Отверженный Ленни
Автор: Ю.И. Безродная, 1911 г.
Глава I
Глава II
Глава III
Глава IV
Глава I
Ленни вылупился из яйца в одно время со своими другими братьями и в детстве ничем от них не отличался. Мать-гусыня гладила и чистила его наравне с другими, он был покрыт таким же светло-желтым пухом и имел хорошенькие глазки, обведенные красными кругами.
Детство Ленни прошло очень весело. Мать водила всех детей каждый день на луг, где они щипали сочную травку, потом шли в пруд купаться, откуда, в виде сладкого блюда, она доставляла им червячков или жирных улиток. Затем дети возвращались в птичник, где время проводили чрезвычайно весело, потому что здесь жило самое разнообразное население. В одном углу, беспокойно бегая, квоктали курицы с цыплятами; в ответ им начинал восклицать индюк, танцевавший с распущенным хвостом около индеек; а за ним шел павлин, гордо выпятив блестящую грудь, и, хвастая цветистыми перьями, гордо посматривал на индюка, который всегда ему завидовал. Среди всех важно прохаживался журавль на своих длинных ногах, поглядывая сверху вниз на общество.
Но когда раздавался призыв ключницы, крики смолкали, все население бежало к амбару, распустив крылья, толкаясь, перегоняя друг друга; даже утки, обремененные многочисленным семейством и всегда ко всему равнодушные, спешили, переваливаясь с ноги на ногу, чтобы поскорее поживиться вкусными зернами.
Конечно, если бы не заботы матери, то малая порция пришлась бы на долю Ленни при этих завтраках; но заботливая гусыня кидалась на других птиц с такою яростью и так сердито гоготала, что дети ее всегда успевали хорошо покушать.
Ленни уже быль юношей, покрытым белыми атласными перышками, когда с ним случилось печальное происшествие, которое навсегда отдалило его от товарищей и дало ему прозвище «отверженного».
Глава II
На крыше дома, в старом колесе от повозки, жил один аист уже много лет сряду. Каждую весну прилетал он сюда, уверенный, что люди его ожидают, что все рады его появлению и считал себя здесь таким же старожилом, как и хозяева. Он ежегодно починял свое гнездо, выстилая его соломой и пухом, и, наконец, оно стало такое большое, что дворник сделал даже под колесом подпорки, из опасения, как бы дети аиста не провалили его своей тяжестью.
Старый аист очень любил своего хозяина. Завидев его на дворе, он тотчас же слетал с крыши, садился около него на землю и, распустив хвост, начинал громко трещать от радости; но если в это время подходила к ним какая-нибудь другая птица, он сердито отгонял ее прочь, иногда даже клевал ее в лоб своим твердым клювом.
Однажды хозяин гулял по птичнику вместе с ключницей, осматривая все куриное общество. Аист, ходивший около, трещал все время, закидывая голову назад, чтобы обратить на себя больше внимания; но занятый хозяин не замечал фокусов аиста, за что тот уже начинал сердиться.
– Вот хорошенький гусенок, – сказал хозяин, указывая на Ленни, глядевшего на него своими красными глазами, – и какой ручной, не бежит.
– Славный гусенок, – отвечала ключница, – он свое имя знает... подойди ко мне, Ленни! Вот тебе пшеница.
Весело загоготав, Ленни подбежал к женщине и принялся клевать зерно у самых ее ног.
– Погладьте его, сударь, он не боится, – предложила ключница хозяину.
Ленни, действительно, не убежал, но с гордостью подставил свою шею.
– Красивый гусь, – повторил хозяин, выходя из птичника.
Аист угрожающе захлопал крыльями и затрещал на своем языке:
– Погоди же ты, гладенький франтик! Скоро не будут уже тобою любоваться.
Медленной походкой подошел он к гордому Ленни, затем неожиданно взлетел над ним вверх и долбанул его, сперва в глаз, затем в ногу.
Крича от боли, гусенок убежал к матери под защиту; злодей спокойно повернулся и, встретив на пути утку, гулявшую но двору со своими детьми, проглотил по очереди пять маленьких утят, несмотря на отчаянные крики испуганной матери.
Совершив столько подвигов, аист взлетел на крышу к своему колесу, откуда скоро посыпалось вниз его веселое трещание.
