Слон
Автор: Надежда Каракаш, 1903 г.
Слона мы видели в Зоологическом саду. Это самое большое животное: ноги с тремя и с четырьмя копытами стоят, точно столбы; черная толстая кожа похожа на кору; туловище огромное, толстое; безобразные уши висят, как тряпки, но видно, что они постоянно слушают: то настораживаются, то опускаются. По бокам головы – маленькие, незаметные глазки. Но что у слона самое замечательное, так это – хобот. Хобот – это очень подвижный, очень длинный нос; он служит слону, как нам руки; хобот может, как змея, обвиться вокруг дерева и вырвать его с корнем и может поднять крошечный кусочек сахара с пола; на конце хобота – две круглые дырочки – это ноздри и небольшой придаток, заменяющий палец, этим пальцем слон хватает мелкие вещи, может повернуть ключ в замке и отпереть дверь. Слон дышит через хобот и нюхает, как и мы; без хобота он не мог бы ни есть, ни пить: чтобы напиться, он прежде втягивает воду в хобот, потом изгибает его и впрыскивает воду в рот, потому что голова его совсем неповоротлива, и он не может ее опустить до земли, чтобы достать воды. Хоботом он берет пищу и кладет себе в рот. Через хобот он кричит и свистит, как в трубу.
Но худо и скучно живется слону в зоологическом саду. Родина слона – очень жаркие страны и густые, непроходимые леса, где много воды. Там живут слоны стадами.
Жаркое солнце печет нестерпимо, но под ветвями непроходимого леса сыро и прохладно. Стадо слонов расположилось на отдых. Одни стоят, обламывая хоботом зеленые ветки и обмахиваясь ими от мух; другие лежат и спят, точно огромные камни. По спине слонов бегают какие-то длинноногие, длинноносые птички, осматривают каждую складку на теле толстокожего животного и разыскивают насекомых и червей, которые впились в его тело; другие птички присели и отдыхают на спине великанов; третьи стоят на одной ноге и чистят себе клюв и перышки. Слон не сгоняет их хоботом: он знает, что птички – его друзья; они едят несносных мух, которые его мучат. Молодые слонята весело бегают и играют среди стада.
Но вот жар свалил. Взошла луна. Слоны встали и двинулись в путь: маленькие в середине, большие и сильные – по сторонам. У многих слонов изо рта торчат длинные, точно колы, белые зубы – бивни. Впереди идет самый умный старый слон – предводитель: он выбирает дорогу, слушает и смотрит за всех, не спрятался ли где-нибудь опасный зверь. Все стадо слушается его и идет за ним. Лес, непроходимый для человека, нисколько не мешает идти слонам: они топчут мелкий лес и кусты тяжелыми, толстыми ногами; хоботом обламывают толстые ветки; деревья, которые попадаются на пути, они вырывают с корнем и оставляют за собою в лесу широкую, удобную дорогу. Если по пути им встречается песчаная поляна, слоны останавливаются; бивнями выкапывают ямы и валяются, как куры, в песке; они втягивают в хобот песок и землю и обсыпают себя, чтобы прогнать несносных мух.
Выкупавшись в песке, предводитель повел свое стадо на водопой. У края леса он остановил стадо и пошел один к воде – посмотреть, не спрятался ли где-нибудь человек или страшный зверь. Он шел так осторожно и тихо, что его не было слышно; подойдя к воде, он посмотрел вокруг, все ли спокойно, потом так же тихо вернулся к стаду. Здесь он выбрал пять слонов, привел их к воде и расставил вокруг небольшого, но глубокого озерка сторожить; сам вернулся опять к стаду и повел его за собою; на полдороге он остановил слонов и снова пошел один к сторожам; узнал от них, что все тихо и безопасно, и тогда только привел к озеру все стадо, которое весело бросилось в воду. После всех вошел предводитель. Слоны пили очень много и с радостью купались; некоторые совсем погружались в воду и выставляли только копчик хобота, чтобы дышать; другие натягивали воду в хобот и начинали поливать водою все свое тело, как из фонтана.
