Орел, сокол, коршун, ястреб в мифологии
Автор: А.В. Зеленин, 1903 г.
I. Народные воззрения на пернатых хищников в древние времена: сказания и предания
II. Дрессировка хищных птиц
III. Крупные хищники: ягнятник, кондор, каменный орел
I. Народные воззрения на пернатых хищников в древние времена: сказания и предания
В мифах различных народов хищные птицы: орел, сокол, ястреб и др., поражавшие воображение первобытного человека своею мощностью, быстротою полета, силой удара и т. д., являются воплощением грозных сил природы: молнии, грома, ветра...
Так, например, у индусов Индра, царь неба, владыка молнии и грома, принимает часто образ ястреба.
Приведем одно поэтическое сказание, в котором есть пример такого воплощения.
Однажды индийский царь Узинар, во время жертвоприношения в священной роще, заметил, что ястреб усиленно преследует голубку; последняя, спасаясь от своего врага, бросилась, наконец, к царю и села к нему на колени. Ястреб стал требовать выдачи ему ускользнувшей добычи, но царь не согласился на это, считая себя обязанным защитить голубку, отдавшуюся под его покровительство, и чтобы удовлетворить хищника, предлагал ему взамен оленя, быка, буйвола.
– «Дай мне, если хочешь, – сказал ястреб, – столько своего собственного мяса, сколько весит голубка».
Царь отрезал небольшой кусок от своего тела и положил на весы, но голубка оказалась тяжелее, тогда он отрезал еще кусок, но голубка все-таки перетягивала. Еще и еще отрезает царь, пораженный священным ужасом и видя несомненное проявление могущества божества, куски от своего истерзанного тела, но все с тем же результатом... Наконец, царь стал на весы сам.
Тогда ястреб сказал: Я – Индра, царь неба, а голубка – бог огня. Мы испытывали твою добродетель, и теперь слава о тебе наполнит весь свет!»
Но гораздо чаще, чем ястреб, воплощением бога громовержца является орел или сокол.
Римляне почитали орла, как посланника Юпитера, которому эта птица была посвящена, а у греков Зевс и сам неоднократно принимал образ этой царственной птицы во время своих похождений на земле. Так, например, в образе орла он похитил небесного кравчего Ганимеда, а также дочь реки Азона – Эгину и унес ее на остров Энопию, переименованный впоследствии в Эгину сыном ее, Эаком.
В гимнах Ведд, священной книге индусов, сокол добывает сому – дождь, которым упивается могучий Индра, или сам Индра, в образе орла, похищает из туч этот божественный, плодотворный напиток.
Подобно этому, и по греческим сказаниям, орел приносит Зевсу божественный нектар.
В финской поэме Калевале, мы находим поэтическое изображение мифического орла с огненным клювом и сверкающими глазами; он так громаден, что зев его подобен шести водопадам: одним крылом рассекает он морские волны, а другим небесные тучи. В другом мифе Калевалы говорится, что перья его пышут пламенем.
В этих мифах орел, несомненно, является олицетворением молнии, грома и дождя. Подобное же воззрение было и в славянской мифологии, как это видно, например, из следующего народного «заговора»: «Летел орел из-за Хвалынского (Каспийского) моря, разбросал кремни и кремницы по крутым берегам, кинул Громову стрелу во сыру землю; как отродилась от кремня и кремницы искра, от громовой стрелы – полымя, и как выходила туча, и как промывал сильный дождь».
Индусы верили, что искра небесного пламени принесена на землю златокрылым соколом.
В одном из сказаний греческой мифологии имя орла точно также является связанным с происхождением огня на земле. Когда Прометей хитростью похитил священный огонь с Олимпа, то Зевс, в наказание за это, приковал его цепями к Кавказской скале, пронзив его грудь клином и, как исполнителя своей казни, послал огромного орла (коршуна).
Каждый день этот крылатый мститель выклевывал у Прометея печень, и каждую ночь она снова вырастала у страдальца, пока, наконец, много времени спустя, Геракл не убил орла и не освободил таким образом Прометея.
В сказаниях древней истории мы снова встречаемся с хищниками – птицами. Напомним один общеизвестный рассказ. Когда братья близнецы Ромул и Рем приступили к закладке будущего «Вечного города», «Владыки мира», то между ними возник спор о том, чьим именем назвать этот город.
Долго и бесплодно они спорили и, наконец, решили предоставить решение этого вопроса богам и прибегнули к гаданию по полету птиц. Поместившись на двух холмах, братья долго с нетерпением ожидали божественного знамения. Наконец, Рему первому явилось шесть ястребов, но когда он поспешил к брату сообщить о своем видении, то в это самое время над Ромулом загремели раскаты грома, блеснула молния и пронеслось двенадцать ястребов. Снова поднялся спор еще ожесточеннее прежнего, так как каждый из братьев толковал знамение в свою пользу, пока Ромул, в припадке гнева, не убил своего соперника и после этого назвал город по своему имени Римом.
