Со стола он бесстрашно сваливается вниз, подвернув голову. Днем спит, а часов в семь, хотя бы солнце еще и не зашло, принимается бегать, не обращая внимания на свет ламп. На полу у него есть любимые дороги, но больше всего он любит пробираться вдоль стен; мимоходом он ловит и поедает мух и тараканов. Но когда в доме и нет этих тварей, его держать не трудно, потому что на еду он не разборчив: ест мясо, гложет куриные кости, пьет молоко и ест намоченный в молоке хлеб. Он громко топает, бегает без устали всю ночь, шарит по углам, ворошит бумагу, звенит посудой, вообще подымает большой шум. Он любопытен, всюду сует нос и часто сторожит у двери, чтобы проникнуть в другие комнаты.
Днем он ни на что не обращает внимания и спит в старом сапоге, но вечером очень сердится, когда его беспокоят: быстро повертывается, старается уколоть или укусить, шипит, как змея, прискакивает и как-то особенно фыркает, точно на маленьком барабане дробь выбивает. Он неопрятен и издает неприятный запах, поэтому его иногда купают. Он хорошо плавает, но воды не любит и старается поскорее выбраться из нее.
Когда у нас в доме появился котенок, еж очень заинтересовался им: ходил долго вокруг, обнюхивал и даже тогда, когда котёнок сидел на табуретке, чуял его носом и бегал вокруг. Котенок сначала пробовал с ним играть, но укололся несколько раз. Иногда еж сильно кусал его за заднюю лапку, а котенок царапал его морду. Все же они продолжали после того играть издали, бегали друг за другом, котенок перепрыгивал через него, становился над ним на дыбы и махал лапками, желая и боясь дотронуться до колючек. Котенок скоро перерос ежа. Теперь между ними установились совершенно равнодушные отношения: если котенок лежит поперек любимой половицы ежа, около печки, он преспокойно двадцать раз перебегает через кошачьи лапки, а кошка и не думает их подбирать.
Когда ежа содержат в тепле, он зимой живет совершенно так же, как летом: днем спит, свернувшись, а ночью бегает.
На воле за лето он сильно отъедается и жиреет. С наступлением холодов он выбирает какое-нибудь углубление под кореньями деревьев или под забором и устраивает гнездо. Он наполняет его листьями, которые приносить воткнутыми на свои иглы, для чего перед этим валяется в листьях. Он перестает есть и пить, так что желудок его остается пустым, и наконец, зарывшись в листья и свернувшись клубком, крепко засыпает на всю зиму, потому что пропадает его главная еда – лягушки, черви и насекомые. Ничто не может разбудить его, кроме тепла. Кровь его холодеет, сердце едва бьется, и дыхание незаметно. Он просыпается весной, когда вновь появляются насекомые.
Тут-то и попадают ему на зубы наши знакомые враги – майские жуки, только что выползшие из своих глубоких дыр.
Многим жукам, однако, все же удается спастись от острых зубов ежа, и взлететь на воздух. Они поживут недолго, всего несколько недель, но положат в землю яички, из которых выведутся новые личинки, пожалуй, более вредные, чем сами жуки.
Но в воздухе жуков встречает новый враг, еще более страшный, чем еж, это летучая мышь, и многие насекомоядные птицы.
Все эти три зверька: летучая мышь, крот и еж, наши друзья, потому что истребляют наших врагов: крот – под землею, еж – на земле, а летучая мышь – в воздухе. Крот истребляет их круглый год, потому что под землей насекомые живут и зиму, и лето. Когда из личинки выйдут жуки и выползут на землю, их истребляет еж; но на зиму насекомые засыпают или умирают, – засыпает и ежь; но когда из множества яичек, из земли, из воды выйдут всевозможные жуки, бабочки, мошки и комары и поднимутся на воздух, пожирая листья и мучая людей и домашних животных, – тогда от зимней спячки просыпается летучая мышь и истребляет их.
Большинство птиц охотится за насекомыми днем, а ночью отдыхает. Между тем вечером вылетает множество вредных насекомых, и для их преследования остаются только ночная ласточка-козодой (но их мало) и летучая мышь.
Берегите этих зверей и никому не давайте в обиду!