А в лесу охотники уже давно следили за стадом диких слонов. Они со своими рабочими построили ограду из толстых бревен как раз против старой дороги, которую слоны протоптали в лесу; вокруг ограды и по дороге приготовили множество костров; между кострами спрятались люди с барабанами и с ружьями; они стояли так тихо, что слышен был малейший шорох.
Слоны выкупались и пошли в лес прежней дорогой: они ничего не замечали. Но только успели они войти в круг людей, как со всех сторон вспыхнули костры, забили барабаны, грянули выстрелы. Слоны испугались, бросились вперед, в темный лес, и попали в ограду. Как только они вбежали, вокруг ограды вспыхнули костры. Сначала слоны понеслись к самому концу ограды, и наткнулись на забор; побежали назад, – а выход уже заперт! Они испугались ужасно. Они бегали скорыми шагами вокруг ограды, но со всех сторон горели огни, трещали барабаны, кричали люди и палили из ружей. Испуганные животные носились взад и вперед, пробовали опрокинуть ограду, но везде люди встречали их ужасным шумом, зажженными палками и пиками.
Конечно, слону стоило бы только посильнее налечь на ограду, и она не выдержала бы; все люди в страхе разбежались бы перед ним; но слон не знал своей силы и страшно боялся, как все дикие звери, огня и шума выстрелов.
Слоны то собирались в кучу по самой середине ограды, то вдруг опять бросались к воротам и с криком и ревом прибегали на прежнее место. Наконец все стадо выбилось из сил и собралось в одну кучу. Слоны поместили детей в середине, опустили головы и стали неподвижно под густою тенью деревьев.
Ночью вокруг ограды переменили сторожей; в костры подбросили сухого хвороста, так что они горели до самого утра. Утром надо было начать усмирять пойманных диких слонов.
Осторожно выдернули столбы, запиравшие вход, и в ограду вошли два ученых слона. На каждом сидел вожак, а за ними осторожно прокрался старый охотник. Ученые слоны шли тихо, иногда останавливались, чтобы не вспугнуть диких слонов; один, которого звали Мемед, набирал хоботом пучок травы, отряхивал землю с корней и клал себе в рот, как будто он пришел только для того, чтобы поесть, а не для того, чтобы помочь людям изловить товарищей – диких слонов. Когда они приблизились, дикие слоны пошли им на встречу, и предводитель погладил Мемеда хоботом, потом опять вернулся к стаду. Ручные слоны пошли за ними. Стадо стало в кружок, головами в середину. Два ручных слона смело втерлись в стадо так, что слон-предводитель очутился между ними, и стиснули его с боков, чтобы он не мог повернуться. Охотник прополз между ног ученого слона, обеими руками расправил петлю, которая спускалась с шеи Мемеда и стал ждать, когда дикий предводитель поднимет ногу. Мемед прикрывал охотника хоботом, чтобы другой слон его не убил. Наконец охотник набросил петлю, затянул ее и отскочил в сторону. Оба ручные слона тоже отошли прочь. Мемед натянул веревку и стал оттягивать пленника от стада; но дикий был сильнее ручного; тогда другой пришел помогать ученому товарищу. У него из-под хобота торчали бивни, и все слоны боялись его. Он стал подталкивать пойманного слона бивнями, а другой тянул пленника за ногу веревкой. Таким образом они вдвоем довели его до толстого дерева. Мемед обернул веревку два раза вокруг ствола, а охотник завязал ее узлом. Ученые слоны все время помогали людям: обе задние ноги привязали к одному дереву, обе передние – к другому; тогда ручные слоны отошли прочь и оставили дикого одного.
