Как могло случиться, что курские соловьи поют лучше других
Автор: А.М. Никольский, 1910 г.
Говорят, что знаменитая певица Патти ездила учиться пенью у курских соловьев, потому что именно курские отличаются особенным искусством петь. Что они в действительности поют лучше других или по крайней мере имеют свои особые напевы – это знает всякий любитель комнатных птиц. Знатоки единственно по пению умеют отличать не только курских соловьев, но также гродненских и разных других, как будто бы в различных местах существуют свои особые соловьиные школы пения.
В этом не было бы ничего удивительного, если бы в курской, гродненской и других губерниях водились свои особые породы соловьев, между тем на всем пространстве Европейской России живет один так называемый восточный соловей, и только в западной России попадается еще другая западная порода. – К этому надо прибавить, что соловьи, как перелетные птицы, зимующие в Африке, прежде, чем прилететь хотя бы в курскую губернию, должны посетить по дороге и другие области, лежащие южнее; спрашивается, отчего же эти птицы, принадлежа к одной и той же породе, под Курском поют так, под Гродно иначе, а где-нибудь около Казани еще иначе?
Такое разнообразие напевов у одной и той же породы в разных местах и постоянство напева в одной местности объясняется следующим образом. Известно, что молодые птицы учатся пению у старых, при этом перенимают у своих учителей как напевы, так и манеру петь. Некоторые птицы заимствуют мотивы даже у других пород. Скворцы, например, очень часто подражают славкам, зябликам, иволгам и другим певчим. Далее известно, что перелетные птицы, возвращаясь к нам из теплых стран, прилетают вить гнезда в те самые места, где они родились сами. Так грачи, стрижи, зяблики и другие птицы, которые вывелись, положим, в окрестностях Петербурга, по прошествии зимы прилетают сюда же и вьют гнезда где-нибудь по соседству своего старого. Замечено, что ласточки, несмотря на то, что они зимуют в центральной Африке, прекрасно отыскивают свою родину, возвращаясь даже к старому гнезду. Известно также, что птицы одной и той же породы, хотя и поют более или менее одинаково в общем, но всегда в пении каждой из них существуют какие-нибудь мелкие особенности. Достаточно послушать трех-четырех канареек, чтобы убедиться в этом. Хотя все они поют так, как полагается канарейке вообще, но у одной могут быть трели лучше, чем у остальных, другая, глядишь, отличается звонкостью, а третья умеет подражать соловью и т. д.
По каким-нибудь неизвестным причинам случилось раз, что в курской области народился один или несколько соловьев, обладавших особенною способностью к пению. У них стали учиться, во-первых, их дети, а во-вторых, соседи-соловьи. Это особенное искусство передавалось из поколения в поколение, от родителей к детям; а так как дети из мест зимовки возвращались всякий раз в ту же курскую губернию, то особая манера петь и напевы курских соловьев не могли перейти в другую местность. У них могли учиться только те соловьи, которые жили с ними совместно. Таким образом и получилась курская соловьиная школа.
Любознательный читатель, может быть, спросит: а почему первый курский соловей вдруг запел лучше других? Может быть, он пел и хуже нынешней вороны, но во всяком случае должен был отличаться от других соловьев особенным искусством. Как все на свете, так и превосходство в пении этого курского соловья, имеет, конечно, свои причины, но каковы эти причины, на этот вопрос так же трудно ответить, как объяснить, почему Патти была в свое время самою голосистою женщиной в свете или почему Фигнер поет тенором, Карякин басом, а любознательный читатель, может быть, никаким голосом не поет. Горло такое, – вот единственный ответ на все эти вопросы в настоящее время.