У поляков есть сказание о белых орлах Леха, которым геральдика объясняет герб Польши.
Славяне, жившие по Висле, в кочевом и бродячем состоянии, страдая от постоянных междоусобиц и беспорядков, почувствовали потребность в более прочном государственном устройстве и обратились к своим соплеменникам в Далмацию и Иллирию, прося себе в правители двух храбрых братьев Чеха и Леха.
Чех не дошел до поляков и основал собственное владение (Чехия), а Лех со своими полками достигнул равнин Вислы и расположился лагерем в одном лесистом месте. В то время как он приближался сюда, со всех окрестных холмов поднялась огромная стая белых орлов, которые гнездились в соседних рощах.
Приняв это за хорошее предзнаменование, Лех приказал расчистить лес и на одном холме, который и до сих пор носит название «Горы Леха» построить храм Богу-покровителю и вокруг него заложил город, который в память многочисленных орлиных гнезд, найденных здесь, назван был «Гнезно» или «Гнездо».
По имени этого вождя, поляки называют себя ляхами (лехами).
Подобные же сказания существуют в истории многих государств и народов древнего периода. Позволяем себе привести еще одно предание древней страны фараонов, которое живо сохранилось в памяти народа, хотя относится к весьма отдаленной эпохе.
В глубокой древности, однако по свидетельству историков, именно в 2971–2959 гг. до Р. X., в Египте была одна знаменитая царица Нитакерт, которая прославилась своею судьбою.
Она была дочерью одного иностранца, приехавшего с острова Самоса в Египет, и отличалась необыкновенною красотою. Однажды, вместе со своими подругами, она купалась в хрустальных водах реки Яра.
Внезапно появился с небесной высоты необыкновенной величины коршун, опустился на землю, схватил сандалию Нитакерт и снова скрылся со своею странною добычей в недосягаемом небесном пространстве.
В это время «Сын Солнца», владыка Египта, расположился со своими советниками в чистом поле, недалеко от своей столицы, чтобы творить суд над своими подданными. Вдруг внимание всех присутствующих было привлечено огромной величины коршуном, парящим в небе над головою фараона.
Описав несколько кругов, он спустился и быстро поднялся вновь под облака, выпустив из своих когтей маленькую, изящную сандалию, упавшую на колени к царю. Совет жрецов и прорицателей истолковал это знамение таким образом, что боги предназначают фараону в жены девушку, которой принадлежит эта сандалия.
После долгих поисков по всей стране, Нитакорт была отыскана и сделалась супругой фараона.
В своем новом положении она сумела заслужить всеобщую народную любовь.
Через несколько лет ее царственный супруг пал жертвою заговора, и безутешная Нитакерт, сделавшись правительницею земли, поклялась жестоко отомстить убийцам. Затаив в глубине души свое намерение, она приступила к постройке пирамиды и роскошной подземной залы для торжественного пиршества. Обе эти постройки готовы были через шесть лет.
В назначенный день, не подозревая никакого злого умысла, собрались в великолепный зал на роскошное празднество все убийцы ее мужа. В самый разгар пиршества, по данному знаку Нитакерт, открыты были шлюзы подземного канала, проведенного из соседней реки Яра, вода хлынула, и все пирующие погибли за исключением самой Нитакерт, которая удалилась в другую, соседнюю комнату и здесь сожгла себя живьем, а пепел ее собран был в урну, которая с похоронными почестями поставлена была в заранее выстроенной пирамиде.
С тех пор прошло уже 5000 лет. Чуждый народ живет теперь около пирамид, но если путешественник заинтересуется одной из них, не выдающейся по своим размерам, то проводник расскажет ему вышеприведенную историю, а также сообщит и об одном странном явлении, которое подтвердят и все здешние арабы: в ясную ночь видно бывает иногда бледное сияние, выходящее из пирамиды. Если путник подходит ближе, то он может увидеть женский образ неземной красоты, который витает вокруг пирамиды...
Это – прекрасная Нитакерт, возведенная на царство самими богами, возвестившими свою волю через коршуна.
II. Дрессировка хищных птиц
Замечательные боевые способности хищных птиц всегда привлекали на себя внимание, и издавна чуть не во всех странах человек делал попытки воспользоваться силою и ловкостью хищников, с которою они могут ловить дичь, для своих целей.
Хищные птицы довольно легко делаются ручными и приучаются к тому, чтобы отдавать свою ловкость и силу на служение человеку. Так известно, что даже бакланы (морские вороны), с незапамятных времен употребляются китайцами для ловли рыбы. Для этой цели употребляется почти исключительно большой черный баклан. Обучение его весьма сложно и, как говорят, начинается с самых ранних пор, употребляя для этого специально выведенных птенцов. Во время охоты на шею баклану надевают широкое металлическое кольцо или веревку с целью помешать проглотить пойманную добычу. Но гораздо более употребительны для этой цели коршуны, ястребы, орлы и в особенности соколы.