Тут-то начал он рваться и метаться! То вытянется вперед, чтобы освободить задние ноги, то подастся назад, то бросится со всего размаха на землю, ревет и трубит хоботом, то в злобе закинет его высоко над головой: топчет ногами молодые деревья, ломает их хоботом и подбрасывает листья высоко кверху; растирает землю ногами, набивает пылью и песком хобот и обсыпает себя со всех сторон. Наконец измученный, усталый слон лег на землю.
Так переловили всех слонов. Когда поймали мать одного слоненка, он пошел за нею, пока ее не притянули к дереву. Но тут он начал всем мешать: не давал накладывать вторую петлю на ногу матери; подбегал, хватал веревку, бил и толкал всех хоботом, так что его наконец, отогнали к стаду. Тогда он пошел тихими шагами, ворчал и все время оглядывался; в стаде он подошел к одной слонихе и стал перед нею. Та начала его ласкать и гладить хоботом, и как будто уговаривать; но он все стонал и жаловался, пока охотники не оставили его матери. Увидев, что она одна, бедный слоненок опять бросился к ней и снова начал рвать ее веревки; тогда его привязали вместе с другим слоненком к дереву; они не переставали реветь и старались схватить всякого, кто шел мимо; но когда им бросали что-нибудь вкусное, то глупые слонята сейчас же жадно поедали вкусное кушанье и вместе с тем ворчали и злились.
Привязанные слоны долго ревели и рвались. Наконец усталые, измученные, поняли, что силой ничего не возьмешь, повесили головы и встали, как вкопанные.
Тогда к каждому слону приставили по два вожака и дали в товарищи ручного слона. Слон-предводитель достался одному человеку, по имени Магуб. Магуб гладил слона и уговаривал его ласковым голосом, а ручной слон учил его, как надо слушаться. Сначала дикарь только злился и старался всякого ударить хоботом; но впереди стояли люди и кололи его железными иглами в хобот каждый раз, как он подымет его, так что скоро слон перестал употреблять его в дело. Магуб бросал ему любимый корм, но он отказывался от всякой пищи и топтал ее ногами. Наконец голод взял свое, и через три дня слон начал есть. Потом Магуб повел его на водопой. Двое ручных слонов с крепкими ошейниками стали с каждой стороны; пленнику надели тоже крепкий ошейник, потом все три ошейника соединили вместе. Дикий злился и старался схватить вожака, пока тот надевал ошейник, но ученые защищали его руку хоботом. Затем с ног дикого слона сняли путы, и ученые повели его к воде, где позволили пить и купаться.
Через несколько времени слон стал ручным и послушным, потому что Магуб обращался с ним ласково и кормил его вдоволь.
Громадный слон ест ужасно много; поэтому его можно держать для работы только в таких жарких странах, где много густых, непроходимых лесов; такие леса дают слону нужную пищу; конечно, он мог бы и сено есть, но кормить его сеном было бы слишком дорого, так что в тех странах, где нет таких громадных лесов, держат верблюдов, лошадей и ослов и другой рабочий скот. Слон гораздо сильнее их, но зато они не так много съедят.
Магуб был хороший и добрый человек. Он любил своего слона и никогда не обижал его. Слон привык к нему, полюбил своего хозяина, его жену и детей.
Магуб жил с семьей в палатке, а слон, когда не работал, стоял тут же, возле палатки. Он стоял привязанный цепью к столбу за заднюю ногу. Когда он кончал работу, хозяин не оставлял его на свободе, потому что он мог бы уйти в лес и встретиться там с дикими товарищами; дикие слоны могли бы сманить его и увести с собою.
