Комодский варан: смышленый и ядовитый

В 1912 году майор Питер Антонис Оуэнс, директор знаменитого ботанического сада и куратор зоологического музея в расположенном на острове Ява индонезийском городе Буйтензорг (сегодня Богор) описал новый вид крупной рептилии — огромного варана с острова Комодо, самую большую в мире ящерицу. В самом по себе этом факте не было бы ничего особенного, — открыл, и слава Богу! — если бы история реального события не превратилась в легенду, которая начала кочевать из одной публикации в другую, искажая действительность…

Мечта повстречалась в Берлине

У любого натуралиста-зоолога есть личный список животных, которых он мечтает увидеть. Хотя бы раз в жизни. Как правило, это всевозможные экзотические существа, обитающие далеко от дома мечтателя. Редчайший комодский варан — непременный пункт такого списка. Разумеется, было бы идеально повстречать мечту в природе, но идеал, как известно, чаще всего недостижим. Куда реальнее найти редкость в неволе.

Мне такая удача впервые привалила в старом добром Берлинском зоопарке в 1996 году. В экспозиции павильона «Аквариум» одновременно можно было увидеть и могучих взрослых ящеров серовато-бурой окраски, и недавно подаренную правительством Индонезии молодежь — варанчиков, что сохранили еще остатки детской полосатости.

К моменту его научного открытия это животное считалось легендарным созданием, сущим драконом во плоти. И, как часто бывает с персонажами легенд, получило несколько названий. Одни туземцы, живущие в том уголке Индонезии, используют для него слово из трех букв: ора. Другие употребляют собственный термин — «буайя дарат», что в переводе значит «сухопутный крокодил». Образно, но неверно по сути, ведь крокодилам эта рептилия родственна в той же мере, что, например, человек — лошади. Есть и третье туземное название: «бьявак раксаса» — «гигантский варан». Вот оно целиком соответствует истине, поскольку «дракон» действительно самая крупная и одна из наиболее длинных ящериц в мире. Ее научное наименование — Varanus komodoensis, или комодский варан, хотя специалисты и неспециалисты всего мира предпочитают называть варана комодским драконом или попросту — Комодо, с большой буквы, как и остров, где он был впервые обнаружен.

Помню, тогда, в Берлине, эмоции переполняли меня, и я долго стоял возле стеклянного куба с неподвижными, разомлевшими под лампой тяжеловесами, которых прежде видел только на страницах путеводителей по Zoo Berlin, привозимых знакомыми из поездок в Германию. Что касается того момента, когда я впервые узнал о чудовищных ящерицах, увидев их на маленьком экране черно-белого телевизора, то между ним и долгожданной встречей воочию прошло три десятка лет. В целом не так уж и много, если учесть, что к тому времени это животное было знакомо зоологам 84 года…

Неувязка с самолётом

После второй мировой войны в ряде научных и научно-популярных книг была описана (часто в невероятных подробностях) авиакатастрофа у берега острова Комодо, после которой незадачливый летчик провел почти два месяца в окружении ужасных «драконов», отчего едва не повредился в уме. Похожие истории можно прочесть и на пояснительных табличках в зоопарках, где содержат комодских варанов. Иногда в этих описаниях имя пилота не упоминается, иногда его называют Ван Дейком, Ван Боссе или Ван Хенсброком, хотя всегда подчеркивается, что он служил офицером голландской армии. Точно такая же «фишка» с датой крушения самолета. В большинстве случаев говорится, что оно случилось где-то перед 1912-м годом, в других случаях упоминаются 1911-й, 1910-й и даже 1901-й годы.

Мой добрый друг, чешский зоолог Богумил Крал, конечно же, был в курсе этих описаний, и долгое время, подобно остальным читателям, принимал хрестоматийную историю о «летчике-первооткрывателе» как реально имевший место, но несколько подзабывшийся за давностью лет факт. В плену этого стереотипа он пребывал до тех пор, пока сам не оказался среди огромных варанов на Комодо, прилетев туда в качестве туриста-натуралиста. И дело даже не в варанах…

— Пока мы летели, я просто физически ощутил удаленность этого острова в масштабах гигантского архипелага, удаленность даже по современным меркам, — рассказывал мне впоследствии ученый. — И тогда невольно задумался: позвольте, какой такой летчик, какой такой самолет?..

