Гаттерия: ровесница динозавров

Она неподвижно лежала на пористом куске туфа и смотрела куда-то прямо перед собой. Темно-оливковая, с кирпичного цвета боками — на охристом камне с зелеными и желтыми пятнами. Что уж она там видела, не знаю, но, по-моему, вовсе не то, что ее окружало. Нечто большее. Глаз с вертикальным зрачком не выражал ничего и одновременно отражал всё. Всё, что было в нашем мире за последние 225 000 000 лет. Память всех ее поколений... Хотя стоп. Про отражение — это я, пожалуй, придумал сам. В соответствии с романтическим своим настроением. А она была всего лишь рептилией. Хотя и не из обычных. И число с шестью нулями — не опечатка.

Осколок Гондваны

Впрочем, обо всем по порядку.

Наша встреча произошла в старом добром Берлинском зоопарке, на втором этаже знаменитого здания под названием Аквариум. На улице перед входом в него стоит скульптура, изображающая древнего ящера игуанодона — если не ошибаюсь, чуть ли не самого первого (ну или одного из первых) динозавра, кости которого были вырыты из земных недр изумленным человечеством. Сегодня эта статуя смотрится здесь не просто экзотично, а и символично. Ведь игуанодоны и моя визави (вернее, ее пра-пра-пращуры) жили на планете в одно и то же время. Только динозавры давно канули в Лету, а их современница — наоборот: живехонька, целехонька и за последние 80 млн. лет практически не изменилась внешне. Живое ископаемое.

Ее научное название — гаттерия. В столицу Германии она прилетела из столицы Новой Зеландии. В незапамятные времена этот архипелаг был частью суперматерика Гондвана, постепенно расколовшегося на Африку, Южную Америку, Индию и Австралию, от которой затем и «уплыла» в Тихий океан Новая Зеландия, увозя на «борту» свою уникальную, нигде в мире более не сохранившуюся фауну.

Уникальность привлекает. Но одно дело разглядывать древнее пресмыкающееся на снимке в журнале или экране телевизора и совсем другое — любоваться им воочию. Так что и волнение мое, и настрой романтический объяснимы. Хотя нынешняя встреча с гаттерией для меня была уже второй в жизни, однако, как и в первый раз (тоже в Берлине), ее следовало считать настоящим везением. Поскольку существо это ведет сугубо ночной образ жизни, и днем, как правило, отсыпается в норе. К тому же 12 лет назад у меня не было возможности сделать снимок редкого животного. Зато теперь самым первым делом навел на гаттерию объектив: вдруг опомнится и уползет!

Несущая шипы и третий глаз

У заморского этого дива есть и еще одно название — туатара. Слово из языка новозеландских аборигенов маори означает «несущая шипы»: с головы по спине и хвосту гаттерии сбегает гребень из заостренных беловатых выростов. Но вовсе не гребнем она примечательна. Гребень имеется у многих рептилий, а туатара в своем роде одна.

С виду — натуральная ящерица. Сходство, однако, чисто внешнее. Гаттерия обладает признаками разных пресмыкающихся, в том числе черепах и крокодилов, но зоологи выделили ее в отдельный отряд клювоголовых (по строению черепа). Представители отряда некогда были распространены очень широко, даже в Европе, но повсюду тогда же, при динозаврах еще, и вымерли, а до наших дней уцелели только в одном хорошо изолированном уголке планеты.

Перечислить здесь всё, чем примечательна шиповатая туатара, не хватит места. Но как не упомянуть наличие у нее голоса? Не шипение какое-нибудь, нет: если гаттерию потревожить, она издает настоящие крики. В местах ее природного обитания их можно слышать ночью. Может, так одиночно живущие рептилии обозначают свою территорию? Не исключено, хотя наружных слуховых отверстий (как у тех же ящериц) у них нет. Зато, как у крокодилов, есть дополнительные — брюшные — ребра. Как некоторые ящерицы, они могут отращивать поврежденный хвост. А еще — и этим туатара мистически известна более всего — на ее темени имеется третий глаз — самый натуральный, с сетчаткой и хрусталиком. Только маленький. У юных особей он хорошо различим под тонкой кожей, но с возрастом зарастает, продолжая, тем не менее, реагировать на свет и тепло. Есть версия, что этот орган помогает своей владелице регулировать температуру тела, строго дозируя время пребывания на солнце и в тени. Но какова его функция на самом деле и есть ли она вообще, достоверно неизвестно.

