За белым лосем

 2978

Автор: Мартимер Баттен

Белого лося из Нессинг-Форда первым увидал дряхлый старик Кромбит, бывший лоцман. Случилось это летом. Старик возвращался к себе в лачугу с рыбной ловли на Шиммергринском озере. Шел он охотничьей тропинкой по лесу и вдруг перед вечером, уже в сумерках, услыхал совсем близко пронзительный свист. Вслед за тем перед ним в десяти шагах появилось какое-то белое животное, величиной с лошадь, которое дико и пронзительно закричало и чуть не сбило его с ног.

Старик завопил благим матом, бросил свою рыбу и пустился наутек. Бежал он, не останавливаясь до тех пор, пока не добежал до охотничьего лагеря в долине. Охотники угостили его кофе, а на другой день двое из них пошли с ним к тому месту, где произошла испугавшая его встреча, и нашли следы какого-то огромного зверя.

– Пробежал тут какой-нибудь крупный олень, вот и все, – решили охотники, но Кромбит еще с неделю прожил в их лагере, пока не успокоились его нервы.

Следующим, кто увидел белого зверя, был индеец Огаллон. Он прибежал в поселок без шапки и в одном мокасине и объяснил встречным, что ему в лесу встретился сам сатана в образе красноглазого белого оленя, с громким мычаньем загородившего ему дорогу.

– Велик ли был олень? – спрашивали его.

– Да больше лошади, – отвечал индеец.

– Может быть, это был обыкновенный американский олень?

Индеец отрицательно покачал головой.

– Нет, не похоже.

– А! – сказал охотник Перри и на следующий день отправился в хижину местного лесного смотрителя.

– По всем признакам, это, должно быть, белый лось из местности около Шиммергринского озера или Нессинг-Форда, – заявил Перри. – Теперь он достанется только охотнику, который не поскупится нанять хороших проводников. Я полагаю, что такого великолепного, такого редкого лося лучше было бы добыть живым, чем мертвым. Дождавшись зимы, мы могли бы устроить за ним охоту с собаками по снегу. Как вы думаете, ведь это будет лучше, чем предоставить лося первому встречному любителю-охотнику, только потому, что его карманы наполнены золотом и бумажками?

– Конечно, лучше, – согласился смотритель. – Живой белый лось даст нам не менее чем полторы тысячи долларов.

Однако Перри ушел лишь после того, как лесничий сбегал к местному трактирщику Ньюмену, и перекинулся с ним несколькими словечками.

– Могу вам сказать, – объявил лесничий, – что если мы при первых же заморозках устроим облаву с полудюжиной хороших собак, то лось будет наш. Мы его изловим и, разумеется, поделим вместе барыши, а кое-что получит и наш свидетель Ньюмен.

Два заговорщика ударили по рукам, обязались держать все в секрете и расстались, дружески распрощавшись.

Но трактирщик Ньюмен очень любил деньги. Следующим посетителем, который забрел к нему, в трактир, был шиммергринский проводник Доллимен. Ньюмен перегнулся через стойку и приставил губы к уху проводника.

– Сколько вы мне дадите, если я вам укажу, где можно будет изловить настоящего белого самца-вапити!? – спросил он с самым искушающим видом.

– Двадцать долларов, – торопливо ответил проводник.

– Двадцать пять! И сейчас же кладите их на стойку!

– Нет. На стойку сейчас я вам положу десять долларов, а двадцать додам после того, как увижу лося.

Сделка состоялась. Проводник убедился в существовании лося и сейчас же послал письмо одному знакомому охотнику-миллионеру в Чикаго. Миллионер в ответ обещал полтораста долларов за сохранение секрета, с условием, что сумма эта будет выплачена после того, как он убьет лося.

Спустя неделю на берегу Шиммергринского озера встретились лесничий и проводник. У каждого из них был берестяной рожок, какие употребляются для приманивания лосей. Тот и другой недоверчиво поглядели друг на друга.

– Что вы здесь делаете с этим рожком в такое время года? – спросил лесничий.

– Полагаю, то же самое, что и вы, – приветливо ответил проводник. – Скажите, вы его не видели?

