Козы
Автор: Надежда Каракаш, 1903 г.
Когда я была маленькая, я как то сильно простудилась, заболела и долго пролежала в постели. А когда встала, то насилу могла ходить от слабости. Тогда доктор велел купить для меня козу и поить меня теплым козьим молоком. Он говорил, что от этого я совсем выздоровею. Мы жили тогда в русской деревне, где коз не держали. Поэтому папа поехал в другую, чтобы выбрать самую лучшую козу.
В той деревне жили татары. Домики их, с плоскими крышами, как коробочки, стояли на горе один выше другого. Со всех сторон были горы. Когда папа приехал в деревню, солнце садилось. Высоко на горе, по горной тропинке сыпался точно бисер: это веселые козы бежали домой наперегонки и были так высоко, что снизу казались мелким бисером. Через минуту они прибежали домой и рассыпались по своим дворикам. Козлята, запертые в особой загородке, встретили их громким блеяньем; козы отвечали и засуетились по двору. Старая татарка и ее дочка, с ведерками в руках, поджидали коз и, при их появлении, присели на корточки, ловили то ту, то другую козу за заднюю ногу и быстро выдаивали молоко в ведерко...
Да... я рассказываю про козу, а сама и забыла спросить, видали ли вы когда-нибудь козу или козла?
Коза ростом с большую собаку: на тонких поясках по два копыта. Под длинною прямою шерстью растет мягкая, короткая шерсть – это подшерсток: весною его вычесывают и прядут из него пряжу. На подбородке у козы – борода. Со лба растут и загибаются назад большие, сильные рога. Хвостик у козы маленький. Когда она отдыхает, то всегда пережевывает свою жвачку.
Так вот, татарки выдоили коз и выпустили козлят.
Как дети вбегают в комнату, где поставлена елка, и каждый ищет свой подарок, так и маленькие козлята с блеяньем вбежали во двор; каждый совался то к той, то к другой козе, разыскивал свою мать, припадал на колена и жадно сосал сладкое, теплое молочко. Выдоенным молоком татарки напоили детей, а из того, что осталось, сделали белый сыр.
Папа выбрал самую большую козу и велел вести ее в город. Ее привязали веревкой за рога, но коза уперлась всеми четырьмя ногами, нагнула голову, вытаращила глаза и не двигалась с места: тогда двое взялись за веревку; но тут коза повалилась на бок и в таком положении потащилась по пыльной дороге: из упрямства она ни за что не хотела встать и идти сама. Пришлось связать ей ноги и вести домой в тележке. Я очень обрадовалась козе, а она, как видно, была недовольна и несколько дней скучала. Но мы за ней так ухаживали, что она наконец привыкла и полюбила нас. Ее кормили хорошей травой и сеном, поили кипяченой водой с отрубями: мыли ее и чистили.
Коза жила у нас целое лето; я пила ее молоко и совсем выздоровела, а после того осенью ее опять отправили в родную деревню, и опять погнали с другими козами в горы. Но козы сначала не узнали свою прежнюю подругу и сердито на нее посматривали. Вдруг одна коза остановилась и уставилась на новую гостью рогами; та была не трусливого десятка, и рада была подраться: они стали друг против друга, отступили несколько шагов назад и со всего разбега ударились лбами; драка кончилась бы не скоро, если бы татарчонок-пастух не разнял их и не погнал в горы. Впереди шли две козы-предводительницы, одна рыжая, другая черная с белым. Должно быть, они были умнее своих подруг, потому что те всюду за ними следовали; бегали они быстро и легко и по таким узким и крутым местам, где, казалось бы, и удержаться невозможно. Татарину-пастуху трудно было за ними угнаться.
Он хочет пасти в одном месте, а они вздумают пастись в другом; даже собака не могла с ними справиться. Вот две козы, которые вели за собою стадо, вскарабкались на высокий утес и ласково зовут подруг. Пастух посылает собаку согнать с утеса упрямых коз, козы ушли на самую верхушку скалы, и бедный Барбос напрасно старался вскарабкаться по этой стене; собака то и дело скользила вниз; козы сердито фыркали на нее, она отвечала им лаем. Вот она почти добралась до непослушных коз, как вдруг те ловко перепрыгивают через ее голову, убегают на другой обрыв и поджидают собаку, чтобы снова подразнить ее. Наконец, все стадо на безопасном месте, все козы целы и ни одна не свалилась в пропасть.
Козы не особенно любят траву и предпочитают молодые листья кустов и деревьев; чтобы достать их, они становятся на задние ноги, упираясь передними в ствол дерева. От этого молодые деревья часто засыхают.