Хозяин, когда был особенно доволен работой слона, угощал его сладким сахарным тростником, который слоны очень любят. Лишь только слон увидит Магуба с охапкой тростника в руках, так и насторожит уши и подымет хобот от радости; съест, станет на колени и кланяется, благодарит за угощенье. По праздникам Магуб приказывал слону становиться на колени и начинал расписывать ему лоб разными красками. Слон очень любил, чтобы его украшали, и терпеливо стоял на коленях, покуда хозяин разводил узоры у него на лбу. Потом он ожидал, когда хозяйка спечет пирог на сковороде и станет раздавать по кусочку детям; тогда и слон получал свою долю из рук хозяйки, брал кусочек пирога своим ловким пальцем и, если печенье остыло, клал в рот и съедал. После жирного пирога всем хотелось выпить свежей воды. Хозяйка брала ведра и уходила за водой, а слону приказывала нянчить своего маленького сына, который спал в люльке. Мухи летали, садились ребенку на лицо и на руки и мешали ему спать. Слон знал, что надо делать: он брал в хобот зеленую ветку и отгонял ею мух; когда ребенок начинал просыпаться, слон потихоньку раскачивал люльку. Так он нянчил ребенка, пока мать не возвращалась домой. У Магуба был сын, небольшой, но злой мальчик. Как только уйдет отец, он тотчас подбежит к слону и начнет мучить: то дернет за хвост, то ткнет палкой, то отнимет вкусную пищу. Долго терпел великан, наконец рассердился, схватил мальчугана хоботом, согнул в дугу и повесил на свой бивень. Мальчик так испугался, что даже не смел кричать; зато слон страшно заревел. На шум прибежал Магуб. Слон сейчас же передал перепуганного мальчика его отцу: он не сделал ему никакого вреда, потому что ребенок был еще мал и глуп, и слон только хотел его попугать. Не так поступил бы слон, если бы рассердился на взрослого человека или на дикого зверя: он сбил бы его хоботом на землю, одним ударом переломил бы ему при этом спину и раздавил, растоптал бы его ногами, как мы давим муху.
Когда Магуб с семейством собирался в гости, он раньше всего кричал слону: «нагнись, нагнись!» и слон становился на колени. Магуб клал на его спину, чтобы не натереть ее, подушку, набитую волосом; подушку покрывал длинным красным ковром; на ковре укреплял веревками и ремнями беседку и спускал веревочную лестницу; по лестнице в беседку влезала жена и дети Магуба, а сам он с железной палкой в руках садился на шею слона, позади ушей, приказывал слону встать и ехал на нем, куда хотел. Он не бил его палкой, потому что слон всегда слушался его приказаний.
Слон исполнял многие работы: перетаскивал тяжелые бревна и камни – он клал их на клыки и поддерживал хоботом. Ему можно было показать что и как делать, а самому уйти: слон и без хозяина хорошо исполнял работу.
Один раз царь приказал Магубу идти на войну. Солдаты шли пешком и ехали верхом на лошадях, а на слонах везли пушки. Обыкновенно одну пушку везут три пары лошадей, а на слона навьючили две пушки, и эта ноша не казалась ему тяжелой. Как раз перед ним везли тяжелый ящик с зарядами и порохом. Вдруг, при переправе через речку, один солдат упал под колеса; в миг повозка переехала бы его; но слон догадался: он подцепил хоботом колесо, поднял его и продержал на весу, пока повозка не прошла мимо, и солдат остался цел и невредим.
После войны, когда солдаты и слоны возвращались домой, подул страшный ветер; он поднимал целые тучи песку и пыли. Песок попадал в уши, в нос, хрустел на зубах и засыпал глаза. У многих после этого заболели глаза. Слон Магуба совсем ослеп и три дня ничего не видел. На третий день Магуб позвал доктора и велел слону лечь. Доктор взял ложку и влил слону в глаз какое-то лекарство: слон заревел от боли; но на другой день ему стало лучше и он начал немного видеть. Пришел опять доктор. Умный слон узнал его; сам лег на землю, положил на бок голову, подвернул хобот и вздохнул. Доктор влил лекарство в другой глаз. Слон вздрогнул от боли, потом встал и обнял доктора хоботом, как будто благодарил его за лечение. Через несколько времени он совсем выздоровел и служил Магубу до его смерти, а после смерти Магуба служил еще его детям, внукам и правнукам.