В конце концов слухи о белом лосе облетели всю округу, и многие из обывателей решили попытать счастья в этом деле.

Про существование лося знал и на этом строил заманчивые планы даже калека Карри Блисс.

Карри, еще в раннем детстве лишился, попав под лошадь, ноги и теперь едва-едва добывал себе пропитание. В наследство от отца ему осталось шестьсот долларов, на которые он купил себе плохенькую лошадку и кабриолет, и возил на них редких приезжающих со станции на станцию. Карри только это и мог делать, а между тем его лошаденка успела уже состариться, и кабриолет принял такой вид, что вот-вот рассыплется.

Раз вечером Карри проезжал лесом один, без седока, и заметил на дороге следы красного зверя.

Следы были совсем свежие, в них еще стояла просочившаяся мутная вода, а когда медленно тащившаяся старая лошаденка поворачивала там, где загибалась дорога. Карри увидел сцену, от которой у него мурашки побежали по спине.

Перед ним, нагнув голову с ветвистыми рогами и широко расставив передние ноги, стоял громаднейший американский белый лось, вапити... Бедный калека даже и не представлял себе никогда, что на свете может существовать такой великолепный зверь. Лось стоял и смотрел на него с диким любопытством, а Карри невольно восхищался им. Но вот лось просвистал и кинулся в чащу, оставляя за собой широкие следы.

Карри решил не упускать исключительного случая.

– Этот лось будет стоить гораздо дороже живой, чем убитый, – сказал он сам себе. – Я никому не скажу про него. И посмотрим, что будет дальше.

Он тотчас же написал письмо директору одного зоологического сада в Соединенных Штатах, спрашивая его, сколько бы директор согласился заплатить за белого лося-самца, размером почти полтора метра в плечах и с громаднейшими рогами.

Ответ пришел довольно неопределенный, но все же директор писал, что если лось будет доставлен действительно такой, каким его изображает Карри, и притом в совершенно исправном виде, то продавец получит вполне достаточное вознаграждение за свой труд.

Карри этим вполне удовлетворился. Но как же калеке изловить гигантского лося-самца? Он обратился за содействием к знакомому индейцу-трапперу, искусному и опытному по части ловли всяких зверей.

– Дождитесь снега, – сказал индеец. – Я на своем веку много наловил живых оленей и антилоп. Почему мне не изловить живого лося?

Под конец, однако, Карри узнал, что его тайна известна и другим. Как бы они смеялись, если бы им кто-нибудь сказал, что неудачник-калека собирается тоже поймать лося живым! Карри был теперь почти убежден, что белый лось достанется или Доллимену, или кому-нибудь другому, но никак не ему самому.

Накануне дня открытия охотничьего сезона с дневным поездом приехал чрезвычайно важный американец в костюме перечного цвета и в необыкновенно широких брюках. С ним была целая груда багажа. Он взглянул на поданный ему старый, разбитый кабриолет Карри и громко захохотал.

– Я спрашивал экипаж, а не эту уморительную коробку, – сказал он, начальнику станции. – Если вы воображаете, что я соглашусь рисковать своей шеей и сяду в эту разбитую...

– В таком случае вам придется идти пешком, – отвечал начальник станции, – потому что другого извозчика у нас тут нет.

– Черт бы вас взял! – разозлился американец. – Как пешком? Неужели вы думаете, что я могу идти пешком, да еще с таким багажом до самого дома проводника Доллимена? Слушай, парень! Неужели ты берешься довезти меня в целости до Шиммергринска в этой своей кофейной мельнице?

– Конечно, берусь, – ответил Карри. – Только, конечно, если вы не очень уж тяжелы.

Американец – это был не кто иной, как тот богач-охотник, которому писал о лосе Доллимен – расположился в кабриолете со всем своим багажом, и кляча тронулась. Ехать приходилось лесистыми холмами; кабриолет ужасно трясло; лошаденка еле-еле шла, и американец только к полуночи доехал до места, а между тем расстояние равнялось лишь шестнадцати милям. Пассажир дал Карри только четыре доллара, заявив, что такая езда больше этой суммы не стоит.