Фотосессия «юрского периода»

Уже одним тем, что в этой поездке удалось не просто увидеть гаттерию, но и сфотографировать ее, отпуск мой полностью оправдался. Но я и не знал, какой сюрприз приготовила мне судьба натуралиста в лице моего провожатого — зоопарковского ветеринара Андре Шюле. Он ловко отпер стеклянную дверь, ведущую в огромный (около 22 кв. м) экспозиционный террариум, и нырнул внутрь — в уголок Новой Зеландии, смоделированный тут до мелочей: с куртинами тамошней травы и папоротников, грунтом и кусками туфа, ручьём и автоматически регулируемым климатом.

— Айн момент, — сказал. — Сейчас пофотографируешь с шиком!

Я прикрыл за ним дверь, чтобы теплый воздух отсюда не смешивался с прохладным климатом террариума. Начали подтягиваться любопытствующие посетители Аквариума. Но тут Андре вынырнул из-за туфа и новозеландской осоки, держа в каждой руке по туатаре, и выпрыгнул с ними в зал.

— Я поймал тебе и самца, и самку, чтобы показать различия, — пояснил он.

И блиц-фотосессия началась! Самец отличался более крупными размерами и лучше выраженным гребнем. И флегматичным характером. Самка, едва доктор Шюле отпускал ее, старалась удрать в траву, а «мужик» сидел на месте, как ни в чем не бывало.

Андре осторожно разжал его челюсти и показал мне и окружившим нас посетителям зубное вооружение туатары. Два ряда сверху и один снизу, ложащийся точнёхонько между верхними. Добыча не вырвется — будь то червяк, лягушка, птенец или крупный, закованный в хитиновый панцирь, кузнечик.

Вообще, спокойный норов для гаттерии характерен. Создание она медлительное, при необходимости может задерживать дыхание на целый час. Да и куда ей спешить? Взрослеет, как человек — в 13—20 лет, да и живет примерно столько же: до 80. Яйца, отложенные самкой в норе, с наступлением зимы временно прекращают свое развитие, эмбрион впадает в спячку и не развивается. Так что весь инкубационный период может длиться и 15 месяцев. При этом сама туатара в отличие от большинства рептилий предпочитает как раз прохладную погоду, и даже при температуре воздуха 6—8 градусов Цельсия сохраняет активность. Кладку свою самка не охраняет, и вылупившиеся 10-сантиметровые детеныши расползаются кто куда. Причем до тех пор, пока не подрастут, они ведут дневную жизнь, чтобы ночью не угодить на обед далеким от родственных чувств взрослым.

Прямые и явные угрозы

Честно признаюсь: собираясь в Берлин, я надеялся сфотографировать гаттерию, но даже не мечтал подержать ее в руках. Ан вот сподобился, спасибо Андре Шюле. Главное впечатление — на ощупь она мягкая и теплая, как лайковая перчатка, хотя по всем описаниям покрыта жесткими щитками и чешуями.

Воспользовались редчайшим моментом и посетители, протянувшие руки, чтобы погладить уникальное животное или хотя бы коснуться его. В этом был важный воспитательный смысл, и хотя напротив террариума висит большой стенд с рассказом обо всех особенностях древней рептилии, личный контакт никаким стендом не заменишь.

Терроризировали мы туатар недолго. Пяти минут не прошло, и они степенно удалились с наших глаз.