Действительно, мог ли хотя бы какой-нибудь аэроплан долететь до Комодо или его окрестностей в первом десятилетии ХХ века? Заглянув в историю воздухоплавания, поймем, что упоминать 1901 год — полный абсурд. В то время никакой самолет нигде не мог разбиться по самой простой причине: самолетов не было вплоть до 3 декабря 1903 года, когда братья Райт совершили свой первый моторизованный полет, или, лучше сказать, прыжок. Конечно, в 1908 и 1909 годах появились первые по-настоящему хорошие летательные аппараты, сделанные в мастерских Блерио, Вуазена и Фармана. Но, хотя разнообразные самолеты того времени демонстрировали летную доблесть, по существу они являлись хрупкими и ненадежными маленькими аэропланами.

— 13 мая 1911 года, — поделился со мной доктор Крал, — мой земляк, чех Ян Кашпар, пролетел на «Блерио» от Пардубице до Праги. Это около 80 км, то есть примерно такая же дистанция, которую должен был преодолеть аэроплан, слетав на Комодо и вернувшись обратно на ближайшее побережье острова Флорес к востоку или острова Сумбава к западу. Это считалось достижением! Однако полет от ближайшей оконечности Явы (700 км от Комодо) и тем более от Джакарты (1500 км) по тем временам в трудных условиях тропиков был абсолютно невероятен. Да и вряд ли в тогдашней Голландской Ост-Индии мог существовать аэроплан, способный преодолеть такую дистанцию…

Позже, отыскав и непосредственно изучив статью майора Оуэнса, Богумил Крал окончательно удостоверился, что в истории открытия комодского варана ни самолета, ни его аварии не существовало.

А был ли лётчик?

Позвольте, но откуда же тогда явилась миру фигура летчика в этой истории? Ответ получим, раскрыв любой приличный словарь английского языка. По-английски слово «pilot» («пилот») означает не только летчика! Оно существовало за многие сотни лет до появления летающих машин, и уже тогда означало лоцмана, рулевого, проводника, вожака, словом, практически всякого, кто указывает путь.

Еще один пример из природно-лингвистической области и моей жизни подтверждает блестящую догадку чешского зоолога. В детстве я читал о китах, именуемых гриндами, видел их в «Клубе кинопутешествий», когда его еще вел не Юрий Сенкевич, а кинорежиссёр Владимир Шнейдеров. Черные, блестящие, средних размеров между дельфинами и настоящими китами, гринды до сих пор печально известны тем, что чаще прочих выбрасываются на берег целыми группами. Английское название этого животного — Pilot Whale, и наверняка не одному мне приходилось видеть по телевизору сюжеты с таким комментарием: «На побережье Австралии выбросилось стадо китов-пилотов». «Да елки-палки, почему же «пилотов»?!» — всякий раз думал я, пытаясь найти в облике высоколобой и коротконосой гринды хоть что-нибудь общее с портретом Покрышкина или Кожедуба. Но однажды наткнулся на добросовестный перевод: «кит-лоцман». И сразу все стало ясно. Компании быстрых гринд часто плывут в море перед кораблями, как бы сопровождая их, указывая дорогу. За это и получили они еще одно — не научное, а народное — название в те далекие времена, когда ни о каких самолетах и пилотах, даже о самой науке у людей и мысли не было…

Понять-то я это понял, однако с «комодским» пилотом никак не соотнес. Не то что мой друг из Чехии — даром, что гораздо старше меня, но мысли в его голове куда живее моих роятся! И ведь до такой, казалось бы, простой вещи — открыть словарь и тем перевернуть десятилетиями живущий стереотип с головы на ноги — надо было додуматься!

