Змеи
«Рассказы о зверях», 1901 г.
Перевод О.Н. Бутеневой
В 1850 году французский дворянин барон де-Воган покинул свою родину и отправился в Северную Америку искать приключений и с целью разбогатеть. Он сам был потомок двух благородных искателей приключений – одного де-Вогана, который отправился некогда с отрядом кавалерии из Дувра в Шотландию на защиту короля Карла II, и другого де-Вогана, который освободил и увез из Инсбрукской тюрьмы королеву Клементину, жену английского короля Иакова III.
В 1850 году встречи с дикими зверями и краснокожими индейцами случались гораздо чаще, чем теперь, и де-Вогану уж несколько раз приходилось отступать перед змеями и медведями. Скоро после приезда в Америку де-Вогану пришлось столкнуться с гремучей змеей. Он жил тогда на золотом прииске в Калифорнии и копал с другими такими же авантюристами болото, надеясь разбогатеть и предпринять какое-нибудь интересное путешествие. Жилище его представляло бревенчатый дом, построенный им самим, а кроватью ему служил мешок, набитый сухими дубовыми листьями. Раз, заметив, что пора подновить тюфяк, де-Воган вышел из дому, взяв холщевый мешок и ружье. Наполнив свой мешок сухими листьями, он оставил его на месте, а сам пошел с ружьем отыскивать себе добычу на ужин. Домой он вернулся при наступлении ночи. Состряпав ужин и закусив, де-Воган лег на свой новый тюфяк и скоро заснул. Он проснулся около трех часов ночи и, верно, заснул бы снова, если бы не почувствовал, что в его мешке шевелится что-то. Де-Воган подумал сначала, что это крыса, но скоро, по движениям неизвестного животного, понял, что то было не четвероногое, но пресмыкающееся, не крыса, а змея. Верно он сунул ее в мешок вместе с листьями; это легко могло случиться, потому что зимой эти животные немеют от холода и спят свернувшись. Одним прыжком барон вскочил на ноги и отбежал на такое расстояние, на каком змея не могла достать его, но потом, желая разглядеть животное поближе, де-Воган вооружился ружьем на случай опасности и подошел к кровати. Неблагодарное животное забыло, что оно только что разделяло с ним теплую постель; вытянув голову, оно кинулось на ружье и стало кусать его дуло. Опасаясь, как бы в следующее мгновение змея не бросилась на него, де-Воган спустил курок и буквально разорвал выстрелом змею на две части. Она была длиною в два фута, и когда барон отрезал и рассмотрел ее хвост, то заметил на нем множество мелких чешуек; они то и производили тот странный шум, за который змея получила название гремучей змеи.
Вскоре когда барону посчастливилось найти довольно золота, он купил себе мула, которого назвал Кади и к которому очень привязался, и отправился в глухие леса поохотиться.
Скоро к де-Вогану присоединился еще товарищ, – молодая индейская девушка, но имени Калоа. Она была дочерью вождя племени индейцев Юта и попала вместе с другими женщинами в плен к враждебному племени, с которым как раз встретился наш искатель приключений. Девушку ожидали пытки и смерть на костре, как и остальных пленных, но барон спас ей жизнь, купив ее за шелковый платок, ножик и вилку и несколько раскрашенных картинок. Она странствовала с ним и принимала участие во всех его приключениях, пока они не встретились с ее племенем, которое взяло ее к себе. В один жаркий день они шли мили три по местности, где водились пантеры и пумы. Барон шел впереди, как вдруг крик Калоа, какой она обыкновенно испускала при тревоге и страхе, заставил его обернуться. Он увидел, что хворостина, которую он принял за сухую ветку дерева, и которую намеревался схватить, чтобы развести с помощью ее огонь, когда они вечером станут на привал, была ни что иное как огромная змея. Она лежала поперек дороги и спала, положив голову на пень дерева. Барон приготовил ружье и подошел поближе, чтобы лучше прицелиться. Он выстрелил, но промахнулся, ужасное животное поднялось во всю свою длину и посмотрело на него пристальным взглядом, которым змеи очаровывают и парализуют свои жертвы. Барон почувствовал этот взгляд, но не поддался его действию и выстрелил во второй раз, но опят только ранил, а не убил змею. Смертельно раненая, она билась и извивалась с такой силой, что приминала траву и ломала мелкую лесную поросль. Как только путники убедились, что жизнь покинула животное, Калоа и барон подошли поближе, чтобы рассмотреть убитую змею. Хотя первым выстрелом ей оторвало конец хвоста, тем не менее она имела в длину пять футов, а толщина ее равнялась восемнадцати дюймам. Толщина ее показалась де-Вогану неестественной и потому барон рассек змею топором пополам и нашел в ее желудке полупереваренного уже молодого волчонка не старше недели. Особенность этой змеи заключалась в том, что от ее тела шел слабый запах мускуса.