– Хорошо же! – пробормотал про себя Карри. – Когда тебе понадобиться ехать назад, я с тебя сдеру, сколько захочу, а не то – ступай пешком.

С каждым днем делалось все холоднее и холоднее. Начались ночные заморозки. Наступил настоящий сезон для охоты на красную дичь, которой много собралось теперь на берегу Шиммергинского озера. Но лосей не было. Здесь они не водились. Говорили, что и большой белый лось забрел сюда случайно.

Каждую ночь он бегал по лесу и громко мычал, зовя к себе самку, но на его зов не являлась ни одна. Это приводило его в раздражение. От одиночества он становился все злее и злее. Только один раз на его зов прибежал молодой самец и сразился с ним, но после короткого боя был распорот рогами, забит копытами и сброшен в озеро. На другой день Доллимен и американец-охотник нашли в воде труп побежденного самца.

Американец поглядел на голову молодого мертвого лося, и сказал Доллимену:

– Я думаю, что я могу взять с собой в качестве трофея эти прекрасные рога, – сказал он. – Только вы, Доллимен, никому не рассказывайте, как они нам достались.

Всю ночь американец и проводник, с винтовками и призывными рожками, просидели в засаде около того места, где они нашли мертвого лося.

В полночь явился белый лось и нарушил безмолвие берегов озера хриплым, сердитым мычанием. На этот раз пришел ответ, – тихо, нежно, зазывающе промычала лосиха. Самец неуклюже бросился вперед, с треском ломая ветки деревьев. Он подходил все ближе и ближе, и американец увидел наконец в пятидесяти ярдах его белую фигуру, освещенную луной.

– Погодите! Погодите! – прошептал Доллимен.

Но американец находился в таком возбуждении, что не мог больше ждать. Он прицелился и выстрелил. Белый лось почувствовал острую боль в спине, сделал сначала полукруг, потом, не понимая, что с ним случилось, бросился в озеро и поплыл.

– Какой вы дурак! – вскричал проводник. – Ведь я же сказал вам – погодить! Тогда он был бы наш наверняка.

– Как вы смеете так говорить? – вспылил американец. – Я вот вас проучу, чтобы вы были вежливым.

Но Доллимен окончательно перестал владеть собой.

– Я вас сам проучу, если на то пошло! – бесновался он. – Я вам указал лося, а вы ничего не сумели сделать. Это уж не моя вина, а ваша. Я свое обещание исполнил, и вы должны будете заплатить мне деньги по уговору.

– Деньги платить? – закричал американец, – Нет, уж вы это оставьте. А проучить я вас, пожалуй, могу. Не хотите ли?

Он сбросил с себя верхнее платье и приготовился к боксу, но проводник не пошевелился и смотрел на него холодно и спокойно.

– Вот что я вам скажу, любезнейший, – сказал он. – Драться я с вами и не думаю, а я лучше скажу вам, что я намерен сделать, если вы не заплатите мне полтораста долларов, как обещали. Я сообщу в редакцию газеты «Нессингские Ведомости» все, что вы тут делали, и будьте уверены, что там из моего сообщения сделают интересную статейку.

Румяное лицо американца сделалось багровым.

– Вы меня шантажируете! – вскричал он. – Смотрите, не ошибитесь в расчете!

– Не ошибусь. Мое дело правее.

Кончилось тем, что американец, ворча и бранясь, написал Доллимену чек на полтораста долларов.

– Завтра утром я отсюда уезжаю, – сказал он, – и больше никогда уже к вам не приеду.

– Да мне не очень-то и нужно, чтобы вы приезжали, – отвечал проводник. – Но только позвольте спросить, каким способом рассчитываете вы доставить на станцию свой багаж?

– Я думаю тем же самым, каким он был доставлен к вам со станции.

– Извозчик говорит, что он с вас меньше пятидесяти долларов не возьмет.

– Так сходите к нему завтра чем свет и скажите, что я даю ему эту сумму.