Таким образом, рассказавший о драконах Комодо пилот (если он существовал), скорее всего, был никаким не летчиком, а совсем наоборот — моряком. Да и фамилии Ван Дейк и Ван Боссе вовсе не упоминаются в работе майора Оуэнса. Ну, а Ван Хенсброк? А вот это имя и в самом деле имеет прямое отношение к наиболее важной фигуре в истории открытия комодского варана. Более того, этот человек действительно был офицером голландской армии. Только, увы, не летчиком…

Охота на дракона

Как же гигантский ящер был открыт на самом деле? Вот как описал историю этого события сам Питер Оуэнс в своей статье «О крупном виде варана с острова Комодо», опубликованной в 1912 году в «Бюллетене Буйтензоргского ботанического сада (Bulletin du Jardin Botanique de Buitenzorg).

В декабре 1910 года по рекомендации капитана В.Л. Эйнтховена майор вступил в переписку с пехотным лейтенантом Голландской колониальной армии по имени Дж. К.Х. ван Стейн ван Хенсброк, который в то время служил гражданским администратором в городе Рео на острове Флорес. Ван Стейн сообщал ученому, что, по рассказам туземцев, необычно крупные вараны — крупнее любых из известных науке — обитают в районе бухты Лабуан Байо на Флоресе, но больше всего их на недалеком отсюда Комодо. Рассказы эти крайне заинтриговали самого лейтенанта, помимо прочего, живо интересовавшегося местной природой. Он обещал Оуэнсу постараться собрать более подробные сведения и по возможности попытаться попасть на Комодо, чтобы раздобыть экземпляр загадочной ящерицы.

Накануне своей поездки ван Хенсброк получил более конкретные данные от ловцов жемчуга — неких Кока и Алдегона, судно которых промышляло в окрестностях Комодо (уж не те ли это моряки, стараниями горе-переводчиков превратившиеся в лётчика?). Они часто посещали остров и говорили о «сухопутных крокодилах» длиной 6-7 метров. Причем Алгедон божился, что лично добыл несколько таких. И что характерно, ничего фантастического в комодских ящерах ловцы не видели, говорили о них без экзальтации, глаза в ужасе не пучили…

Разве приврали малость. В течение пребывания на острове Комодо лейтенант описанных чудищ не встретил, зато добыл одного варана, длина которого составила 2,2 метра. Его фотоснимок и шкуру он послал Оуэнсу, пообещав в следующий раз постараться поймать живых рептилий, несмотря на то, что местное население панически боится укусов варана и ударов его мощного хвоста. Оуэнс направил к ван Хенсброку своего охотника, который добывал ему животных для коллекции зоологического музея. Однако лейтенанта как на грех перевели в отдаленную часть острова Тимор, и охотник отправился на Комодо с местным вождем, другими туземцами и собаками. Экспедиция завершилась полным триумфом: удалось добыть двух варанов длиной 2,9 и 2,35 метра и поймать живьем двух молодых метровых «дракончиков».

— Вот на основе этих-то четырех особей и предыдущей шкуры, — закончил свой рассказ доктор Богумил Крал, — майор Оуэнс и описал новый вид рептилии. Описание вышло очень простое (в нем пунктуально указаны форма разных частей тела, форма и число чешуй, а также окраска) и краткое. Дословно оно заканчивается такими словами: «Поскольку животное как вид до сих пор не описано, я предлагаю называть его Varanus komodoensis»…

Частная жизнь гигантов

За годы, прошедшие со времени открытия комодского дракона, удалось немало узнать о его биологии и привычках. К тому же выяснилось, что огромные ящерицы населяют несколько островов. Сегодня они встречаются на Комодо, Ринче, паре мелких островков и в на западе острова Флорес. Как и большинство крупных пресмыкающихся, живут долго — в природе до 50 лет или около того, а максимального размера и зрелости достигают к 15-20 годам…

Желтым раздвоенным языком варан ловит мельчайшие частицы запахов и опознает их в расположенном на нёбе так называемом органе Якобсона. На короткой дистанции он способен развить скорость 20 км в час, но при этом не является активным хищником, предпочитая подкарауливать добычу, затаившись где-нибудь возле тропы, ведущей к водопою. Бросаясь на проходящее животное, например, оленя, ящер наносит ему укус — не столько травмирующий жертву, сколько отравляющей ее: тягучая слюна варана насыщена жуткими бактериями, процветанию которых способствуют два фактора: во-первых, кусочки мяса, гниющие между острыми зубами, во-вторых, то, что обычным блюдом варана является падаль заодно с трупным ядом.