Соколиная охота и в древние, и в средние века имела весьма широкое распространение и составляла самое любимое удовольствие вельмож.
В средние века важнейшие особы изображались с соколом на руке не только на портретах, но и на фамильных печатях, на могильных памятниках, и т. д., так как они обыкновенно появлялись таким образом везде, даже в церкви: после долгой борьбы с духовенством, бароны добились права во время мессы сажать своих соколов на алтарь.
Султан Баязет в битве под Никополем (в 1396 году) взял в плен герцога Неверского и многих французских рыцарей и не соглашался отпустить их ни за какие деньги. Но когда вместо этого герцог Бургундский послал ему 12 белых кречетов, то Баязет тотчас же дал всем пленным свободу.
Филипп-Август, французский король, у которого во время осады Аккона улетел любимый сокол, тщетно предлагал туркам за возвращение его 1000 червонцев.
Законодатели различных стран оказывали покровительство этим вредным для человека крылатым хищникам. Так, английский король Эдуард III назначил смертную казнь за кражу ястреба, а за разорение его гнезда 1 г. тюремного заключения. Даже в 1577 г., Людовик IV, ландграф Гессенский запретил, под страхом крупного взыскания, опустошение соколиных гнезд.
Похищение сокола весьма строго преследовалось по законам бургундским, например, «соколу дозволялось выклевывать у своего похитителя из груди шесть унций мяса».
Многие венценосцы средних веков известны были страстью к соколиной охоте. Так, например, знаменитый император Фридрих Барбаросса прославился своим искусством обучать соколов, а внук его, Фридрих II, известный своею ученостью, написал даже объемистый трактат о соколах, о соколиной охоте, сделал многие усовершенствования в практике и предметах охоты и т. д.
Император Карл V, отдав Родосским рыцарям остров Мальту, возложил на них обязанность ежегодно доставлять ему одного белого сокола. Подобные условия, при раздаче земель в ленное владение, были весьма обыкновенны, и вассалы очень часто платили своему сюзерену ястребами и соколами за полученные земли.
Соколиною охотою с увлечением занимались не только рыцари, но и дамы. Хорошо обученный сокол считался наилучшим подарком «даме сердца».
Соколиная охота известна с весьма древних времен. Есть указания на то, что этой благородной забаве предавались еще древние индийские и персидские витязи. За 400 лет до Р. Хр. Ктэзий нашел такую охоту у индейцев, за 75 лет до Р. Хр. фракийцы уже охотились с соколами, но у римлян эта забава вошла в моду сравнительно поздно, лишь в конце V века нашей эры. У арабов и сарацин соколиная охота также составляла любимое развлечение; между прочим, в эпоху крестовых походов европейские рыцари переняли у восточных народов некоторые практические приемы этой охоты, например, колпачок, надевавшийся на голову – арабское изобретение, проникнувшее в Европу, впрочем, еще раньше. «Красивое зрелище представляют арабы, – говорит Абд-эль-Кадер, известный арабский ученый и писатель, – возвращающиеся со соколиной охоты. Вождь едет впереди; у него два сокола: один на плече, другой на руке, на которой одета охотничья перчатка. Колпачок и убор сокола украшены шелком, золотом, маленькими страусовыми перьями. Путы вышиты и украшены серебряными бубенчиками»...
Соколиная охота издавна считалась также любимой забавой русских князей и царей, а также и всех вельмож.
Из соколов ценились в особенности кречеты, отличавшиеся необыкновенно легким полетом, ловкостью, силою. Птицы эти добывались в северных странах: Сибири и в Европейской России, преимущественно по р. Печоре, и отличались, сверх своих боевых качеств, также и красотою, в особенности кречеты ярко красного и белого цвета; последние ценились больше всего.
При Иоанне Васильевиче Грозном в соколиную охоту введена была регламентация, и сокольники (охотники, занимавшиеся обучением соколов) получили правильную организацию. С того времени учреждено было при Московском дворе почетное звание боярина сокольничего, главного начальника над сокольниками.
Царь Алексей Михайлович выстроил в Кремле особое каменное здание, названное «потешным двором». Здесь помещалось все, что имело отношение к охоте, в особенности, соколиной, и здесь же содержалось множество этих хищников, обученных охоте. Кормили их голубями, для разведения которых здесь же была устроена колоссальная голубятня, более нем на 100000 гнезд. До сих пор сохранилось название «Сокольники», где во времена царей главным образом производилась соколиная охота, и жили сокольники, на обязанности которых лежало обучение соколов.
Алексей Михайлович до страсти любил соколиную охоту, в особенности за коршунами, так как, при этом дело не обходилось без боя.
Такие стычки между соколом и коршуном назывались «ставками». Хороший кречет выделывал при этом замечательные маневры; враги то расходились, то снова сходились, и иногда поле битвы простиралось километра на 3.
