Международный враг

 14635

Из истории борьбы человека с крысами
Серия книг "Лики звериные"

Империалистическая война отразилась на самых разнообразных сторонах жизни. Одним из последствий войны явилось, между прочим, сильное увеличение крысиной рати. В то время как люди страдали от дороговизны жизни и недостатка продовольствия, для плодовитых грызунов, напротив, настало золотое время. Там, где города и деревни были превращены в развалины и целые области покинуты жителями, крысам стало не житье, а масленица. Мародерствуя в тылу, поедая трупы павших лошадей и «кормясь» около армии, эти четвероногие хищники извлекали из войны всю пользу, какую только могли.

И даже в нейтральных странах замечалось необыкновенное увеличение числа крыс, находившееся, вероятно, в связи с тем, что везде было увеличено число регулярных войск.

Как известно, в Европе существуют, главным образом, два вида крыс, называемых в обиходе «черная» и «рыжая» крысы.

Но первые понемногу вытесняются более крупными и более сильными рыжими крысами.

Черные крысы представляют более древнюю линию рода, по крайней мере в Европе. Из ученых о них впервые упоминает Альберт Магнус (род. в 1193 г.). Следовательно, они живут в Европе, по меньшей мере, с XII века. Откуда они явились, – никто не знает. Возможно, что, подобно своим двоюродным сестрам, рыжим крысам, они родом из Персии или Западного Китая.

Условия жизни на новой родине оказались для них, по-видимому, весьма подходящими, потому что они необыкновенно размножились и через некоторое время стали могучей силой. В XV веке один епископ даже торжественно наложил на крыс церковное проклятие. Вот как сильно давали себя знать крысы.

В Дании правительство занялось систематическим истреблением крыс по инициативе юстиц-советника Цушлага. Так как усилия последнего увенчались лучшим успехом, чем проклятие епископа, то и некоторые другие европейские страны ввели у себя в широком масштабе борьбу с крысами по образцу датской системы.

До второй половины XVIII века в Европе были распространены исключительно черные крысы, но затем их владычеству был положен конец появлением более крупной – рыжей крысы.

Известный естествоиспытатель Паллас сообщает, что осенью 1727 года, вскоре после одного землетрясения, эти крысы начали наводнять Европу, явившись из стран, лежащих за Каспийским морем, а близ Астрахани они переплывали Волгу такими несметными толпами, что ничем нельзя было остановить их нашествие. В Восточной Пруссии они появились впервые в 1750 г., а через три года очутились и в Париже.

Приблизительно в начале прошлого столетия они вступили в Данию, а Швейцарией завладели только в 1809 году. Америка же могла похвастаться их вниманием уже с 1775 года.

Если поймать крыс в молодом возрасте, их нетрудно приручить, и они могут тогда стать такими же ручными, как собака или кошка. Многие делали такие опыты из любопытства или ради заработка, так как крыса – умное и переимчивое животное, и ее можно обучить всяким фокусам. Бывали даже целые крысиные театры, где крысы играли свои роли не хуже дрессированных обезьянок или собак. В Бельгии один такой крысиный театр имел в свое время огромный успех в одной пьесе, которая заканчивалась веселой хороводной пляской кругом чучела кошки.

Несмотря на все, что можно сказать хорошего о крысах, вред, приносимый этими прожорливыми грызунами, так велик, что всякий только приветствовал бы, если бы удалось когда-нибудь истребить их навсегда.

Когда в Дании истребление крыс было введено в систему, было вычислено, что крысы, по самому скромному подсчету, причиняют стране ежегодный убыток в 2 миллиона крон (1 миллион рублей).

Эта чудовищная цифра побудила французского министра земледелия исследовать, как обстоит дело во Франции, и оказалось, что убыток Франции от крыс составляет 200 миллионов франков в год (70 миллионов рублей).

Затем Англия заинтересовалась этим вопросом, и подсчет показал, что в Великобритании крысы обходятся стране еще дороже, а именно: в 10 миллионов фунтов стерлингов (100 миллионов рублей).

В Америке, после такого же подсчета, пришли к заключению, что Соединенные Штаты ежегодно уплачивают крысам дань в размере 449 миллионов долларов.

Эти цифры сами по себе ужасающи, так что даже с точки зрения только народного хозяйства необходимо было начать войну с крысами. Но когда война была объявлена, и военные действия начались, вскоре выяснилось, что имеется еще одно важное основание для беспощадной борьбы с крысами: наука обнаружила, что крысы – опаснейшие распространительницы эпидемий.