Самая ужасная змея, которую барон видел и убил, была рогатая змея.
Потом он узнал от индейцев, что она самая опасная из всех североамериканских змей, потому что при укушении она вливает в рану яд, который заключен в особых мешочках возле некоторых зубов. Она ползает, как и другие змеи, но перед тем, как сделать нападение, эта змея свертывается кольцом, потом мгновенно развертывается и бросается на свою жертву. Индейцы рассказывали, будто она жалит и хвостом, который де тоже ядовит, и будто бы случалось, что если хвост не попадал в намеченную жертву, а вонзался в молодое деревце, то пробивал кору его, после чего деревце немедленно начинало сохнуть и совсем погибало. Вот при каких условиях барон увидал это чудовище: он и Калоа крались однажды всю ночь мимо индейского стана, избегая встречи с враждебным индейским племенем. При наступлении утра они остановились, чтобы подкрепиться пищей и отдохнуть. Пока Калоа разводила огонь, барон взял ружье и пошел искать добычи. Через полчаса он вернулся с дикой индейкой за плечом. Они зажарили ее, поели, и после этого де-Воган прилег и крепко заснул, но спал не более двух часов, как вдруг почувствовал, что его кто-то трогает. Открыв глаза, он увидел искаженное страхом лицо Калоа. Взглянув по тому направлению, куда она показывала пальцем, де-Воган увидел саженях в двадцати большую рогатую змею, обвившуюся вокруг ветви дерева. Она, казалось, следила за бедной маленькой белочкой, которая пряталась в дупле дуба. Лишь только белочка осмеливалась высунуться оттуда, змея бросалась на нее, но тщетно: большая голова ее не входила в отверстие дупла.
«По счастью, – говорил барон, – ружье было у меня под рукой, я встал и пошел, чтобы защитить бедное создание. Когда змея увидела меня, она поняла, что перед ней другой враг, и бешено бросилась в мою сторону, но не выпустила из своих объятий ветку. Я остановился и прицелился. Змея как будто поняла мое движение и, качаясь, двигала головой с раскрытой пастью по направлению меня. На счастье между нами нашлось препятствие: это было упавшее дерево; чтобы достигнуть меня, змее надо было или перекинуться через ствол его или ползти кругом, а она очевидно была слишком раздражена, чтобы допустить замедление. Я ожидал в нескольких шагах от дерева удобного момента для выстрела, прислонившись к большому камню и прижав ружье к плечу. Наконец я увидел ее уродливую голову, показавшуюся из-за упавшего дерева, и выстрелил. Пуля попала ей в голову, но не убила ее. Быстро, как молния, обвилась она вокруг дерева и бешено крутила хвостом во все стороны. Это были предсмертные судороги; мало-помалу она стала слабеть и, наконец, развив свои кольца, упала под дерево. Я смерил ее: она была восьми футов длиной и семь или восемь дюймов толщиной. Кожа ее была темно-коричневая, и на голове было два рога или шишки. Желая привести с собой во Францию какое-нибудь воспоминание об этом случае, я попробовал вырвать эти рога, но это оказалось невозможным. Тогда из любопытства я рассек ее туловище топором и нашел в нем маленькую птичку, ошеломленную, но еще живую. Через несколько минут она оправилась настолько, что слабо пискнула, и, в конце концов, после нескольких попыток успела вспорхнуть и улетела. До этого я не знал, что индейцы, когда находят спящую или оцепенелую змею, всегда ударяют ее палкой по голове, и если перед тем змея проглотила что-нибудь, то она инстинктивно выпускает свою жертву, часто еще живую».
Вот что случилось раз с Калоа: она сунула руку в дупло, в котором находилось гнездо дикого голубя, надеясь найти там яйца. Едва рука ее очутилась внутри, как Калоа вскрикнула от боли: этим гнездом, завладела гремучая змея, которая и ужалила ее. Барон очень испугался; он думал, что Калоа умрет сейчас же на его глазах. Он не знал, что индейцам известно средство против укушения змеи. Калоа нисколько не смутилась, она высосала яд из раны и принялась бродить в чаще кустарника, пока не нашла необходимое растение; найдя его, она растерла листья между двумя камнями, приложила их к ране, и часа через два боль унялась, и рана вскоре зажила.
Барон узнал от индейцев, что кроме этих змей есть еще один вид опасный для мелких животных, хотя зубы у этого вида не заключают яда, зато эти змеи обвивают свои жертву так сильно, что залавливают ее. Но, к сожалению, барон не встретил змеи этого вида, иначе он рассказал бы нам что-нибудь о такой змее.