Глава III
С тех пор общество невзлюбило Ленни. Он был, действительно, безобразен со своим выклеванным глазом, с хромой ногою; но не нашлось никого в целом птичнике, кто пожалел бы бедняжку. Напротив того, все обижали Ленни, старались оскорблениями изгнать его из своей компании.
– Пошел вон, урод! – говорил какой-нибудь забияка, когда Ленни, вместе с другими гусями, собирался лететь на луг, и ударами крыльев прогонял его обратно в птичник.
То же самое повторялось и на реке, так что Ленни редко когда мог вволю поплавать.
Одна только ключница любила Ленни и кормила его отдельно ото всех, что также возбуждало общее негодование: после обеда, когда все стадо собиралось в огород за поживой, товарищи, ударами клюва, заставляли его оставаться дома. И никто не заступался за обиженного, потому что все были заняты своими собственными делами: петухи вечно дрались между собою, индюки спорили, павлин ходил одиноко, потому что для его красивого, распущенного хвоста требовалось много места, утки поднимали крики из-за всякого пустяка, хотя, в сущности, оставались всегда ко всему равнодушными... иногда только журавль, шагая важно среди гусей, шел на крики Ленни и, освободив его от обидчиков, водворял порядок.
Тогда огорченный гусенок бежал к ключнице и клал ей голову на колени, как бы умоляя о сочувствии.
– Тебя, верно, опять обидели? – говорила добрая женщина, поглаживая его атласную шейку.
Иногда она даже ходила гулять с ним, чтобы его утешить. В таких случаях Ленни проходил гордо между товарищами, как бы заявляя им, что он вовсе уж не так огорчен общей нелюбовью.
Во время одной из прогулок Ленни познакомился со старой гусыней, которая недавно ослепла. Прежние приятели, вместо того, чтобы помочь ей в несчастии, покинули ее на произвол судьбы. Гусыня целые дни иногда ходила голодная, пока, наконец, Ленни не взял ее под свою защиту.
С этих пор хромой гусенок совершенно преобразился. Он сделался так храбр, что перестал бояться своих обидчиков. Наоборот, если кто-нибудь осмеливался затронуть его подругу, он сам, шипя и хлопая крыльями, летел навстречу врагам. Когда же в птичник случайно забегала собака, Ленни первый кидался на нее так свирепо, что она спешила поскорее скрыться.
Ленни целый день был занят заботами о слепой гусыне. Он водил ее за собою, как поводырь, предупреждая всякое ее желание.
– Не хочешь ли купаться? Сегодня жарко, – говорил он ей на своем языке и, если старуха соглашалась идти, он брал ее клювом за шею и осторожно вел к воде, откуда теперь уж никто из товарищей не смел его отогнать.
Осторожно спускал он гусыню в пруд и плыл сам все время около, оберегая ее от опасных мест. С такой же заботливостью выводил он слепую на берег и провожал до курятника.
Когда же у гусыни появились дети, Ленни целый день не спускал с них глаз, потому что увечная мать была не способна ухаживать за птенцами.
Иногда какой-нибудь неопытный гусенок попадал в яму, беспомощная мать стояла около, оглашая воздух отчаянными криками. Один Ленни деятельно хлопотал возле упавшего, он осторожно просовывал свой клюв под его мягкое тельце и, постепенно поднимая его, помогал ему выкарабкаться из опасного места.
– Не бойся, старая, – говорил он потом, когда порядок водворился в их маленьком семействе, – все обошлось благополучно.
Глава IV
Однажды, когда гусенята, наигравшись в воде, вышли на сушу для того, чтобы отправиться домой, Ленни увидал двух ястребов посреди голубого неба.
– Закрывай детей, старуха, – сказал он слепой, – враги реют над нами. У них, вероятно, была сегодня плохая добыча, если они залетели так далеко к людям.
Гусыня испуганно загоготала. Дети поспешили укрыться под ее распущенные крылья; Ленни стал около, приготовляясь защищать свое семейство.
Ястребы уже давно заметили добычу и плавными кругами спускались к ней ниже. Хищные птицы были сегодня очень сердиты, потому что за целый день им не удалось ничем поживиться. Утром ястребихе удалось поймать молодую ласточку; но мужу ее стало так обидно, что он захотел отнять у нее добычу.