Обыкновенно же с соколами охотились на лебедей, диких уток и гусей, журавлей, цапель, а также на зайцев и т. п.
Сохранился рассказ про одного замечательного сокола, обученного императором Фридрихом II. Будучи сам небольшого роста (из породы чеглок), он отваживался нападать на громадных, сравнительно с ним, диких гусей, лебедей, журавлей и др. Маленький хищник налетал, как стрела, на свою жертву, крепко схватывал своими когтями за ее шею, перекусывал острым клювом артерии и плавно спускался на землю с трепещущей в его когтях и умирающей птицей.
Для обучения соколов употреблялись различные приемы. Русские сокольники, по описанию Костомарова, употребляли для этого следующий оригинальный прием. Пойманному хищнику надевали на ноги путы и сажали его на большое кольцо, привешенное на веревке. Как только сокол; начинал засыпать, сокольник дергал за веревку, и таким образом птица держалась в беспокойном состоянии по несколько суток, отчего она впадала в беспамятство и забывала свою прежнюю свободу. Впрочем, такой прием необходимо было повторять от времени до времени, иначе птица снова дичала.
У арабов существует другой прием. Берут зайца, перерезают ему горло, так чтобы видно было мясо, и в это время снимают колпачок с сокола. Последний, завидев свежее мясо и сочащуюся кровь, тотчас же бросается на зайца и вонзает ему когти в шею. Ему дают несколько потерзать свою жертву, чтобы он вошел во вкус, а затем отнимают у него зайца, хотя дают ему немного этого мяса. Так повторяют несколько дней. После такой предварительной подготовки, начинается уже обучение самой охоте. Для того выезжают в открытое поле, захватив со собою живого зайца и, переломив ему слегка ноги, выпускают на волю, а в то же время освобождают от пут и колпачка сокола. Хищник немедленно же взвивается на большую высоту, бросается оттуда на зайца и оглушает его ударом клюва и сжатых когтей. Тогда подбегают охотники и отнимают у него жертву, но тут же дают ему съесть печень и сердце затравленного зайца.
Интересен прием, которым родители обучают молодых соколов ловле. Как только завидят какую-нибудь добычу, тотчас начинается оригинальная охота. Один из родителей взвивается на вышину и бросается ловить подвернувшуюся жертву, тогда как другой летит над самой землей, молодые же подростки летят посередине между ними. Поймав добычу, хищник взвивается с нею еще выше, под облака, душит ее на пути и, внезапно распустив когти, выпускает ее. В то время, как мертвая или только ошеломленная и придушенная, смотря по возрасту молодых хищников и по тому, насколько они достигли уже успехов в преподаваемой им разбойничьей науке, жертва летит вниз, все молодые соколы наперерыв бросаются к ней, стараясь подхватить ее на лету. Если они оказываются настолько неискусными, что не сумеют сделать этого, то тот из родителей, который летит внизу, подхватывает добычу сам, взвивается на высоту, и упражнение снова повторяется.
Охота с дрессированными хищными птицами и в настоящее время еще в большом употреблении у арабов и бедуинов, у персов, индусов, китайцев, у различных среднеазиатских племен и у кавказских народов. Сокола и ястребы употребляются для ловли мелкой дичи, преимущественно птиц и зайцев, но орлы оказывают помощь охотникам даже на травле лисиц и волков, на охоте за ланями, газелями и т. п. крупными животными.
Хищные птицы, в общем, должны быть причислены к животным, полезным для человека, так как большинство из них доставляет нам неисчислимую пользу истреблением вредных грызунов, пресмыкающихся и насекомых и таким образом незаметно работает на пользу человека.
Однако, существуют отдельные представители этого класса пернатых хищников, которые наносят большой вред человеку, истребляя домашних животных, и вызывают ожесточенное преследование со стороны человека, тем более, что даже и сам царь природы не безопасен от покушений этих крылатых разбойников.
III. Крупные хищники: ягнятник, кондор, каменный орел
Наиболее прославленный из всех своих ближайших родичей есть орел, герой многочисленных сказаний, оригинал для гербов, эмблема силы и могущества. Род орлов, заключающий в себе 15 видов, распространен по всем частям света, за исключением только Южной Америки, где место его занимает еще более замечательная по своей величине и силе птица – кондор.
Живут орлы почти исключительно в горных областях и гнездятся на недоступных скалах.
В Альпах обитает каменный орел с величественною осанкой. Храбрый, сильный, умный, зоркий, одаренный необыкновенным чутьем, – парит он обыкновенно в недосягаемой высоте (альпийские охотники утверждают, что орел летает иногда над величайшими вершинами), выслеживая себе добычу. От когтей его не безопасно ни одно из мелких животных; обыкновенную пищу его составляют зайцы, гуси и утки, молодые серны, ягнята, козлята, лисицы, барсуки, кошки и различные птицы: куропатки, домашние птицы, даже дрохвы, аисты, цапли и т. п. Четвероногих не спасают от него самые быстрые ноги, птиц – могучие крылья. Страшно прожорливый, он может, при случае, и голодать очень долго. Наблюдения над орлами, находящимися в неволе, показывают, что они могут голодать от 4 до 5 недель, не доходя при этом до полного истощения.