Если вспомнить, что крысы особенно любят бывать там, где есть всякие отбросы и гниющие остатки, и где, следовательно, могут находиться зародыши опаснейших заразных болезней, тогда становится понятным, какая опасность кроется в распространении крыс.

Так, крысы заболевают раком и передают его людям. В Дании были найдены крысы с большими: раковыми опухолями – иной раз в голубиное яйцо. Неудивительно, что медицина серьезно занялась вопросом, нет ли связи между увеличением за последнее время заболеваний раком и распространением крыс.

Но не в одном этом повинны крысы. Вот что пишет в одном медицинском журнале датский профессор Фибигер:

«Вообще трудно найти здоровую крысу, ибо нет, кажется, болезни, которой крысы не были бы способны заболевать и не болели бы. В кишечном канале у них обыкновенно живут два паразита и в мочевом пузыре – один. Затем почти все крысы больны воспалением легких, туберкулезом и чесоткой (за ушами)».

Давно установлено, что в странах, где еще доныне время от времени свирепствует чума, делом распространения этой страшной болезни занимаются крысы, и крысы же (корабельные) заносят оттуда чуму в другие страны.

В Америке давно обратили внимание на эту опасность, и, чтобы воспрепятствовать крысам сходить на берег с зачаленных у пристаней судов (для чего они пользуются канатами, посредством которых суда зачалены), был издан закон, чтобы каждая чалка была снабжена предохранительным щитом определенной формы и определенных размеров.

Без сомнения, крысы же переносят в деревне со двора на двор ящур (опасная болезнь рогатого скота), так что хорошая порция крысиного яда была бы всякий раз хорошим добавлением к другим мерам, принимаемым против распространения этой эпизоотии.

Спутниками войны всегда являются различные болезни, а крысы всюду готовы разносить эти болезни дальше по весям и градам, не считаясь ни с какими карантинами и границами. Крыс не останавливают никакие проволочные заграждения, и они не показывают паспортов, когда сходят на берег в портовых городах.

Поэтому у нас есть основание быть беспощадными в борьбе с крысами. Этого требует наша собственная безопасность.

Не лишним будет сказать здесь же несколько слов о нравах лесных крыс, встречающихся в Калифорнии. Они такие же разбойники, как и наши крысы.

Четыре молодых натуралиста, отправившиеся в горы для собирания зоологической коллекции, подверглись нападению целой шайки этих хищников, которая грабила по ночам их лагерь. При этом крысы проявили не только дерзость, но и трудолюбие и сообразительность.

Лагерь, где жили все четыре исследователя, находился на склоне Южной Сиерры, высоко над долиной. Натуралисты проводили свои каникулы в горах, бродили по лесам и ущельям, и попутно собирали образцы горной фауны для зоологического музея, членами которого они были.

Лагерь их представлял собою просто кучу хвороста и веток канадской сосны и ели, набросанных на нижние ветки высокого дерева, а полом служила подстилка из мягких и душистых хвой.

Перед шалашом около глубокого ущелья пылал костер, который никогда не гасили, и который постоянно трещал и дымил.

Юные исследователи, сидя вокруг костра, с жаром обсуждали таинственное событие, встревожившее их. Вокруг них раздавались многочисленные и разнообразные голоса ночи: громкий визг, тихое хрипенье, дикий хохот койота; эти звуки усиливали и без того тревожное настроение одинокого лагеря.

Таинственное происшествие, которое было замечено не дальше, как сегодня утром, повторялось уже дня три: из лагеря по ночам стали исчезать мелкие вещи. Прежде всего исчезли воротничок и галстук; на другое утро исчез парусиновый башмак и несколько менее ценных вещей; на третий день один из исследователей не нашел своих часов с ременной цепочкой.

Сначала натуралисты думали, что они все это потеряли, потом им пришло в голову, что кто-нибудь из товарищей сыграл шутку над остальными.

Но это предположение сейчас же было отвергнуто, когда все четверо серьезно заявили, что никто из них этого не делал.

– Я кое-что придумал, – заявил один из них. – Давайте установим вахту. Я буду сторожить до 12 часов, а потом вы меня смените и будете дежурить каждый по два часа.

Предложение было принято.

– А что если вор нас подслушивает? – сказал таинственным шепотом младший из участников.