Всего в Аквариуме на тот момент содержалось семь гаттерий. Два самца и пять самок. Прибыли они сюда в рамках совместного проекта зоопарка с Новозеландским департаментом охраны окружающей среды и Викторианским университетом в Веллингтоне, столице Новой Зеландии. И живя за многие тысячи километров от родины, продолжают оставаться частью программы по охране вида. Работники Аквариума надеются добиться размножения своих питомцев. Все условия для этого созданы — вплоть до того, что средняя температура в «новозеландском» террариуме меняется в зависимости от времени года: от плюс 19 в июле до плюс 10 в январе.

Как у некоторых других рептилий, скажем, аллигаторов, температура инкубации яиц влияет на пол будущих туатар. Было отмечено, что плюсовая разница всего в 1 градус может привести к тому, что на стадии зародыша будущие самки могут стать самцами. В связи с этим специалисты опасаются, как бы эффект глобального потепления не привел к исчезновению самок и всего вида в целом.

Когда-то гаттерии населяли оба главных острова Новой Зеландии, и их численность составляла миллионы особей. Но с прибытием первых людей из Полинезии здесь появились крысы и собаки, принявшиеся поедать яйца и детенышей древних рептилий. Потом прибыли европейцы и, кроме дополнительных крыс и собак, притащили с собой свиней, хорьков и кошек. Эти вселенцы начисто извели популяцию туатар как на Северном, так и на Южном островах.

Правительство страны взяло «живых ископаемых» под охрану еще в 1895 году. Сейчас численность гаттерий оценивается в 100 тысяч особей. Казалось бы, немало, но ведь эти рептилии сохранились только на 33 крошечных островках архипелага и более нигде в мире. И до сих пор те же крысы, переплывающие с острова на остров, могут существенно сократить их популяцию. Так, в 1984 году на острове площадью 10 га прожорливые грызуны истребили туатар подчистую всего за полгода. Поэтому ни одна из мер охраны лишней не окажется.

Вопросы и ответы

Недавно выяснилось, что, почти не изменившись «в лице» за десятки миллионов лет, неторопливая гаттерия на молекулярном уровне продолжает эволюционировать, да не абы как, а быстрее всех известных науке животных! К такому выводу пришла группа новозеландских ученых после сравнения последовательностей ДНК ископаемых останков туатар и современных представителей вида. И это не первый сюрприз, преподнесенный современницей динозавров ученым (и, надо полагать, не последний). Так, в 1989 году зоологи обнаружили, что гаттерии с островка Бразерс (его площадь всего 4 га) заметно отличаются от других. После чего видов клювоголовых рептилий стало ровно вдвое больше: к редкой обыкновенной туатаре добавилась редчайшая туатара Гюнтера. Около 600 особей «вновь открытого» вида населяют заросли кустарников в верхней части Бразерса на площади 2,2 га. И это вся мировая популяция.

...Время от времени мне встречается очередной любопытный, который с бесхитростным возмущением интересуется: «Ну что тебе, да и всем нам до каких-то там ящериц или козявок, когда столько людей живет трудно?!». И я всякий раз вспоминаю бессмертные строки Джеральда Даррелла, видевшего туатар в природе и содержавшего их в своем знаменитом зоопарке — «ковчеге» на острове Джерси. «Спросите любого новозеландца, — написал он после посещения Новой Зеландии в 1962 году, — зачем они охраняют гаттерию. И он сочтет ваш вопрос попросту неуместным и скажет, что, во-первых, это единственное в своем роде существо, во-вторых, к нему неравнодушны зоологи, и, в-третьих, если оно исчезнет, то исчезнет навсегда». Можно ли сегодня, спустя более полувека, услышать столь же убежденный ответ из уст любого россиянина? Сильно сомневаюсь. Ну, и кому тогда прикажете жаловаться, что огромная и богатая Россия живет труднее, чем маленькая, от всего мира отрезанная Новая Зеландия с ее ограниченными ресурсами, — новозеландцам?