До недавнего времени считалось, что отравляющий эффект вараньего укуса существует лишь в силу этих двух причин. Однако в 2009 году группа ученых из Мельбурнского университета обнаружила доказательства того, что комодский варан обладает реально ядовитым укусом. МРТ-сканирование выявило наличие двух ядовитых желёз в нижней челюсти. Исследователи извлекли одну из этих желёз у неизлечимо больного варана из Сингапурского зоопарка и нашли, что она выделяет самый настоящий яд, содержащий различные токсичные белки. Их действие приводит к нарушению свёртывания крови, падению кровяного давления, параличу мышц и развитию гипотермии, а всё это вместе приводит укушенную жертву к к шоку и потере сознания. Плюс то, что в ротовой полости варана яд, смешанный со слюной, вступает во взаимодействие с множеством бактерий, дополнительно усиливает отравляющий эффект.

Часто укушенное копытное убегает, но оно уже инфицировано, отравлено и жить ему остается несколько дней, а то и часов. Улавливая запах сбежавшей добычи аж за 10 километров, варан целеустремленно и не спеша идет по следу, порой заявляясь к еще живому оленю в компании оказавшихся поблизости сородичей. Не в правилах огромных рептилий дожидаться, пока жертва умрет сама: беднягу начинают поедать живьем. Вараны способны заглатывать огромные куски, и через несколько минут на месте трагедии остаются только рога.

К сотрапезникам эти рептилии относятся спокойно, и лозунг Шер-Хана «Это моя добыча!» не для них. Коллективные обеды проходят организованно, без раздражения и ссор: кто успел, тот и съел! Зато летом, когда наступает брачный период, между крупными самцами могут вспыхивать ожесточенные баталии за право первым обладать самками, и тогда два гиганта сходятся на импровизированном ринге, вставая в объятиях на задние лапы, кусая друг друга, хлеща хвостами и пытаясь опрокинуть соперника…

Самка охраняет гнездо с отложенными яйцами в течение 8-8,5 месяцев, вплоть до вылупления детёнышей. Однако ждать благодарности от потомков ей не приходится. Едва выбравшись на свет, они разбегаются в разные стороны, не успев разбудить аппетита родительницы, и взбираются на соседние деревья. И первые два года своей жизни молодые вараны проводят в древесных кронах, куда нет доступа их прожорливым, но тяжёловесным взрослым сородичам.

Невероятно интересным открытием стало обнаружение у комодских варанов такого явление как партеногенез. При отсутствии самцов самки могут откладывать неоплодотворённые яйца, в которых, тем не менее, развиваются детёныши, причем исключительно самцы. Такая экстремальная способность «драконих», вероятно, связана с изолированностью среды обитания. Согласно предложенной учёными гипотезе, это позволяет варанам основывать новые колонии, когда в результате шторма самки оказываются выброшенными на соседние острова при полном отсутствии самцов.

Хотя в целом комодские драконы не агрессивны и к человеку безразличны, случаи нападения на людей все же известны. С момента, как места их обитания были объявлены национальным парком, таких фактов было установлено восемь, причем почти все они имели место на острове Ринча. Вообще же добычей варанов-гигантов становятся олени, кабаны, одичавшие буйволы, большеногие куры-малео, крысы, змеи. А на Ринче их меню дополняют обезьяны, одичавшие лошади и выращиваемые местным населением козы.