Приемы нападения на добычу весьма оригинальны и вызывают у зрителей удивление. Кружащийся под облаками хищник, завидев добычу, сначала спускается по спиральной линии, чтобы лучше нацелиться, затем вдруг складывает свои крылья и, со свистом рассекая воздух, стремглав несется к земле в несколько косом направлении, выставив вперед когти, прямо на намеченную жертву, и наносит ей страшный удар обеими лапами. Если добыча не тяжела, то он тотчас же вонзает в нее свои когти и поднимается на высоту, если же последняя способна оказать какое-либо сопротивление, то он не забывает нанести еще несколько ударов по голове, причем, по большей части, старается ослепить ее и обезоружить.
Брэм рассказывает, что орел, напав на кошку, в одно мгновение обхватил ее голову лапами таким образом, что один коготь пронзил глаз, передние же пальцы расположились вокруг подбородка, таким образом, что кошка ни на одну линию не могла разжать своих челюстей; когти другой лапы вонзились в грудь жертвы. Кошка была совершенно бессильна освободиться от насевшего на нее неожиданного врага. Она извивалась, вытягивала вперед судорожно свои лапы, но была схвачена так ловко, что не могла пустить в дело ни своих когтей, ни зубов. Когда она начала кричать, то орел перехватил ее лапой далее и нанес новый удар в грудь, второй же лапой он неподвижно сжал ей пасть. В продолжение 45 минут орел сидел в одном положении со страшным напряжением своих сил, пока кошка, наконец, в страшных мучениях не издохла.
Горе бедной кумушке Патрикеевне, если, увлекшись слишком своей охотой, она не заметит вовремя предательской точки в небесной высоте: в мгновение ока «царь птиц» поражает неосторожную плутовку своею мощною лапою в оскаленную мордочку и делает безвредными для себя ее острые зубы, другою лапой он вцепляется в тело своей жертвы, наседает на нее всею силою, удерживаясь при этом в равновесии взмахом своих могучих крыльев, и немедленно же начинает терзать когтями и острым клювом свою трепещущую добычу.
Самый вид орла в это время свидетельствует о его мощности: со сверкающими глазами, взъерошенными затылочными перьями и полураспущенными крыльями сидит он на своей добыче, испуская по обыкновению громкий победный крик. В этом положении он представляет собою необыкновенное соединение гордой красоты и мощной силы, выражение которых поражает наблюдателя.
Сознание собственной силы увлекает орла иногда до того, что он решается нападать даже на властелина земли. Хотя существует очень много преувеличенных рассказов подобного рода, но есть и несомненные факты, свидетельствующие о крайней дерзости орлов.
Приведем несколько примеров нападения орла на человека, относительно достоверности которых не может быть сомнения.
По сообщению Чуди, в Граубиндене (Швейцария), в одной горной деревушке, каменный орел напал на двухлетнего ребенка и унес его. Неподалеку находился отец ребенка, который прибежал на крик, и так как груз оказался для орла все-таки слишком тяжелым, для того чтобы с легкостью унести его на высоту, то несчастного ребенка удалось отбить, но он через несколько времени умер. Отец долго подстерегал убийцу, который очень часто показывался в окрестностях, и, наконец, ему удалось поймать хищника в лисью западню. Увидев попавшегося разбойника, ослепленный яростью, поселянин кинулся на хищника, но схватил его при этом так неосторожно, что птица успела ему нанести несколько сильных ран когтями и клювом, пока подоспели на помощь другие, бывшие по близости, крестьяне.
А вот другая, на этот раз забавная история, показывающая, что орел при случае может осмеливаться нападать даже и на взрослого человека, приведенная у Брэма.
Голодный и безумно-смелый орел (беркут) кинулся посреди села на большую пасшуюся там свинью, громкие крики которой привлекли внимание поселян. Подбежавший крестьянин прогнал орла, который с видимою неохотою оставил свою тяжелую добычу; слетев с жирной спины свиньи, он бросился на подвернувшегося в эту минуту кота и с этою новою добычею уселся на забор. Раненая свинья и терзаемый кот подняли ужасный концерт. Крестьянину захотелось теперь освободить и кота, но, не решаясь напасть на свирепую птицу без всякого оружия, он поспешил домой за заряженным ружьем. Увидев в третий раз нарушителя своего покоя, орел бросил кота, налетел на крестьянина и вцепился в него когтями, прежде чем последний успел сделать выстрел. Дуэт тогда превратился в трио: попавшийся впросак крестьянин, свинья и кот кричали все вместе о помощи, пока прибежавшие крестьяне не расправились с виновником всей этой кутерьмы.