– Отдай мне, ведь я гонялся за нею, – говорил он.
– Оставь, ведь я ее поймала, – возражала ястребиха.
Пока супруги бранились, сцепившись друг с другом острыми клювами, проворная ласточка вырвалась из когтей ястребихи и улетела вверх, с насмешливым чириканьем, которое подхватили все ее подруги, летавшие все время около.
Когда добыча ускользнула, сконфуженные супруги перестали воевать и снова принялись за поиски. Вот, наконец, ястребу удалось поймать жаворонка. Только что расположился им позавтракать, как на него напали вороны.
– Ты должен отдать нам птичку, – каркали они, летая вокруг, – потому что ты недавно отнял у нас наше гнездо и сам в нем поселился...
– Подите прочь, я заклюю вас, – отвечал грабитель.
– Нас-то? – смеялись вороны. – Не видишь разве, сколько нас собралось; стоит нам только закаркать – соберется еще больше! Нет уж, видно, придется тебе дать нам за гнездо выкуп.
– Помоги, жена! – попросил ястреб.
– Зачем отнял у меня ласточку, – отвечала ястребиха, – теперь справляйся сам, как знаешь.
Вороны стали еще смелее, когда увидали, что между супругами затеялась ссора, и ястребу волей-неволей пришлось уступить им жаворонка.
Вороны улетели. Супруги остались сидеть на дереве в ожидании новой добычи.
– Бежит заяц! – закричал, наконец, ястреб. Лети поскорее ему навстречу, я в это время нападу сзади.
– Не хочу, – отвечала ястребиха, – потом ты его один будешь есть.
Пока они так препирались, зайцу удалось избегнуть опасности, и снова ястребы сердито сидели одни, высматривая добычу.
– Ладно! – сказал, наконец, ястреб. – Не пропадать же мне с голоду... Полечу-ка я к нашему гнезду, да съем хоть парочку детей... Надо же чем-нибудь питаться... Это тебе будет наказание за все твои капризы.
– Погоди! – сказала испуганная ястребиха, которая знала, что муж не постесняется привести в исполнение свою угрозу. – Погоди! вон идут глупые гуси с гусенятами: мы оба ими полакомимся.
Пока шли эти переговоры, слепая старуха сидела ни жива, ни мертва, распустив крылья над своими детьми, между тем, как Ленни стоял около, собираясь с силами для их защиты.
Ястребы спустились совсем низко. Вот уже Ленни видит их загнутый клюв и хищные когти, вот когти эти раздвинулись и вся лапа протянулась, чтобы схватить гусенка, который высунул свою головку из-под крыла матери, но Ленни храбро налетает на разбойников, бьет их твердым клювом прямо в глаза, хлопает крыльями перед их крючковатыми носами.
Разъяренные неудачей, супруги яростно кидаются на Ленни. Мужественно и долго он отражает их нападения и, наконец, видит с гордостью, что победа осталась за ним: утомленные и голодные, супруги взлетают вверх, ничем не поживившись.
Но в каком виде остался победитель! Голова его в крови, атласная шейка покрыта язвами. Все-таки, он гордо хлопает крыльями, громко гогочет, считает детей, ободряет подругу так как понимает, что ему нельзя теперь падать духом: ведь семейству его предстоит пройти до птичника еще целое поле, а ястребы не перестают летать высоко над ними.
Но вот, наконец, старуха с гусенятами благополучно добралась до ворот господского дома. Тут только Ленни передохнул спокойно. От радости он загоготал, захлопал крыльями; но вдруг, ослабев, упал на землю.
– Прощай, старуха, – сказал он затем слепой гусыне, – я весь исклеван, умираю... Но не печалься обо мне: дети твои скоро вырастут и будут тебе утешением… Я все равно долго бы не прожил, потому что сердитый аист жестоко меня изуродовал... Прощай... Я рад, что моя жизнь хоть кому-нибудь пригодилась.
– Что ты говоришь? – спросила удивленная гусыня.
– Прощай, – повторил Ленни, – благодарю тебя зато, что ты меня также любила...
После этих слов Ленни вздохнул еще несколько раз и потом, разинув клюв, скончался. Старая гусыня стояла около, окруженная детьми, и все еще не понимала, какого преданного друга она лишилась.