21 октября 1965 года правительство Индонезии объявило Комодо и часть Ринчи охраняемой территорией. В 1982-м она получила статус национального парка, и теперь здесь насчитывают порядка 3000 варанов. Еще около 2000 бродят в неохраняемых частях ареала. Казалось бы, пять тысяч особей — не так мало, но если учесть, что больше этих животных нигде нет, становится ясно, что вид крайне уязвим. Сейсмическая опасность в регионе велика, и достаточно одного серьезного извержения, землетрясения или цунами, чтобы природная популяция гигантов исчезла с лица планеты. Ведь не так давно они жили и на острове Падар, но после того как охотники перебили там почти всех копытных, варанам стало нечего есть, кроме друг друга. Последняя встреча с драконом на Падаре относится к 1975 году…

Двойной просчет Фила Бронштейна

С давних пор комодские драконы желанны зоопарками из-за своих размеров и неоднозначной репутации. Однако не каждому зоопарку они доступны. Самое главное, ящеры являются национальным достоянием Индонезии, поэтому направо-налево не продаются. А получить их из иного источника до недавних пор было почти не реально, поскольку в неволе они фактически не размножались, если не считать зоопарков в Сингапуре и той же самой Индонезии. Но даже заполучив диковину, был большой риск потерять ее из-за одной из болезней, которым подвержены пойманные в природе вараны.

Первый комодский варан, привезенный в Европу, был представлен в Лондонском зоопарке в 1927 году. Семью годами позже гигантскую ящерицу увидели посетители Национального зоопарка в Вашингтоне, но век ее оказался недолог, всего два года. Долгое время продолжительность жизни драконов Комодо в неволе не превышала пяти лет. Впрочем, после серьезных исследований, проведенных, в частности американским биологом Уолтером Ауффенбергом, работники зоопарков получили, наконец, информацию, важную для содержания и размножения этого вида, и дело пошло на лад.

Помимо прочего, наблюдения показали довольно высокий уровень интеллекта комодских ящеров. Вообще, все вараны как активные хищники являются смышлеными существами, но Комодо — просто интеллектуалы среди варанов. Многие из них, попав в неволю даже во взрослом состоянии, быстро становятся не то чтобы совсем ручными, но очень спокойными по отношению к ухаживающим за ними людям, хорошо узнают людей, отличая одного служителя от другого. Замечено также, что вараны способны развлекать себя, явно играя с разные предметами, вроде лопаты, канистры, пластикового кольца или старого башмака. И это поведение явно не мотивировано повадками нацеленного на пищу хищника.

Под впечатлением от комодских варанов, увиденных в Берлине, я находился семь лет. Вторая встреча с этими животными произошла в Чехии — в зоопарке славного города Пльзень, где живет пара пока еще сравнительно некрупных «драконов». Когда мне предложили войти в вольер с одним из них, я, конечно, был на седьмом небе от счастья — с одной стороны. С другой же — внутренне подобрался. О необходимости соблюдать осторожность мне можно было не напоминать…

Двумя годами раньше голливудская звезда Шэрон Стоун решила устроить сюрприз своему тогдашнему мужу, исполнительному редактору газеты The San Francisco Chronicle Филу Бронштейну, и договорилась в зоопарке Лос-Анджелеса как раз о таком аттракционе — «дне открытого варана». Дело в том, что Фил был без ума от гигантских рептилий, и увидеть одну такую вблизи казалось ему лучшим подарком к ежегодно отмечаемому в Штатах Дню отца.

Однако журналист просчитался. Причем дважды.

Сначала этот пижон пришел в зоопарк в белых теннисных туфлях. И тут выяснилось, что белый цвет очень возбуждает варана, меню которого состоит из белых крыс. Поэтому служитель порекомендовал мужу звезды разуться и пойти на свидание с полутораметровой ящерицей… босиком. Фил послушался, и это стало его второй ошибкой.