Азиатские кочевники, киргизы, башкиры, туркмены употребляют орлов для охоты и дрессируют их с этою целью.
Вот как описывает Брэм охоту с орлами на лисиц. Выпущенный в нужный момент киргизским охотником, орел сначала поднимается на высоту, затем падает на лису и вонзает свои страшные когти в заднюю часть ее тела. Лиса начинает изворачиваться и старается защищаться, но орел ловит момент и схватывает ее когтями за морду, стараясь вонзить ей когти прямо в глаза. Продолжая борьбу, лиса ложится на спину и старается отбиваться лапами, а в это время охотники успевают подскакать и докончить жертву.
Когда орел достаточно напрактикуется в ловле лисиц, то его начинают употреблять также и на травлю волков, при чем роль его заключается в том, что крылатый хищник своим нападением задерживает волка на месте, а по большей части также и ослепляет его и наносит ему серьезные раны, а между тем подоспевают охотники. Наконец, эти же орлы оказываются весьма пригодными и для охоты на крупных животных, например, антилоп, диких коз, баранов и т. п. Такого орла киргиз не продаст ни за какие деньги.
Одновременно с несколькими орлами охотиться нельзя, так как, возбуждаемые соревнованием, они часто бросаются друг на друга и вступают в смертельный бой.
Орлиные перья дорого ценятся у различных народов и употребляются, как украшения. У тирольцев больше всего ценятся нижние кроющие перья хвоста, так называемый «орлиный пух». У швейцарцев точно также ценятся орлиные когти, которые носятся в качестве брелоков на часовых цепочках. В особенности ценится коготь заднего пальца. У китайцев голова и лапы орлов служат врачебными амулетами, а маховые перья употребляются на украшения. Буряты и монголы ценят также маховые и рулевые перья, которые приносятся в жертву богам; впрочем, монголы почитают отчасти и самих орлов и убивают их очень неохотно, как бы со сознанием преступности этого; но раз случилось, что орел каким-нибудь образом пойман или подстрелен, то необходимо с ним немедленно же покончить, иначе можно навлечь на себя гнев злого духа.
У американских индейцев маховые перья точно также ценятся: за одно хорошее перо охотно платят доллар; у некоторых племен каждое перо, которое воин носит в своей прическе, обозначает одного убитого им врага.
Самый большой из крылатых хищников во всем Старом Свете, без сомнения, ягнятник, который, однако, уступает по величине кондору, обитателю Южно-Американских Анд.
Ягнятник живет исключительно в высоких горных областях: на Альпах, где, впрочем, он теперь уже стал довольно редким, опасным гостем, в Трансильванских горах, реже на Балканах и Пиренеях и на высотах южноевропейских полуостровов. Гораздо более распространен он на Кавказе и в среднеазиатских горах: Тянь-шане, Алтае, Саянских горах, Куень-Луне, Гималаях и др., также в Малой Азии, Палестине, Персии, Аравии и далее, во всей северной пасти Африки. По размерам это настоящий гигант и, несомненно, именно он послужил образцом для создания легендарной у восточных народов колоссальной птицы Рок, столь прославленной в арабских сказках Шахерезады.
Ягнятник бородатый достигает от 1 до 1,15 метров длины тела, а в размахе крыльев 2,4 – 2,67 метров. Внутреннее устройство исполинских птиц довольно замечательно. Грудные мускулы ягнятника необыкновенно сильно развиты, что, конечно, и необходимо для управления крыльями. Кости содержат большие полости, которые, при посредстве дыхания, наполняются согретым воздухом и облегчают птице подъем на те страшные заоблачные высоты, куда она взвивается. Ягнятник поднимается над вершинами Альп и Кавказа, а кондор парит даже над Чимборазо, т. е. на высоте более 7,000 метров.
Наиболее интересен пищеварительный аппарат ягнятника: пищевое горло снабжено внутри множеством складок и чрезвычайно растяжимо; зоб, отвисающий очень некрасиво у шеи, когда он переполнен, и мешкообразный желудок – очень вместительны и отделяются друг от друга только небольшим вздутием, при чем последний из них усажен множеством железок, выделяющих едкий, вонючий пищеварительный сок, в короткое время разлагающий всякую пищу, даже кости.
Прожорливость ягнятников поистине изумительна. Желудок одного экземпляра, вскрытый натуралистом, содержал следующие остатки пищи: шесть штук бычачьих ребер, большой, крепко сбитый ком волос (ягнятник, точно так же, как и другие хищные птицы, проглатывает добычу прямо с шерстью, которая в желудке соединяется в комья и отрыгается потом птицей в виде так называемых «погадок») и целую голень молодого козла. Кости, под влиянием желудочного сока, были отчасти уже переварены и размягчены, а часть их вступила уже в кишки и представляла из себя известковую кашицу.