Имя миллионера-охотника вошло с тех пор в Нессинг-Форде в поговорку, потому что от Доллимена узнали про его похождения. А лесничий стал после того усиленно наблюдать за проводником, репутация которого тоже несколько пострадала, от этой истории.

На станцию американец поехал в кабриолете Карри Блисс, за которым сходил для него Доллимен. Извозчик спросил американца, когда тот усаживался:

– А ваша винтовка с вами? Ведь нам может встретиться белый лось.

Миллионер уставился глазами на провожавшего его Доллимена.

– Как же вы мне сказали, что про лося никто не знает? – злобно проговорил он. – Доллимен, вы меня бессовестно обманули.

– Ведь вы уже застрелили одного зверя, – отвечал проводник, указывая на рога того лося, которого они нашли мертвым на берегу озера, – чего же вам еще нужно, любезнейший?

Американцу оставалось только прикусить язык.

Нужно было поспеть к двенадцатичасовому ночному поезду, а было уже темно, когда они въехали в густой лес. Американец зажег фонарь, который, впрочем, скоро стал не нужен, потому что взошла луна.

Старая лошадка едва плелась по лесной дороге; колеса стучали по колеям, и этот звук как-то странно повторяло лесное эхо.

Тем временем вапити, мучительно страдая от полученной раны в спину, искал и не находил, чем бы успокоить боль. Он бродил по берегу озера и бодал рогами стволы деревьев.

Когда наступила ночь, лось окончательно обезумел от боли и готов был наброситься на все, что только ему попадется на глаза. Тут вдруг послышался вдали стук колес кабриолета. Лось замер неподвижно, как статуя, и насторожился, потом вдруг во весь опор побежал на необычайный для него шум.

Что увидел лось? – Двигающийся по дороге свет фонаря, раздражавший его до крайности.

А что увидели Карри и американец? – Громадную белую массу, мчавшуюся прямо на них, с диким, хриплым ревом.

– Вот он! Вот он! – закричал Карри, а его старая лошаденка в первый раз за целых пять лет нашла в себе достаточно энергии для того, чтобы пуститься в галоп.

Американец выхватил из рук извозчика кнут и, когда лось поравнялся с кабриолетом, изо всей силы хлестнул его по морде. Лось подпрыгнул, закричал, замотал головой и бросился на кабриолет. Его могучие рога ударили в хрупкий экипаж, из которого едва не вывалились оба седока.

– Если он нас опрокинет, мы погибли! – крикнул американец. – Он нас забьет до-смерти!

Он принялся изо всех сил стегать кнутом лошадь, которая и без того уже бежала во всю прыть.

Лось был страшен. Его налитые кровью глаза сверкали при свете фонаря. Он снова готовился ударить в кабриолет сбоку своими ужасными рогами и бежал рядом. Американец начал хлестать его кнутом, и ярость зверя от этого только увеличилась. Один из его рогов ударял по колесу и ломал его спицы, как спички. Это могло кончиться очень плачевно для седоков: колесо свалится, экипаж опрокинется набок, и они очутятся во власти разъяренного животного.

Американец стал доставать свое ружье. Ящик он отыскал, но долго не мог найти ключи от него. Тут он кстати вспомнил, что патроны уложены в ящике, привязанном к задку. Последняя надежда, стало быть, исчезала...

Напуганная до полусмерти лошадь неслась галопом. Лось бежал рядом с кабриолетом.

Вдруг американец вскрикнул от ужаса. Он заметил, что поврежденное рогами лося колесо отказывается служить. Загнанная лошадь перестала бежать галопом и затрусила усталой рысцой.

– Вам-то ничего еще, – сказал калека-извозчик, – вы можете бежать. А вот я что буду делать с одной ногой? Он меня растерзает, а вы успеете тем временем скрыться.

Эти слова зародили в трусливом американце гнусную мысль. Лось бежал около экипажа как раз с той стороны, с которой сидел Карри, и уже готовился к решительному нападению.

Американец вдруг встал, его рука выпрямилась, точно гремучая змея, он схватил калеку за плечо и сбросил с сиденья. Но лось не остановился, а по-прежнему мчался за экипажем и фонарем. У американца сердце упало, когда он увидел, что его коварство не удалось. Он рассчитывал взобраться на какое-нибудь дерево, пока лось будет терзать калеку, а лось снова погнался за экипажем.