– И правда, – согласились остальные, боязливо вглядываясь в темноту. – Ну, что же делать! Тогда придется перекочевать на другое место, пока мы не потеряли все.

Через полчаса обитатели лагеря закутались в свои одеяла, и трое из них заснули, а четвертый остался на страже.

Сознание ответственности и отчасти любопытство отгоняли сон. Ночной ветер, дувший с гор, раскачивал верхушки сосен и заставлял их гудеть, как гигантские эоловы арфы; из леса до его слуха доносились крики ночных зверей; а в ущелье то и дело раздавался гул и треск обрушившегося дерева или обвалившегося камня.

Кругом него раздавались какие-то другие странные звуки не то насекомых, не то мелких животных. Треск сухих веток и шуршание травы заставляли часового то и дело напрягать слух; ему казалось, что кто-то идет...

Звуки все время усиливались, и часовой напрягал зрение, стараясь пронизать тьму, и не раз хватался за свою винтовку.

Наконец, из-за ближних гор поднялась луна и осветила лагерь и его окрестности.

Был уже первый час, и часовой готов был разбудить своего товарища, как вдруг увидел, что недалеко от него что-то двигается.

Вглядевшись внимательнее, он с удивлением заметил, что это был башмак, который снял один из его товарищей и поставил для просушки недалеко от огня. Часовой так и впился взглядом в башмак и видел, как он слегка повернулся, потом стал медленно скользить прочь.

Часовой прежде всего ущипнул себя, чтобы убедиться, что он не спит. Он не спал, несомненно, а башмак продолжал двигаться, словно кто-нибудь тащил его за шнурок.

Тогда часовой поднялся, чтобы лучше видеть, и заметил свои собственные высокие сапоги, стоявшие в нескольких шагах от костра. Один из них почему-то раскачивался, и он ясно услышал, что в него что-то падало с легким шорохом. Наконец, из него высунулась небольшая темная головка, а вслед за ней толстое, короткое тельце. Небольшой зверек, ростом не больше крысы, выпрыгнул оттуда на землю и исчез.

Башмак рядом с ним на минуту перестал скользить, а потом опять задвигался. И часовой вскоре убедился, что его тащит за шнурок другой такой же зверек.

Воры были застигнуты на месте преступления. А так как часовой продолжал лежать спокойно и даже затаил дыхание, то одна из крыс прыгнула на его одеяло, а другая подошла к его ногам. Тут часовой крикнул так пронзительно, что не только разогнал всех воров, но разбудил и весь лагерь.

Тогда часовой объявил, что он обнаружил воров и рассказал все, что он видел.

После этого все спокойно улеглись спать. Можно было рассчитывать, что воры были достаточно напуганы, и грабеж на эту ночь, по крайней мере, прекратится.

На другое утро исследователи отправились на поиски разбойничьего гнезда.

В пятидесяти шагах от лагеря, вниз по ущелью, они нашли кучу переплетенного хвороста, а возле него разбросанные по земле самые разнообразные предметы: тут оказался и воротничок; галстук был уже запихан в один из входов в гнездо.

Дальнейшие поиски привели к тому, что были найдены и часы, которые крысы запрятали под хворост.

Зачем все это им нужно было, – трудно себе представить. Вернее всего, кожаный ремешок и крахмальный воротничок они съели бы, а галстук пошел бы на подстилку гнезда для молодого поколения.

Но интереснее всего оказалось то, что было обнаружено в сапогах, которые крысы решили использовать в качестве кладовой. Один из них был до половины наполнен ячменем из мешка, который наши исследователи взяли с собой для ослов. Очевидно, крысы целым отрядом работали над этим делом всю ночь.

Гнездо крыс, которое наши зоологи подробно исследовали, оказалось настоящим чудом строительного искусства. Ветки были переплетены так крепко, что понадобился целый час для того, чтобы разодрать их. А внутреннее его устройство доказывало, что крысы умеют устраиваться с удобством.

Гнездо состояло из двух помещений, одно из которых, по-видимому, служило детской, потому что было устлано мягким пухом разных растений, клочками материала, похожего на вату, и мягкой корой – настоящая перина.

Другое помещение, должно быть, было общей комнатой, где население разбойничьего гнезда вырабатывало планы своих грабежей и нападений.

Из обоих помещений вели ходы в нескольких направлениях, более или менее длинные. В один из них грабители и скрылись, вероятно, когда услышали над собой голоса натуралистов и, отойдя на несколько метров в сторону, следили за действием неприятеля.