Но еще замечательнее было содержание желудка другого экземпляра. В нем оказалась: большая бедренная кость коровы, берцовая кость серны, полупереваренное ребро серны, и, кроме того, много мелких костей и волос, и все кости тетерева. Очевидно, что все эти животные один за другим были пойманы прожорливым хищником и проглочены, исключая, конечно, коровы, от которой он проглотил только часть ноги.
Растворяющая сила желудочного сока так велика, что он переваривает не только самые большие и толстые кости, но также роговые копыта коров, причем работа желудка продолжается даже после смерти животного.
Действительно, однажды ягнятник был убит в то время, как он насыщался пойманной лисицею, и после того пролежал три дня. При вскрытии после этого оказалось, что вся пища пришла в обыкновенное пищеварительное брожение.
Древние римляне прекрасно знали эту виртуозность ягнятника по части пищеварения, и врачи их предписывали страдающим расстройством пищеварения принимать высушенный и измельченный в порошок желудок ягнятника; был, впрочем, и другой прием лечения: надо было держать кусок такого магического желудка в руке во время обеда, но это не должно было часто практиковаться, так как от этого можно было похудеть. Даже у горцев существует поверье, что кишка ягнятника имеет чудное свойство способствовать перевариванию всего проглоченного и есть верное средство против всяких колик в желудке.
Пищеварительной способности ягнятника соответствует и его феноменальная алчность и прожорливость. Наблюдатели сообщают, что животное продолжает глотать пищу уже после того, как зоб совершенно переполнен, и вновь проглоченные куски торчат у него из горла.
Однако, пищеварительный канал действует очень успешно, и излишне проглоченные куски также вскоре находят себе место.
Рано утром, лишь только солнце взойдет, ягнятник отправляется на поиски пищи. Спокойно парит он в облаках, высматривая своим зорким глазом добычу. Под его распущенными крыльями целый мир. Альпийские животные спокойно пасутся, не подозревая того рокового облачка, которое плывет над ними в недосягаемой высоте...
Вдруг кидается на них сзади, по косой линии, сложив свои могучие крылья, ягнятник. Нет возможности ни убежать, ни спрятаться: животные должны погибнуть, прежде чем им может прийти самая мысль о спасении, – и хищник поднимает их в судорогах на воздух. Только мелкая добыча: лисицы, сурки, ягнята, собаки, кошки, молодые козы, ласки, зайцы и т. п. могут быть унесены хищником на далекое пространство, но он нападает на более крупных животных, только употребляет при этом иные приемы: заметив взрослого барана или козла, стоящих на краю обрыва около пропасти, он начинает летать над животным, пугая его сильными взмахами крыльев и криком, до тех пор, пока оно, обезумев от страха, не подойдет к самому краю; тогда хищник с шумом спускается, наносит ловкий оглушительный удар своими мощными крыльями, и нередко ему удается столкнуть свою жертву в пропасть, где она разбивается, – и убийце остается затем только спуститься и воспользоваться на свободе своею добычей.
По словам Чуди, альпийские охотники неоднократно замечали, что ягнятник пытался проделать и над ними такой же маневр в тех случаях, когда они стояли на крутых обрывах в критическом положении. Лица, которым приходилось бывать в таких условиях, уверяют, что быстрота движений и шум громадных крыльев производили на них ошеломляющее действие. Рассказывают, что однажды на глазах у охотников ягнятник пытался спустить в пропасть таким образом быка, стоявшего на самом краю расщелины, и с упорством продолжал свои дерзкие попытки довольно долго. Однако, в данном случае попытка окончилась полной неудачей.
Со свойственным ему упрямством и спокойствием духа, бык опустил голову и крепко уперся своими здоровенными ногами, пока ягнятник не понял бесполезности своих дерзких попыток и не улетел ни с чем.
Брэм, впрочем, скептически относится ко всем подобным рассказам, точно так же, как и к многочисленным историям о похищении ягнятниками детей. Между тем Чуди приводит несколько таких примеров, за достоверность которых он ручается, хотя делает оговорку, что, быть может, значительная доля всех подобных рассказов должна быть отнесена на счет выше упоминавшегося каменного орла, или беркута, который, хотя и уступает по величине и силе ягнятнику, но далеко превосходит последнего по отваге и дерзости. Приведем несколько примеров из сообщений Чуди, касающихся Швейцарии.
В Урерланде, в 1854 г., жива еще была женщина, которая в детстве была унесена ягнятником, и об этом известно всем живущим в этом округе. В Гундвиле хищник унес однажды ребенка на глазах родителей и соседей.
На Зильберальпе ягнятник напал раз на сидевшего на скале мальчика пастуха, принялся его рвать, и прежде чем прибежавшие пастухи успели отогнать разбойника, столкнул его в пропасть.
Подтверждением всех вышеприведенных случаев служит только единогласное свидетельство местных поселян. Но вот пример, относительно которого имеется, кроме того, и письменный документ.