Еще раз зверь бросился на кабриолет и ударил его своими ветвистыми рогами. Тут случилось нечто совсем непредвиденное: лось задел одним из разветвлений рога фонарь и вышиб его из-под ставки. Фонарь, не потухая, прицепился к рогу и был теперь совсем близко от правого глаза лося.

Лось остановился, как вкопанный. Он испугался. Фонарь остановился тоже, светясь прямо у него перед глазами. Лось попятился назад, сперва тихо, потом быстрее. Фонарь за ним... Лось принялся вертеться кругом, фонарь не отставал. Лось поднялся на дыбы, фонарь поднялся тоже вверх и продолжал светиться.

Тут лось совершенно обезумел от ужаса. Ослепляемый фонарем, не будучи в состоянии объяснить себе случившееся, он бросился в чащу и побежал по направлению к озеру.

В той стороне, в десяти шагах от дороги, был обрыв метра в три-четыре высоты. С этого обрыва и свалился лось со всего разбега, с треском падая на росшие внизу кусты. Только фонарь мелькнул, все еще прицепленный к одному рогу.

Карри тем временем встал на ноги. Он видел все происшедшее. В двадцати ярдах впереди лежал на боку кабриолет со сломанным колесом. Американец и его багаж выпали на дорогу.

Карри поспешил к месту происшествия так быстро, насколько позволяла ему его хромота.

Белый лось поднялся на дыбы, совершенно обезумевший от ужаса: фонарь, повисший у него на рогах, продолжал светить.

Он заглянул в обрыв и при свете луны увидал лежавшую внизу огромную белую фигуру лося. Осторожно спустился он вниз к мертвому, как он думал, зверю. Но лось был жив, он дышал. Его бока поднимались и опускались.

Карри сразу придумал, что делать. Лось упал около поваленного громадного дерева, и один рог его лежал на его стволе. Карри проворно снял с себя кожаный пояс и крепко привязал лося за рог к этому стволу. Потом он побежал к кабриолету, отвязал веревку, которой был увязан багаж американца, и вернулся к лосю, оставив у кабриолета изумленного американца.

В одну минуту ноги лося были крепко скручены веревкой и привязаны к другому бревну. Несчастный зверь оказался теперь в совершенно беспомощном положении.

Карри сам едва верил своим глазам. Он, жалкий калека, собственноручно поймал живьем белого лося!

Подняв кверху глаза, Карри увидел над собой американца, подошедшего к обрыву. Калека сейчас же припомнил все случившееся и сказал с насмешкой:

– Я понял теперь, что вы за человек. Сталкивая меня с кабриолета, вы рассчитывали спасти свою собственную шкуру – ведь так?

Сначала американец не сказал ничего, но потом начал оправдываться.

– Я поддался бессознательному порыву, внушению минуты, – говорил он. – Любезный мой, я вас за все вознагражу самым щедрым образом.

– Благодарю, – гордо отвечай калека. – Но только я не дам себя подкупить, как сделал Доллимен и разные другие. Я не дам обещания молчать обо всем, так вы и знайте.

– Но, мой друг, подумайте...

– Я не дам никаких обещаний, – упрямо повторял калека.

Через два дня охотник-миллионер уехал, и больше его никогда не видели в этой местности.

Карри продал живого белого лося за сумму, превзошедшую самые смелые мечты.

Когда, много лет спустя, Доллимен поделился с Карри и несколькими старыми друзьями своим секретом, который он до сих пор строго хранил, то он при этом заметил:

– В конце концов афера с белым лосем вышла у нас у всех недурная. Я заработал на нем полтораста долларов, а Карри – триста, но я думаю, что американец считает теперь охоту на красного зверя очень дорогим удовольствием.

А бывший в числе собеседников владелец трактира и гостиницы Ньюмен заметил тоже:

– И я заработал на белом лосе тридцать долларов, но только каким образом, этого я вам не скажу.