Вид (а может, запах) босых посетительских ног возбудил «дракончика» куда больше принесенных ему крыс. Не давая «добыче» опомниться, он немедленно вцепился в беззащитную ступню мистера Бронштейна бульдожьей хваткой и начал трепать ее. Благословение небесам, что агрессор был невелик. Ценой истерзанного большого пальца журналисту удалось вырваться, и пока сотрудник павильона удерживал «антисемита» за хвост, Фил улизнул сквозь небольшую служебную дверцу, в которую как раз и просовывают кормовых крыс.

День отца продолжился в больнице, где многострадальный палец был промыт, исколот антибиотиками, зашит и перевязан. До его заживления Филу Бронштейну пришлось передвигаться в инвалидном кресле. Но самое интересное в этой истории это ее финал. Ни покусанный редактор, ни его супруга не обиделись на лос-анджелесского Комодо за некультурный выпад. Наоборот — пожелали передать в зоопарк энную сумму на пропитание рептилии.

Какие все-таки сознательные в Голливуде звезды!

Накоротке с драконом

Служитель Пльзеньского зоопарка подбадривал меня: мол, не журись, парень, этим летом к нашему варану входил твой земляк с телевидения, и уж на что круглее и аппетитнее тебя был, а и то с ним ничего не случилось.

«Аппетитным земляком» оказался не кто иной, как Павел Любимцев, ведущий популярной в то время телепрограммы «Путешествия натуралиста».

Впрочем, я-то пугаться не собирался. Было б опасно, меня сюда не пустили бы. А в присутствии профессионала я и вовсе лишился осторожности, целиком заменив ее восторгом и неподдельным интересом. К тому же обут был в пропыленные жаркими чешскими дорогами туфли, а не в белые кроссовки, и потому разуваться в присутствии чешуйчатой редкости мне не грозило…

Вообще-то, оба пльзеньских экземпляра должны были попасть в Пражский зоопарк. Но в этой стране — не то, что у нас: столичный авторитет не шибко давит. Пльзеньцы, что называется, подсуетились, проявили активность, раньше коллег выстроили подходящий павильон, и индонезийские диковины оказались у них. Впрочем, и пражане без «драконов» в итоге не остались, поселив их в огромном павильоне «Индонезия», который вскоре был открыт в Пражском зоопарке. Причем здесь варанам так понравилось, что они принялись активно размножаться. Специалисты считают, что к этому их стимулировал правильный рацион. «Бэби-бум» у драконов начался вскоре после того как их стали кормить полежавшими, с запашком тлена, козьими тушами. Почти как на Комодо.

Какое-то время велись разговоры о привозе таких рептилий в Московский зоопарк, даже вольер для них специальный устроили в павильоне «Птицы Индонезии». Но пока этого не произошло, Чехия и Польша остаются ближайшими к нам местами, где сегодня можно подивиться на живого Комодо.

…Один шаг — и я уже за стеклом, визави с грозной редкостью. Обычные посетители остались с той стороны. Варан двинулся навстречу, дразнясь желтым языком и заодно проверяя в органе Якобсона, съедобен ли этот двуногий чудак. Это был самец — примерно таких же габаритов, как тот, что искусал Фила Бронштейна. К более крупной самке, живущей в соседнем вольере, меня не повели: по словам сотрудников парка, она менее предсказуема.

«Мой» варан зашагал к нам с явным интересом в глазах, окруженных «очками» из более светлой кожи. Агрессии в его взгляде не читалось, всего лишь живое любопытство. Служителя он знал хорошо, а со мной не мешало бы познакомиться поближе. И вот между его мордой и моими руками не более 30 сантиметров! Нас разделял только фотоаппарат с навинченными «телевиком», судя по всему, невкусный, так как варан повернул к служителю, в руках которого болтались битые белые крысы. Лакомое угощение принял без жадности, аккуратно, и так же чинно, по очереди, проглотил. И удовлетворенно облизнулся.

К сожалению, мне процедуру кормления служитель не доверил. Может, усомнился в быстроте моей реакции — вдруг не успею вовремя отдернуть пальцы, отвечай потом… Но уже просто посидеть вот так накоротке с почти настоящим драконом — это, поверьте, кое-что значит!