В Бернском Оберланде произошел следующий удивительный случай: трехлетняя девочка Анна Цурбухен взята была своими родителями на сенокос, ее посадили на землю около сенного сарая, и когда она заснула, то отец накрыл ей личико соломенной шляпой и отправился работать. Возвратившись через несколько времени назад со связкою сена, он не нашел уже дочки на прежнем месте. Тщетно отыскивали ее некоторое время. Между тем недалеко оттуда по дикой горной тропинке шел крестьянин и вдруг услышал в стороне детский крик. Бросившись туда, он заметил, что с соседнего пригорка вылетел ягнятник и начал парить над пропастью. Поспешив на место, откуда хищник взлетел, крестьянин нашел на самом краю пропасти ту самую девочку, которую безутешный отец в это время отыскивал и уже почти оплакивал. У ребенка оказалась поврежденною только одна левая рука, за которую он был схвачен когтями, да, кроме того, во время воздушного путешествия потеряны были чулки, башмаки и шапочка. Все это было отыскано и несомненно доказывало, что хищник пронес свою жертву по воздуху от сенного сарая, где девочка спала, до пригорка, где она была найдена, на расстоянии более 1,400 шагов. Событие это занесено было в церковную книгу и скреплено подписями должностных лиц общины. Ребенка стали с того времени звать «Geier-Anni», и она дожила после этого до глубокой старости.
В Мюрреле (над Лаутербахскою долиною) жители показывают недоступный выступ скалы, который находится как раз напротив деревни. Через глубокую Лючинскую долину ягнятник принес сюда похищенного им в деревне ребенка и растерзал на вершине этого самого шпица скалы.
Наконец, вот факт, о котором писали во всех Швейцарских газетах в течение июня 1870 г. и приведенный у Брэма, где ягнятник напал уже не на ребенка, а на парня 14 лет, живого, веселого и здорового, с крепким телосложением и, как говорится, «не робкого десятка». Дело происходило следующим образом: 2 июня 1870 г. этот парень, по имени Иоган Бетшен, шел по склону долины по дороге из Кина в Атис (в Бернском кантоне). Проходя по довольно крутой дороге, по только что скошенному лугу, в 100 шагах от жилья, он подвергнулся внезапному нападению ягнятника, который налетел на него сзади и нанес ему сильный удар крыльями по голове. Бетшен был сбит с ног и повалился на землю, стараясь подняться и обернувшись назад, чтобы увидеть, кто так дерзко напал на него, мальчик снова получил удар в голову крыльями, которые свистели вокруг него и совершенно оглушали ого. Тут произошел третий натиск, и мальчик увидел огромную птицу, которая вонзила ему страшные когти в бок и грудь, ударами крыльев почти лишила его сознания и, наконец, начала долбить ему голову клювом. Лежа на спине, мальчик, однако, не совсем растерялся и вступил в борьбу со своим страшным противником, действуя кулаками и ногами. Наконец, ему удалось оторвать лапу хищника, впившуюся в его тело когтями. Тогда ягнятник неожиданно оставил его и стал подниматься вверх, вероятно, для того, чтобы возобновить нападение, но в это время на отчаянный крик мальчика поспешила проходившая неподалеку женщина, и хищник счел за лучшее прекратить свои дерзкие попытки и удалился в небесную высь. Когда неожиданная спасительница подошла к жертве ужасного покушения, то он до такой степени ослабел уже от ужаса и невероятного напряжения, что едва был в состоянии подняться на ноги и дойти до ближайшего жилья, где ему оказана была первоначальная помощь, но после того он в продолжение 8 дней был сильно болен.
Вообще, по словам Чуди, нет такой местности в Альпах, в которых не известны были бы давние или недавние события подобного рода. По мнению этого натуралиста, нет никакого основания не доверять всем этим фактам, так как известно, что ягнятник в состоянии поднимать на воздух весьма значительные тяжести: неоднократно видели, что он уносил даже коз и овец. Вот один подобный случай.
В Граубиндене однажды ягнятник бросился на стадо, которое крестьянин гнал на водопой и, схватив годовалого козла, поднял его на воздух. Крестьянин кинулся на него с палкой и вступил с ним в рукопашный бой, но получил от хищника такой удар крыльями, что немедленно же обратился в бегство, а победитель-ягнятник потащил барахтающегося козла по воздуху.
Жизненная сила ягнятника очень велика, что видно из следующего примера. Один крестьянин изловил крылатого разбойника в капкан и, нанеся ему три сильных удара палкою, от которых тот потерял сознание и казался убитым, взвалил его на спину и понес домой. Дорогою ягнятник очнулся и внезапно вцепился в крестьянина. Завязалась борьба, во время которой крестьянин упал на землю, но под конец все-таки осилил своего противника благодаря тому, что у ягнятника крылья были перекручены веревкой. После того он долго наносил ему удары, стараясь окончательно добить его, и снова отправился в путь. Однако, через несколько времени хищник снова очнулся и был прикончен только после новой продолжительной борьбы.