На следующую весну у моей козы родился козленок. Он был весь беленький и шерсть его была мягка, как пух. Ростом не больше мопса; ни рог, ни бороды у него еще не было. Он блеял тоненьким голоском и его голос был так похож на крик маленького ребенка, что прохожие прислушивались и долго не могли понять, кричит ли это ребенок или новорожденная козочка. Но маленький козленок не то, что маленькие дети, которые еще долго не могут держать прямо головку и сидеть. Козленок в тот же день вскочил на ножки, а на другой день побежал уже за матерью на горы и бегал почти так же ловко, как и она.
Через три недели, когда у него на лбу под кожей стали обозначаться рожки, его привезли ко мне. Как я обрадовалась ему! Я целовала его миленькую мордочку и тонкие ножки с двумя копытцами, обнимала его, пока, наконец, он не стал жалобно кричать в моих руках. Вдруг он увидел себя в большом зеркале в гостиной, обрадовался, да как разбежится со всех ног!.. Я думала – уж зеркалу конец пришел, но козленок был так мал и легок, что, ударившись безрогим лбом о зеркало, он только сам повалился на бок, а зеркало уцелело.
Я поила его коровьим молоком; он очень скоро привык ко мне и не отставал ни на шаг. Когда я шла гулять, он бежал у моих ног; чтобы испытать его, я иногда перебегала по несколько раз с одной стороны узенькой дорожки на другую, и он следовал непременно за мною. Если я убегала, он догонял меня, звеня колокольчиком своего красного ошейника. Если приходилось идти к знакомым во второй этаж, он прекрасно бежал за мною по лестнице.
Он не любил однообразной пищи и был большой лакомка и проказник. Раз он явился в комнаты: его морда и ноги были обмазаны тестом, а за ним следом вбежала кухарка – Настя.
– Помилуйте, барыня! – жаловалась она моей маме: житья нет от козла! Давеча макароны съел; я только ушла, а он прыг на стол и давай хрустеть! Я его прогнала, а теперь, взгляните-ка: влез в опару, да все тесто засорил! – И она подала нам горшок с тестом. Действительно, тесто никуда не годилось. Так мы и остались без пирога.
В другой раз ему захотелось выпить молоко, которое кухарка недавно сняла с плиты и поставила на стол; но молока было мало, а горшок узкий, так морда козленка не пролезала: тогда он вздумал опрокинуть горшок рогами, но горшок как-то зацепился, и молоко полилось на голову; со страха козленок вскочил на горячую плиту и чуть не обжог себе ноги. После этого он даже заболел и потерял аппетит.
Наконец, проказник попался на удочку, как рыбка: в углу, у балкона стояла удочка, а с длинной палки кора не была снята; козлик стал на задние ноги и принялся объедать кору. Вдруг он остановился и начал жалобно кричать: я прибежала и увидела, что мой козлик зацепился губой за крючок. Я хорошо знала, как трудно вынуть крючок из рыбы, не разорвав ей рот, а потому страшно испугалась и стала горько плакать. На наш общий плач пришли мама и Настя, отрезали волос, на котором был привязан крючок, и козлика унесли в кухню. Потом я узнала, что ему ножницами разрезали губу и вынули крючок.
Вскоре после того, ночью кухарка проснулась и услышала шум: на чердаке кто-то ходил и стучал. Испугалась она, накинула платье и побежала в избу, где спали мужики.
– Вставайте, – говорит, – воры к нам пришли на чердак, а на чердаке-то у нас белье висит, скорей вставайте! – Мужики вскочили, взяли палки, топоры и пошли вора ловить.
На чердак вела простая лестница из двух длинных жердей с перекладинами. Кому первому лезть?
Наконец, нашелся мужик похрабрее, и осторожно, держа топор наготове, полез наверх. Кого же он увидел? Наверху, над лестницей стоит наш козел и не знает, как ему вниз сойти, а как увидел людей, обрадовался и закричал: «ме-ме»! Сняли козла, посмеялись, побранили проказника и разошлись спать.
Время шло. Козел мой вырос и стал уже шалить не на шутку: идет себе кто-нибудь смирно по двору, а козел как разбежится сзади да поддаст, так человека с ног и сшибет. Стали на него каждый день жаловаться: то он цветы в саду поел да вытоптал; то с деревьев кору ободрал, то ребенка перепугал. Один раз какой-то господин уселся в роще на пенек, нагнул голову и стал читать книгу. Козел, гулявший по близости, заметил его и подошел с любопытством. Вероятно он думал, что человек, наклонив голову, хочет с ним бодаться: козел остановился, наставил рога и бац его прямо в голову. Тот полетел через пень вверх ногами и начал кричать. Победитель-козел стал передними ногами на пень и с любопытством смотрел на барахтавшегося человека.
Решили мы такого озорника в деревню на родину отправить. С тех пор я его и не видела.
